Стоян Даскалов - Огненные зори

— Придет время — и маленькие заблестят, Милан. А те, что их теперь затмевают, может, завтра погаснут

— Это я понимаю, есть хорошие и плохие звезды. Сколько людей, столько и звезд. Вечерняя звезда — хорошая звезда, путеводная, показывает людям дорогу. Утренняя звезда — денница тоже должна остаться, пускай светит. И Полярная. Я ее очень люблю.

— Почему?

— Потому что она показывает, где север. Одни любят восток, другие — запад, а я всегда хочу знать, где север. По северу я определяю другие направления.

— Не перепутаешь ли ты этой ночью направления? Не завезешь нас вместо Врацы в Лом?

— Нет, я всегда внимателен. Прежде всего смотрю, где север. Вот мне и обидно, что Полярную звезду сегодня словно пеленой закрыло. С дороги я, конечно, не собьюсь, но совсем другое дело, когда ее вижу. Ведь звезда эта там, откуда к нам пришла свобода, там, где братская страна. А страна эта — мой компас. Эх, придет ли время, когда я увижу ее?

— Увидишь. Этой ночью мы начинаем.

— Только бы на этот раз не вышло так, как при Владае [5] Владайское солдатское восстание в сентябре 1918 года имело своей целью свержение монархии и установление республиканского строя. Восстание было подавлено с помощью немецких войск, но царь Фердинанд вынужден был отречься от престола и передал его сыну Борису. — Прим. ред. : тогда ведь, знаешь, дошли до дворца, а войти не смогли. Земные пути — не небесные. Вон Млечный Путь — белый, чистый, как поток, легко по нему идти. А земные — извилистые, с перекрестками, ухабами.

Как бы в подтверждение его слов коляска дрогнула и качнулась.

— И земные сделаем такими же, как Млечный, — чистыми и прямыми. В автомобилях будем ездить.

— Кто знает, не сделаете ли вы их, эти дороги, еще хуже. Раз там, на небе, такая неразбериха, что и Большой Медведицы не видно…

— Потому мы и едем этой ночью — хотим все поставить на свои места. Погоняй, довольно глаза. таращить на звезды.

Так разговаривали Гаврил Генов и возница по дороге к Враце, где намечалось создать главный штаб восстания. В усталой голове Гаврила мелькали тяжелые воспоминания о заседаниях в Центральном Комитете, пока не было принято решение о восстании. Он с трудом добрался из Софии через Петрохан сюда, в свои края, в Выршец. Отсюда родом была его жена, и он, единственный из руководства, хорошо знал этот край. Ему удалось все устроить: Георгия Димитрова и Васила Коларова, соблюдая все меры предосторожности, поместили на даче на окраине Выршеца, а начальник штаба майор Агынский поселился в гостинице. И только тогда Генов отправился во Врацу поднимать восстание. Возница был верным человеком. Его брат, Гаврил Буйволчев, остался для связи с руководителями, которые с началом восстания тоже должны были прибыть в центр. Генов заранее позаботился о том, где они разместятся во Враце и где будет находиться штаб.

Коляска летела по шоссе. Звенели колокольчики, в ночной тиши глухо постукивали копыта. Иногда из-под них, словно светлячки, вылетали искры. Генов то и дело поторапливал возницу: «Быстрее, быстрее!» Ему хотелось как можно скорее связаться с товарищами из города. Кони неслись во весь опор, но Генову казалось, что они едва плетутся.

Стояла теплая сентябрьская ночь. Тучи разошлись, и в ожидании появления луны в небе тревожно мерцали звезды. Ночь. Небо сливается с землей, хочется лечь на лугу возле стога сена и под напевный стрекот кузнечика окунуться в сладкий упоительный аромат! После долгого пути, опасностей и напряжения Гаврил чувствовал, как властно влечет к себе земля, как ласково раскрывает свои объятия, стараясь снять с него усталость.

Может быть, перед решающей схваткой человеку стоило бы отдохнуть, выспаться. Возможно, другой руководитель именно так и поступил бы. Но Гаврилу предстояло руководить всенародным восстанием. Такое восстание приходилось поднимать впервые, и Гаврил отвечал за его исход не только перед своим округом, но и перед всей Болгарией. Как же может он спать, когда все ждут сигнала, чтобы ринуться в бой! Ведь эти минуты могут решить судьбу восстания! Опоздание на какую-то секунду может оказаться роковым. Разве тут уснешь. И Гаврил легко преодолел миг искушения.

Наконец взошла луна. Звезды на небе заблестели другим светом. Появилось множество новых созвездий.

— Вон и моя появилась! — Возница показал на Полярную звезду и щелкнул кнутом так, что лошади подпрыгнули и помчались, словно оторвавшись от земли.

Луна озарила зазубрины массива, где полукруг Берковских гор соединяется с Врачанскими горами. Голубоватый свет залил ущелье, скалы, леса.

— Я ведь говорил, что так будет, — сказал Гаврил Генов. — А вон и наша звезда.

— Какая это? — спросил звездочет Милан.

— Вон там… над вершиной Вола… звезда Ботева…

— Ты упрекал меня, что я блуждаю по небу и не смотрю на землю, на дорогу, а теперь вот сам начал звезды переименовывать!

— И звезды, и города, и села, которые рождают героев, переименуем… Ведь уже сейчас некоторые наши товарищи дают своим детям имена видных революционеров.

Луна осветила все самые темные уголки. Гаврил думал о жене и ребенке, которых не видел вот уже целый месяц.

— Все уже подготовлено? — с волнением спросил сопровождавший Генова от Выршеца Иван Петров.

Молчание Гаврила было ответом. Нельзя же говорить о таких вещах, сидя в коляске: не только стены, но и кусты, и трава могут иметь уши.

— Не думаешь ли ты, что мы поехали… на-а… — Он произнес протяжно «а». Голос его на миг оборвался, а потом он тихо и спокойно добавил: — На прогулку. — Нахмурив брови, Генов закрыл глаза. У него была такая привычка: прежде чем закрыть глаза, хмурить брови. Но вскоре брови снова поднялись. — Мы ведь едем приводить в порядок небесную канцелярию, не так ли, Милан?

Возница только этого и ждал.

— Какие светила вы спихнете с высоты мне примерно ясно, а вот как простой извозчик может стать таким героем, чтобы его помнили поколения?

— Может. Восстание и из тебя может сделать героя. Почему нет? Обычный связной во время революции иногда совершает такие дела, о которых помнят потомки. Так было в Советской России. Кто до революции знал матросов с «Авроры»? Никто. А теперь слава о них гремит по всему миру. Луч их корабля, как маяк, указывает путь всем простым людям.

Чем ближе подъезжали они к Враце, тем отчетливее Гаврил восстанавливал в памяти все то, что сделал, чтобы превратить этот город в центр восстания. Когда он был в Софии, к нему дважды приходили посланцы отсюда, сообщая о ходе подготовки к восстанию.

«Как же мы возьмем Врацу, Гаврил? — спрашивали его товарищи из руководства. — Ты говоришь, там два полка, пехотный и артиллерийский. Кроме того, на руднике «Плакалница» находится целый полк белогвардейцев. А власти используют и строительный батальон, и фашиствующий союз офицеров, и полицию».