Николай Васильев - Три жизни одного из нас [СИ]

— Это Маслова, блядища, — вполголоса сказал подошедший Юра. — Запала-таки на ухаря с «Урала». Что их всех так на шоферов тянет, вроде не летчики…

— И ни черта не боится, — продолжил он по пути в палатку. — Ведь спит же с Давыдовым. Нет, ей мало, новенького подавай и, желательно, в солярке. А вернется Лешка, как она, интересно, будет в глаза ему смотреть?

На другой день строительство лагеря продолжилось: на очереди были баня, пекарня, стеллажи под образцы, погреб, заготовка дров на декаду и всякие мелочи. Карцев взялся помогать строить баню, так как до этого палаточных бань в тайге не видывал. Оказалось все очень просто: на обрывчике в сторону будущей бани вырыли длинную канавку, перекрыли ее в торце крест накрест несколькими ломами и сверху на ломы стали укладывать валуны, в изобилии имевшиеся на берегу протоки. Предпочтение отдавалось беспримесным кварцитам (чтобы в бане не было угарного запаха), менее годился хрупковатый жильный кварц, а граниты и темные породы не использовались совсем (слабые или вонючие). В итоге над канавкой выросла конусовидная каменка. Вплотную к каменке, сзади нее установили вертикально двухсотлитровую бочку со срубленным верхним торцем — емкость под кипяток. Вокруг же соорудили жердевой каркас для старой четырехместной палатки, накинув ее для примерки и вновь стащив от входа наполовину.

— Теперь делаем пол и скамейки, — сказал руководивший строительством Малевич, — а вы, — махнул он двум рабочим, — валите пару сушин и готовьте дрова для бани. После обеда затопим. Сначала, конечно, набрав в бочку воды…

Карцев в одиночестве ползал по земле, забивая колышки под дощатый банный пол, когда увидел рядом ровные ножки в джинсах и кроссовках, а над ними — ладную фигурку и кокетливые зеленые глаза Людмилы Николаевны.

— Приятное зрелище: мужчина на коленях. Передо мной, — с игривой усмешкой произнесла она.

— Неужто в первый раз? — в тон ей спросил Карцев.

— Представьте, в первый. На руках носили, а вот так — впервые.

— На какие только поползновения не готов мужчина, чтобы в итоге оказаться над женщиной, — на грани фола сумничал новичок.

— О-о, какой прыткий! Не успел познакомиться и уже такие мысли…

— Увы, когда я вижу хорошенькую женщину, мои мысли становятся удивительно однообразными!

— Мало ли хорошеньких, неужто на всех бросаетесь?

— Да, надо поправиться: только на самых-самых… Вот вроде Вас.

— Ух, жутко становится! Хорошо, что мы находимся в виду лагеря…

— Ну что Вы, до насилия я еще никогда не опускался. Хотя некоторые мои знакомые пробовали и уверяли, что жертвы были весьма довольны. Им, видите ли, хотелось того же, но признаться самолюбие не позволяло.

— Насилие, вот еще… Я думаю, что мужчина и женщина, если они нравятся друг другу, всегда могут договориться…

«О том, что Вы мне нравитесь, я, кажется, сказал, а вот как я Вам показался?» — хотел уж было молвить Карцев, но вдруг осекся и опустил голову.

— Да, Вы правы, — ответил, наконец, он, — излишние страсти чреваты… Я, как раз, являюсь тому убедительным примером.

Не ожидавшая такого поворота пикантной беседы дама недовольно двинула бровкой, но промолчала. Не дождавшись продолжения, она вновь заговорила, но уже в другом тоне:

— Я что пришла… Хоть баня находится и далеко от лагеря, но видно оттуда хорошо. Как же мы будем раздеваться, под вашими явно нескромными взглядами? Предлагаю повесить здесь тент, чтобы вход не был виден. Сможете это устроить?

— Да, конечно. Но со стороны косы вход не прикроешь…

— Это ладно. Вряд ли кто туда потащится, чтобы на нас посмотреть. И вы, надеюсь, подежурите и такого любителя клубнички прогоните…

— Прогоню, — ответил Карцев, прикинувшись, что понял эту просьбу только применительно к себе. — Но кто прогонит дежурного?

— Ну, ну, без шуток, пожалуйста. Оставайтесь джентльменом.

После обеда Карцев, отправленный на изготовление стеллажей, невольно подслушал, как начальник, отозвав в сторону Валеру (статного, кудрявого, нагловатого водителя «Урала»), стал выяснять, почему тот не возвращается в город: груз привез, в перебазировке поучаствовал и дел у него здесь, вроде бы, не осталось…

— Да колесо переднее хотел разбортировать, в нем, кажется, прокол… — с ленцой отвечал водила.

— Прокол или кажется? — допытывался Аркадий Алексеевич. — Почему с утра не сделал? А потом, что тебе на «Урале» без груза прокол: на подкачке спокойно доедешь! Мне же лишний день командировочных за счет партии оплачивать накладно!

— Значит, как перебазировать вас, так Валера помоги, а как нужда прошла — езжай вон, на ночь глядя?

— Какая сейчас ночь, в июне? К тому же ты по знакомой дороге и пустой в городе к десяти будешь…

— Вам легко говорить, вы останетесь в тепле, светле, в баньку сейчас пойдете, а я, между прочим, один поеду, без сопровождающего. В дороге же всякое случается…

— Что ты сиротой прикидываешься? — вдруг вскипел кубанских кровей Кривонос. — Водку ты здесь с моими шоферами жрешь да девку трахаешь — вот и все твои дела! Сказано, чтоб духу твоего здесь через час не было!

— Ах, вот значит как, девку приревновал! Да она сама на меня повесилась! Видать, с ебарями у вас здесь слабовато. Скажи спасибо, что твою цацу не поманил…

— Что-о?! Пош-шел вон, сопляк! Н-ну!! — И начальник с такой тяжелой ненавистью посмотрел в глаза наглецу, что тот плюнул под ноги, повернулся и пошел к машинам — но все же неспеша, с вызовом.

Карцев все еще сколачивал стеллажи, когда вдали раздался зычный крик Юры:

— Первая смена, в баню-ю!

К первой смене кроме самого Юры, начальника и ветеранов был допущен, по блату, и Сергей. Он подошел к своей палатке, взял загодя приготовленные белье, свежий березовый веник, лыжную шапочку и рукавицы и поспешил к бане. Впрочем, ее только готовили к эксплуатации: выгребали совковой лопатой угли и пепел из канавки-топки, потом заплескали топку водой, стали обдувать от пепла лодочным насосом докрасна раскаленную каменку. Затем аккуратно, стараясь не задеть полами каменку, дотянули на перед каркаса палатку и сверху дополнительно накрыли несколькими брезентовыми тентами, обложив их легшие на землю края тяжелыми камнями. Голый Юра, залезши внутрь, корректировал обеспечение герметичности:

— Перед, перед плотнее закрывайте, там полно щелей!

Наконец, все было готово. Банщики растелешились, надели шапочки, взяли веники и по-одному, путаясь в занавесях входа, стали пробираться в пышущую жаром палатку, где багрово светилась лишь каменка.

— Осторожнее, — предупреждал уже зрячий Юра, — вот здесь скамеечка, а у задника еще одна. Места всем хватит, не толкайтесь…