Генри Миллер - Нексус

Как-то утром, смакуя виски, Эссен вновь выразил желание научить меня водить автомобиль.

— Достаточно трех уроков. Какой смысл держать машину на приколе? Стоит попробовать, и вас от руля не оттащишь. Знаете что, давайте прокатимся вместе в субботу? А за магазином присмотрит кто-нибудь другой.

Он так искренне хотел помочь и проявлял такую настойчивость, что у меня язык не повернулся отказать.

В субботу мы встретились у гаража. Большой четырехдверный седан уже стоял на улице. Одного взгляда на эту громадину было достаточно, чтобы понять: мне с ним не управиться. Однако испытание нужно пройти. Я сел за руль, потренировался с переключением скоростей, ознакомился с педалью и тормозным устройством. Словом, получил краткий урок. Остальные наставления Эссен обещал дать, когда выберемся за город.

За рулем Реб превратился в другого человека. Обрел некую царственность. На любой местности и в любой ситуации он несся на предельной скорости. Из-за этого приходилось часто тормозить, и скоро мое тело заныло от постоянных толчков.

— Вот взгляните сами, — сказал Эссен, убирая руки с руля, — сейчас им никто не управляет. Автомобиль едет сам. — Затем убрал ногу с педали и продемонстрировал, как регулировать скорость вручную. — Все равно что управляешь локомотивом.

Мы ездили по окраине, изредка останавливаясь, чтобы получить квартплату. Эссен владел несколькими развалюхами в двух соседних районах. Места самые что ни на есть нищенские. Жильцы — все поголовно негры. «У цветных нужно собирать плату за квартиру раз в неделю, — говорил Эссен. — Деньги у них долго не держатся».

На пустыре перед одним из домишек Эссен продолжил урок вождения. Он объяснил мне, как делать поворот, как резко тормозить, как парковать автомобиль. И еще — как давать задний ход. «Это особенно важно», — настаивал он.

Силясь соответствовать, я взмок от напряжения.

— Ладно. На сегодня хватит, — сказал Эссен. — Порулим дальше. Скоро вырвемся на автостраду, и тут я покажу, на что способна моя старушенция. Понесется как ветер, — сами увидите… Да, еще один совет… Если вдруг вас охватит паника, не теряйтесь, отключайте мотор и жмите что есть силы на тормоз.

Мы выехали на автостраду, и Эссен прямо засиял от счастья. Кепку он надвинул на самые глаза.

— Ну, держитесь! — только и сказал он, и т-ррр — автомобиль рванул вперед. Мне казалось, что мы оторвались от земли и летим. Спидометр показывал 85 миль, а Эссен все увеличивал скорость. — Я спокойно выжимаю и сто. Не бойтесь, она у меня послушная.

Я ничего не ответил, только собрал все свое мужество и прикрыл глаза. Когда мы свернули с шоссе, я предложил остановиться, чтобы немного размяться.

— Чудо, правда? — воскликнул Эссен в упоении.

— Еще бы!

— Как-нибудь в субботу, — продолжил он, — объедем моих жильцов, соберем деньги и закатимся в ресторан. Я приглашаю. Есть тут один ресторанчик, где великолепно готовят утку. Или поедем на Ист-Сайд, в польский ресторан. А как вы относитесь к еврейской кухне? Словом, пойдем куда захотите. Ваше общество для меня — праздник.

Мы исколесили Лонг-Айленд, чтобы закупить все необходимое: сельдь, вяленого сига, булочек, копченую лососину, пикули, маисовый хлеб, джем, мед, грецкие орехи, «черномазиков» [80], крупный красный лук, чеснок, русскую кашу и прочую снедь.

— Отменно поедим, — удовлетворенно произнес Эссен. — Вкусная еда, хорошая музыка и интересный разговор — что еще нужно человеку?

— Может, еще ласковая жена? — задумчиво предположил я.

— Хорошая жена у меня есть, правда, мы не сходимся характерами. Я для нее простоват. Обыкновенный работяга.

— Не сказал бы.

— Теперь я присмирел — дело идет к старости. А прежде был — огонь! Кстати, вечно влипал в разные истории. Я и на деньги играл. Если ваша жена похожа на мою, я вам не завидую. Кстати, вы играете на скачках? Я понемногу поигрываю. Миллионером вас не сделаю, но помогу удвоить то, что у вас есть. Назовите только день, деньги ваши не пропадут, поверьте мне.

Мы подъезжали к Грин-Пойнту. Один вид бензобаков вызвал у меня острый приступ ностальгии. По дороге нам попадались церквушки — словно их перенесли из России. Пошли улицы со знакомыми названиями.

— Вы можете остановиться у дома 181 по Дево-стрит? — спросил я.

— Конечно. У вас там живут знакомые?

— Раньше жили. Моя первая любовь. Захотелось взглянуть еще раз на ее дом.

Машинально он поддал газу. Красный сигнал светофора бросился нам в глаза. Но Эссен не остановился.

— Я не обращаю внимания на светофоры, — пояснил он, — только не вздумайте брать с меня пример.

У дома 181 я вышел, снял шляпу (будто пришел на могилу) и подошел к ограде, за которой зеленел газон. Шторы в гостиной были опущены — как всегда. Мое сердце забилось с той же силой, что и много лет назад, когда я вот так же стоял здесь, перед ее окнами. Как надеялся я увидеть хоть на мгновение ее силуэт, как молился об этом! Надолго задерживаться я не мог — два быстрых взгляда, и надо идти дальше. Иногда я опять возвращался, обойдя квартал, потом снова шел тем же маршрутом — и так три или четыре раза подряд. («Эх ты, бедолага, — сказал я себе, — даже спустя все эти годы ты по-прежнему, как часовой, обходишь этот квартал».)

Я уже повернулся, чтобы идти к машине, когда хлопнула дверь подвала. Пожилая женщина высунула голову. Приблизившись, я дрожащим от волнения голосом спросил, живут ли здесь Гиффорды.

Она удивленно посмотрела на меня — словно увидела привидение — и ответила:

— Бог мой! Конечно, нет! Они съехали тысячу лет назад.

Я похолодел.

— Вы что, знали их? — спросила женщина.

— Одну знал, но не думаю, что она помнит меня. Ее звали Уна. Не знаете, как сложилась ее судьба?

— Они уехали во Флориду. — ( Они, так она сказала. Не она.)

— Спасибо. Большое спасибо. — Я приподнял шляпу, прощаясь.

Она окликнула меня, когда я уже взялся за ручку дверцы:

— Мистер! Если хотите больше узнать про Уну, то здесь неподалеку живет одна дама, которая может рассказать…

— Не беспокойтесь, — сказал я. — Это не важно.

Слезы струились у меня по щекам — вот глупость!

— Что стряслось?

— Да так, ничего. Просто вспомнил…

Эссен открыл бардачок и вытащил оттуда фляжку. Я глотнул лекарство от всех невзгод — «огненную воду». У меня перехватило дыхание.

— Поможет, — успокоил меня Эссен. — Она никогда не подводит.

— Это уж точно! — И вдруг против моей воли я заговорил: — Боже мой! Как можно до сих пор переживать те же самые чувства? Это выше моего понимания. А вдруг она появилась бы — с ребенком на руках? Что бы случилось тогда? Мне больно. До сих пор больно. Не спрашивайте почему. Она была моей — вот все, что я могу вам сказать.