Николай Васильев - Три жизни одного из нас [СИ]

— А-а, вот где собака зарыта… Тебе, значит, не просто достойных условий жизни хочется, тебе власть над людьми подавай… Поскольку ты умнее, образованнее, энергичнее, удачливее… А другим, менее везучим и амбициозным, придется так или иначе тебе и тебе подобным уступать, угождать, вас обслуживать… А потом и деткам вашим, внучкам… Этому тезису сто лет в обед. Знаешь ли ты, как переводится слово «аристократия»? Власть лучших…

— Знаю. И приветствую. Вполне естественный закон в людском сообществе. Если отбросить лицемерие, по нему жили всегда. И сейчас живут. Менялась лишь форма выявления этих лучших. Когда она устаревала, общественная формация вырождалась и сменялась другой. Нынешняя форма, принятая в цивилизованном мире, наиболее демократична: эквивалент успеха, качества личности — деньги. Лишился денег, разучился их добывать в этом мобильном мире — и никакие связи уже не в счет. На этом фоне мерило качества у коммуняк, то есть членство в КПСС, выглядит полной нелепостью и анахронизмом. Впрочем, ты сам знаешь, что это лишь ширма, своих «лучших» они выделяют иначе…

— Положим, знаю и не одобряю. Но знаю и то, что во все века в людях жило и будет жить стремление к справедливости, а суть ее сформулировала французская революция: «Свобода, равенство и братство!». Мне вот что странно: другую справедливость («Лучшие должны властвовать над прочими…») сейчас отстаиваешь ты — человек, зачитывающийся книгами Стругацких, которые, как ни крути, полны коммунизма, прекрасно иллюстрируют его…

— Не надо, у них и критики коммунизма достаточно, — вяло возражал Протоиреев. — Вспомни хотя бы «Сказку о тройке»…

— Милай! Да ты совсем нюх потерял и уже путаешь хрен с пальцем, а коммунизм с догматизмом! Прямо-таки до уровня обычного номенклатурщика опустился, возомнившего, что строит коммунизм…

— Стоп, стоп! О каком это догматизме ты толкуешь? Применительно к учению Маркса, Энгельса и Ленина, что ли? Сдается мне, что при всех искривлениях генеральной линии КПСС ее руководители всегда оставались в рамках этого учения…

— То-то и беда, что оставались… Вместо того, чтобы учение это развивать… Вот скажи: разве нормально, что центральной фигурой коммунистического общества провозглашен рабочий?

— А что здесь ненормального? Представитель самой массовой части общества…

— Еще добавь: носитель передовой идеологии… Нет, Вова, глянем правде в очи: даже самые квалифицированные из них (а таковых немного) недостаточно эрудированы, малокультурны и потому их кругозор сужен, а чувства ущербны… Основная же масса вообще тяготеет к жлобству. На таких мы за свои тридцать лет успели досыта насмотреться, не так ли?

— Так то оно так… Но коммуняки, отдадим им должное, пытаются это положение выправить: ввели всеобщее среднее образование, а Брежнев как-то заявил, что надо стремиться к всеобщему высшему…

— Помню я эту хохму… Когда же его спросили, зачем рабочему иметь высшее образование, он ответил, что на всякий случай, помехой оно не будет… То есть, получил высшее — и обратно к станку, точить детали… Нет, родной, смысл высшего образования в том, что человек становится специалистом в одной из областей знаний или искусств и отныне может развивать, приращивать это знание или искусство. В итоге он оказывается творцом, интеллигентом, и его за уши от творчества уже не оттянешь…

— Ну, не надо! У нас полно инженеров, вкалывающих рабочими, — потому что платят рабочим в два-три раза больше. Да и те, что работают обычными инженерами: какие уж это творцы? Тянут лямку от восьми до пяти, занимают вакантные должности — и все.

— Могут тянуть, но могут, имеют возможность и повлиять на статус кво. Это их право, да и предназначение, в конце концов. Возьми хоть нас, инженеров-геологов: некоторые умудряются из отчета в отчет ограничиваться наработанными, рутинными приемами сбора, переработки и интерпретации геологической информации. Но Земля-матушка настолько многолика и прихотливо построена, что рано или поздно накопление информации выявляет силлогизмы в наших построениях и заставляет их пересматривать. И вот тогда перед геологом встает дилемма: либо используй свой творческий потенциал более интенсивно и достойно, либо расписывайся в профессиональной деградации и уходи в обоз…

— Зато ты у нас чересчур продвинутый! О чем бы в последнее время не начинали говорить, ты всегда свернешь к любимой Борисихинской площади… Впрочем, тебя-то, вроде, тормозят не рядовые геологи, а самые маститые?

— Как раз маститые часто впадают в застой по причине отсутствия противодействия, конкуренции идей…

— Вот и ты о конкуренции заговорил… Так, глядишь, и право на интеллектуальную собственность признаешь… А затем на частную собственность в целом…

— Вот уж фигушки… В прошлые века ученые мира бескорыстно делились информацией, распространяли ее и популяризировали, а сейчас жмотятся, стремятся на ней заработать. В итоге на исследование одного явления вследствие параллелизма тратится уйма лишних денег, материальных средств и времени. И только коммунизм гарантирует прекращение этого абсурда.

— Бог ты мой! А не коммуняки ли засекретили в СССР всю мало мальски ценную информацию? И тем самым страшно усложнили жизнь всем исследователям? Ты что, еще не кусал себе локтей, не имея возможности полноценно использовать при поисках руд гравитационные параметры, космоснимки и данные детальных разведок крупных месторождений? А получить все потребные тебе топографические карты и аэрофотоснимки не пытался?

— И я тебе толкую, что коммунистический догматизм не лучше капитализма. Что у нас твердят о социалистической демократии, но на деле мы повсюду имеем номенклатурный диктат. Номенклатурщики игнорируют тот факт, что послевоенное поколение значительно образованнее, развитее прежнего и желает не мудрых распоряжений и увещеваний, а реального участия в руководстве делами: начиная от предприятия и кончая Верховным Советом…

— Ба, ба, ба! Как говаривал один мой знакомый: — Нам из погреба видней! Впрочем, по поводу участия в руководстве предприятием я с тобой готов согласиться… Сколько нелепиц и перерасходов можно было бы избежать, если б долбаные начальники учитывали наше мнение!

— Вот именно. Демократия предполагает возможность вклада каждого в решении дел, которые его касаются, тем более непосредственно. Сейчас же все вопросы в экспедиции решает только Покровский и его ближайшее окружение — даже без начальников партий. При этом доминирует мелочная регламентация: все учитывают, контролируют, оговаривают, актируют… А что в итоге? Внедрили вроде бы хозрасчет, по которому материальное преимущество получили различные тематические партии, от которых ни проку большого, ни значительных объемов работ. А основные партии, производящие геологическую съемку и определяющие лицо экспедиции, оказались при расчетах премий на нулях…