Илья Фальковский - Володя, Вася и другие. Истории старых китайских интеллигентов, рассказанные ими самими

Вася во время ссылки в деревню. 1972 г.

Как и положено ректору, наш ректор очень занят.

Его практически невозможно поймать.

Я несколько раз договаривался с ним о новой встрече, но он постоянно переносил её.

Но сейчас мне улыбнулась удача.

Мы сидим с ректором в его кабинете на кожаном диване. Рядом — дубовый стол длиной в несколько метров.

Сбоку — дверь в отдельную комнату, где ректор может поспать, если устал.

С восьмого этажа открывается вид на город. Вдали маячит изящная Сяо Мань Яо — «тонкая талия», городская телебашня, вторая в мире по высоте.

Нашу беседу постоянно прерывают люди, которые входят в кабинет с бумагами на подпись.

К ректору можно зайти в любой момент, минуя секретаря.

Ректору чуждо чванство. Он прост и демократичен. Я вспоминаю слова его старого товарища, профессора Олега: «Он много страдал».

Он много страдал.

Передо мной извинились. Сказали, что меня сослали в деревню по ошибке. Мне вернули зарплату и должность. Спросили, кем я могу работать. Я сказал, что могу преподавать японский. Во время «культурной революции» хунвейбины сожгли книги. Когда я вернулся, никаких учебников на китайском языке не было. Но я же изучал японский. Поэтому я взял экзаменационные пособия и задачники на японском, и мы вместе со специалистами по этим предметам перевели их на китайский. Пособия по физике, химии, математике и даже музыке — любые. Эти пособия раздали студентам, чтобы они по ним сдавали экзамены. Так, благодаря японскому языку на юг Китая вернулось образование.

Мой коллега — декан факультета русского языка, открыл своё издательство и напечатал эти книги. До сих пор я печатаю книги в его издательстве. Жена заместителя декана во время «культурной революции» покончила жизнь самоубийством. Её заставляли оговорить мужа, сказать, что он уклонист. Она не выдержала и выбросилась из окна. Многие мои знакомые в те годы не вынесли мучений и покончили с собой.

Потом на основе японских учебников я написал свой учебник японского языка в трёх частях: грамматика, фонетика, лексика. Он выдержал три переиздания.

Создал факультет японского языка в Педагогическом институте. Из тех, кто сдал государственный экзамен, мы могли принять только двадцать пять самых лучших. Но потом я понял, что двадцать пять — это мало. Я уже издал к тому времени свои учебники. Я решил открыть свою образовательную передачу на радио на основе этих учебников, чтобы как можно больше людей могли выучить японский язык. Это радио вещало не только на Гуандун, но и на другие южные провинции — Цзянси, Хунань, Хайнань… Слушатели из Гуандуна имели возможность учиться японскому у меня в Хуаши. В то время во всём Китае единственная студия иновещания была в Пекине — на английском языке. А моя передача была первой на японском языке. Она существовала семь лет в радиоформате и ещё один год на телевидении.

Первый раз мне предлагали вступить в партию ещё в 1956 году, когда послали в Харбин учиться в аспирантуре. Тогда наши лидеры обратили на меня внимание как на способного юношу и хотели рекомендовать в компартию. Вначале тебя считали кандидатом, нужно было ещё несколько лет проходить подготовку, доказывать, что ты достоин быть членом партии. Но потом моих преподавателей и самых способных одногруппников зачислили в «правые уклонисты». Поэтому я решил никогда не вступать в партию. И только почти тридцать лет спустя, в 1984 году, стал членом партии. Но не коммунистической, а демократической партии «Общество 3 сентября». Хорошо, что я не вступил в компартию. Потом я узнал, что меня хотели выдвигать в губернаторы провинции. Тогда я бы не стал ректором.

В 1984 году меня выбрали председателем профсоюза института. Я сразу же сказал, что молодым людям слишком сложно попасть в университет. Моей старшей дочке пришлось поступать три раза. Она сдала экзамен очень хорошо, заняла почти первое место. Но из-за того что её папа — контрреволюционер, не могла попасть в университет. На следующий год поступила в профессиональный технический институт, но я не считал, что это хорошо. Сказал ей, пусть подождет ещё год. На третий год наконец-то поступила в Гуанчжоуский университет, училась там четыре года английскому языку. После этого нашла работу в американском консульстве. Работала там пять лет. Её одногруппники потихоньку уезжали в Америку учиться. Она накопила деньги и тоже поехала в Америку.

Вася (справа) с коллегами ведёт передачу на радио

В общем, я посоветовался с проректором Педагогического института, с которым мы были дружны. Решили открыть курсы и набрать всех тех, кто хочет учиться, неважно, выпускников, рабочих или служащих. Они могли поступать к нам без госэкзамена, учиться два года и получить сертификат Хуаши. Набрали двадцать пять человек. Через два года с помощью своих сертификатов эти студенты нашли хорошую работу. Весь первый набор был из города Чжуншань. Когда в руководстве Чжуншаня услышали об этом, были очень довольны. Решили меня наградить. Перевели мне деньги: 900 юаней за каждого студента. А я перечислил их Хуаши. Руководство института очень обрадовалось возможности получать такой дополнительный доход. Поэтому рекламировали мою деятельность как новый этап в развитии образования всего Китая. Проректор поехал на конференцию в Ухань и там рассказывал о моих курсах, о том, что это путь для повышения дохода преподавателей и, соответственно, улучшения их уровня жизни. Тогда ещё была жива жена Чжоу Эньлая, она была председателем Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета Китая. Она поддержала идею открывать такие курсы по всему Китаю, чтобы университеты могли получать дополнительный доход. Так я стал известным по всей стране. Руководство провинции дипломировало меня как выдающегося преподавателя, все стали нахваливать мой учебник.

В 1987 году Министерство образования отобрало одиннадцать преподавателей японского языка для поездки в Японию, в этой группе я был единственным из провинции Гуандун. Это была моя первая поездка в Японию. Я был в шоке. Я понял, что в Японии построено то самое социалистическое общество, о котором в юности нам рассказывали советские специалисты. Нет разницы между деревней и городом. Выглядят одинаково. Нет разницы между интеллигентами, рабочими и крестьянами. Одеваются одинаково. Уровень жизни одинаковый. Хотя 40 лет назад Япония проиграла войну, за эти 40 лет она обошла нас. Благодаря чему? Благодаря образованию. А Китай упустил эти 40 лет. Потому что у нас не было системы образования. Университетов очень мало. Поступить в них практически невозможно. Нужно дать молодым людям шанс учиться. Я понял, что страна так и останется отсталой, если не будет развитой системы образования. Моя младшая дочь тоже поступила только с третьего раза. Она сильно переживала и плакала. А когда сын поступал, ему советовали поступать в Высшую партийную школу. Но я посоветовал ему учиться в Цзинаньском университете, в конце концов он поступил, окончил там аспирантуру, стал магистром и, получив стипендию, уехал в Америку.