Николай Васильев - Три жизни одного из нас [СИ]

Во второй день отличился мужчина с явными повадками жиголо — двадцать пять женщин. На тот же вопрос он ответил: — Главное — опыт и техника секса! И того и другого мне не занимать. Но сенсацию принес третий день: сорок девиц получили полное удовлетворение от обычного на вид паренька! — Люблю я это дело! — отвечал он с улыбкою…

— Угу… Ты, значит, сексолог-любитель… — протянул Протоиреев. — И тоже на вид лапоть лаптем…

— Пожалуй, мне ближе технарь-жиголо, хотя и женолюбие присутствует… А что Митяй? Пребывает на коленях у Ирининых колен?

— Где-то там, может и повыше… Она, вообще-то, девушка страстная, и хотя со мной себя соблюла, вполне может дрогнуть, раз дело катится к свадьбе…

— А-а… Подотстал я от криволуцких событий… Но очень приветствую: эту пару хоть в витрину ЗАГСа вставляй…

— Да ну? — ощерился отставник. — А если я пальчиком ее поманю?

— Вова! — проникновенно рек Карцев. — Коллегиально задушим, труп сожжем и пепел святотатца развеем по ветру! Хоть ты мне, конечно, и друг…

— Как образно и экспрессивно! Но успокойся, костра не будет. Мой магнит развернут в другую сторону…

— Это утешает. Но ведь с Кристиной ты, вроде, завязал?

— Какая Кристина! Настоящий мужчина должен владеть настоящей женщиной!

— Ты возраст имеешь в виду, — осторожно поинтересовался Карцев, — статус или все же габариты?

— Габариты… — скривился Вольдемар. — Нашел же слово… Да, Ольга — девушка нехилая: и рост и формы просто вдохновляющие!

— Это что ли из бухгалтерии Оля? Гнедич? Ну, ты замахнулся… Натуральная Брунгильда из рода Нибелунгов… Впрочем, партия выгодная: городская, мама — в райисполкоме, папа — на Севере деньги заколачивает, просторная квартира почти пустует… Только где же ты ее охмурять будешь? Придется подобно мне в город мотаться и автобан наш шагами измерять — а ты ведь ленив, братец…

— Зачем я в город? Лучше наоборот: она ко мне из города. Тем более что комната будет теперь по выходным в моем распоряжении: Митяй у Иры, ты у Юли… Кстати, вот только перед тобой уехала…

— Жучара ты, Вольдемар, ох, жучара! Впрочем, у каждого — свой стиль. Тем более раз получается… Ну, чем-нибудь накормишь?

Апрель 1985 года оказался богат событиями, хотя и разного масштаба. Самым-самым, конечно, стало восхождение доброхота Горбачева на Олимп государственной власти в СССР.

— Что еще за Горбачев? — недоумевали почти все. — Гришина, Романова, Щербицкого, Громыко, наконец, знаем, но Горбачев… Какой-то скороспелый выдвиженец из второго эшелона…

Впрочем, массам как раз такого и хотелось: еще молодого, незапятнанного, демократичного… И не только массам, но, видимо, и верхам, особенно зарубежным. Карцев, Митяй и Владимир с изумлением наблюдали по телевизору длинную вереницу президентов и премьеров мира во главе с английской «железной леди», движимых одним желанием: пожать руку новому генсеку КПСС. А вскоре весь мир всколыхнуло слово «перестройка»… В СССР же на страницах газет и журналов понемногу разгоралась полемика по поводу того, что перестраивать и как перестраивать. Тем более что с каждым днем становилось все яснее: у самого генсека четкого плана перестройки нет.

Начались социологические дебаты и в М-ской геологосъемочной экспедиции: в курилке, партиях, общежитиях… Карцев, обретший вкус к социологии еще за школьной партой, активно в них участвовал, по ходу обретая и оттачивая свою позицию. Особенно яро он спорил в стенах родной «камеры».

— Солнце еще не взошло, а в стране Дураков началось какое-то движение… — презрительно цитировал Владимир А. Н.Толстого. — Видимо, будут изобретать очередной велосипед.

— А что ты предлагаешь, — удивлялся Митяй, — оставить все как есть?

— Предлагать коммунякам что-либо бессмысленно. А думаю я, что в современном мире есть только один эффективный способ производства: капиталистический. Все же учение о политэкономии социализма — дерьмо, прикрывающее дремучий монополизм, достойный эпохи фараонов.

— И куды бедному крестьянину податься? — вклинивался Карцев. — Уж не за кордон ли?

— Представь себе, да! Достойно жить и работать можно только в цивилизованном обществе, каковым советское никогда не будет! И единственное, чего я жду от этой перестройки — послаблений в порядке выезда за рубеж.

— А там тебя уже ждут, работу геолога наперебой предлагают, так?

— Энергичный человек везде пробьется!

— Окстись, Вова, ты ведь через неделю женишься! А там, пока послаблений ждешь, и детки появятся…

— Евреи едут семьями, если ты слышал.

— Так ведь у них там диаспоры, раввины, банкиры-меценаты, а у русских — только неласковые потомки белоэмигрантов. В лакеи к себе, может, и возьмут, а рядом не поставят…

— Глохни, благоразумник! Как раз подобные тебе отговаривали Македонского, смеялись над Колумбом и стращали Амундсена… Скажешь, не тот масштаб? Но суть та же: иных людей трудности пути только вдохновляют!

— Хорошо, понял. Но сидя в болоте, одни стремятся его покинуть, а другие — мелиорировать. И этих других явно больше.

— Что ж, мелиоратор, флаг тебе в руки. Вот только советская практика показывает, что после мелиорации болота превращаются в пыльную пустошь…

— Оставим в покое сельхозработы. Твоя мысль понятна и беспокоит всех, иначе не развернулась бы эта полемика в прессе. И в той полемике все явственнее проклевываются твои единомышленники, которые, впрочем, не к эмиграции призывают, а к реставрации капитализма в России. Или хотя бы нэпа. Мол, только так можно, наконец, накормить и одеть советских людей…

— А по-другому, как ни пытались до сих пор, не получается: социализм все развитее, а дефицит все шире. Ты давно нормальную колбасу ел? А масло не бутербродное, а сливочное? Только водка пока в достатке…

— Тьфу на тебя, Вова! — разволновался Митяй. — Ведь сглазишь, перед самыми свадьбами…

— Разве я спорю? — продолжал Карцев. — Дисбаланс в производстве налицо, а виной тому — непомерный рост военно-промышленного комплекса! Если 80 % предприятий вместо товаров ширпотреба затаривают склады военной техникой, а другие 20 % в условиях остаточного финансирования гонят сплошной эрзац — народ рано или поздно осатанеет!

— Даже если Горбачев сотворит чудо, то есть осуществит конверсию и станет преимущественно развивать потребительский сектор экономики, качество наших товаров все равно будет отставать от западных. Потому что оно стимулируется конкуренцией, а та, в свою очередь, жива надеждой на прибыль. Собственный денежный интерес, желание превзойти других в уровне жизни, подчинить их своей власти — вот основной двигатель прогресса!