Галина Врублевская - Литературный автопортрет

Динамичный роман «Завтра мы будем вместе» ставит вопрос: кто мы, где берут начало корни нашего рода? Что важнее: наше представление о родителях или их фактическая жизнь? И как это представление, ложное или верное, переносится впоследствии на любимого человека. Фоном романа является море и вода. Военно-морская часть, сухогруз, экскурсионный катер органично вписываются в сюжет романа. Вы уже, наверно, догадались, что эти мотивы навеяны моей первой профессией морского инженера.

Третий роман «Вальс одиноких» — мое любимое дитя. Одиночество — это не факт биографии, а состояние души. Почему люди чувствуют себя одинокими даже в кругу семьи? И как найти человека, который тебя понимает? На страницах этого романа живут инженеры, артисты, художники, психологи и виртуальный друг молодежи — компьютер. Это самый разноплановый мой роман.

В новом крупном произведении «Поцелуев мост» я вновь возвращаюсь к героям моего первого романа. Но это не просто продолжение — это самостоятельный сюжет. Пересказывать его не берусь — не в нем суть. Я предлагаю читателю вместе с главной героиней задуматься над сутью любви. Любим ли мы своего избранника за его достоинства или вопреки недостаткам?

Что же касается планов, то их всегда громадье, но говорить о них не считаю возможным. Мысль изреченная есть ложь — пересказ замыслов пустая затея. Разговоры способны убить едва нарождающиеся ростки нового произведения. Но, безусловно, обозначится главный пунктир, пронизывающий мои книги — мятежность души, внутренние поиски и переживания. И попутно — любовные перипетии, служебные коллизии, социальные драмы.

— Как вы относитесь к современному книгоизданию?

— Издательский процесс живет под гнетом книжного рынка. О нем я хочу сказать отдельно. Положение издательства — двойственно. Чтобы издать любую книгу, оно прежде должно заработать деньги. Стараясь угодить невзыскательному читателю, издательство полосует литературу на жанры. Сегодня Достоевский был бы выпущен в детективной серии, а Куприн — в серии любовного романа. Большинство современных авторов просто обречены на ярлык. Яркий пример — писательница Виктория Токарева. В прежнее время ее имя не связывали с женской прозой, а ныне ее книги, как и мои, выходят в серии любовного романа.

Что еще усугубляет положение — это неафишируемые издательствами «литературные проекты», в которых под именем одного реального или вымышленного автора строчат ремесленнические подделки анонимные литераторы. Об этом нигде не пишут, только все говорят, но история рассудит, кто есть кто. И читатель оказывается дезориентирован. Главный признак, намекающий на подделку — это ежемесячное появление на книжных прилавках новинок с одним и тем же, как бы авторским, именем на обложке. В большинстве своем их содержание убого и не оставляет после прочтения следа в душе.

Теперь несколько слов о содержании книг настоящих, добросовестных авторов. Тут тоже не все однозначно. Сейчас наметилось два лагеря литераторов: те, кто пишет понятным, простым языком, и тех, кто экспериментирует с формами. Любая из этих книг может оказаться посредственной, но может иметь глубину. Вот тут перед читателем открывается широкое поле для собственных оценок, критики, предпочтений. Мне, например, близка по духу писательница Людмила Улицкая. Каждый ее роман, в усложненной форме или написанный просто, затрагивает серьезный жизненный пласт и надолго запоминается.

В своей практике я стремлюсь к созданию многоуровневого произведения. Я стараюсь писать живым языком, писать о том, что волнует всех. В то же время я вкладываю в свои «легкие» книги подтекст, доступный лишь вдумчивому читателю. К сожалению, ярлык «любовного романа» ограничивает круг моих читателей, отсекает часть женщин и, практически, полностью исключает мужчин. Но я знаю, что вещи служат людям дольше, чем хранятся ярлыки….

— Спасибо, Галина Владимировна. От лица всех «Соратников» поздравляю вас с юбилейной годовщиной Победы и с вашим личным юбилеем. Желаю вашим книгам успешного плавания в океане женских историй.

Диалоги в виртуальной гостиной

• shefe

Здравствуйте!

Скажите, Вы занимались толкованием снов или диагностикой психологических проблем пациента? Если первое, то по убеждению или это был «чисто бизнес»? И, главный вопрос: аура — акустическое поле?:)

Г.В. • galina_vr

Работу с психологическими проблемами клиента (я — не врач и слово «пациент» не использую) через анализ его снов я выполняла недолгое время одновременно с обучением Институте психологического консультирования и года два после окончания (в 90-е). Бизнесом это назвать трудно, скорее умеренный заработок.

А интерес к этот сфере был большой, потому позднее и книгу написала, обобщив опыт и теорию.

Все физические поля имеют общие закономерности: акустические, световые, электромагнитные. Их отличия, как правило, лежат в диапазоне частот колебаний.

Понятию «аура» я не могу дать точного определения, но достаточно хорошо известны свечения рук в темноте, открытые физиками, супругами Кирлиан. Кстати, я эту тему вставила и в свой роман «Половина любви».

Войти в писательский мир трудно автору любого возраста, но позднему дебютанту труднее вдвойне. Его, уже далеко не юного, не берутся опекать мэтры. И для издательства он не слишком перспективен. И нет дружеского плеча начинающих ровесников, что характерно для молодежной тусовки. Поздний дебютант — это почти всегда одиночка, которому неоткуда ждать помощи. Перед ним закрываются двери еще до того, как он постучит в них.

В Советском Союзе, да и сейчас, молодыми авторами считались литераторы до 35 лет. С ними работали маститые писатели, их посылали на конференции, публиковали в сборниках.

В свое время автор этой статьи — прозаик Галина Врублевская — чуть-чуть опоздала. Когда у нее накопилась первая подборка рассказов, и было с чем двигать на конференцию, ей исполнилось 41 год. Дебют прозаика отодвинулся на несколько лет.

Я смогла увидеть свои книги напечатанными только благодаря смене общественного климата в стране.

Барьеры начинающего писателя

Однако тяготы поздних дебютантов (скажем тех, кому за тридцать) схожи при любых политических формациях. Как правило, десять часов (вместе с дорогой) ты отдаешь работе. Муж (жена) и дети требуют внимания. Для творчества остаются считанные ночные часы и обрывки выходных дней. Хорошо, если домочадцы с пониманием отнесутся к твоим творческим усилиям. Увы, нередко на тебя, незадачливого «графомана», обрушивается град насмешек и язвительных замечаний. Ты постоянно виноват: не сделал это, забыл купить то. Автор-женщина виновата вдвойне. Оправдываться бесполезно — не поймут.