Стоян Даскалов - Огненные зори

— Послушай, Замфир, что мы будем делать в первую очередь, когда войдем в Софию?

— Захватим дворец.

— Ты когда-нибудь видел царя?

— Видел. Он болтался по фронту ради рекламы. Теперь он от нас не отделается.

Замфир умолк. Мерцали огни костров. Тлеющие головни потрескивали, как кузнечики. Улегшиеся возле гаснущего костра бойцы поворачивались к огню то спиной, то лицом. Но сон не приходил.

— А что сделаем с дворцом, когда захватим его? Сожжем?

— А зачем сжигать?

— Он ведь пропитан кровью!

— Нам бы только добраться до царских палат, а там уж решим.

— А кто будет министром-председателем? — поднял из-под бурки голову один из тех, кто когда-то размахивал дубинкой.

— Кого выберем мы — народ.

— Если спросить меня, то только Георгий Димитров, — сказал один из повстанцев, глядя на огонь костра и крепко прижимая к груди винтовку.

Близился рассвет. К костру подошел связной из передового отряда, отправленного на горный перевал. Замфир тихо, чтобы не разбудить спящих, поднялся.

— К Петрохану из Софии прибыли воинские части, шпиц-команды [8] Шпиц-команда — фашиствующие молодчики, получившие такое название по остроносой обуви, которую в то время носили щеголи. — Прим. ред. , моторизованные подразделения, кавалерия… — доложил связной. — С орудиями, пулеметами.

— Их-то мы и ждали. Поэтому и сидим здесь. Возвращайся, и продолжайте высылать дозоры. Мы тоже выступаем.

Связной, окинув взглядом поднявшихся без сигнала тревоги повстанцев, горящие справа и слева костры, побежал к товарищам, занявшим оборону под Петроханом. Замфир Попов вывел свой отряд на позиции, господствующие над перевалом, и сразу же отправился к перевалу, чтобы ознакомиться с передвижением частей противника и обдумать план действий. Едва он достиг вершины хребта, как раздался взрыв. Горы вздрогнули. К Замфиру подбежал боец.

— Они захватили Младена Ангелова из твоего села, товарищ командир. Мы находились в пятидесяти шагах от этого места и видели, как фашистские молодчики поставили Младена к буку и расстреляли. Видно, Младен ничего не сказал им и погиб как герой.

Замфир стоял в оцепенении. Его лоб покрылся морщинами. Боец воспринял это как упрек и виновато добавил:

— Мы все равно не смогли бы помочь ему. И нас схватили бы.

Замфир подошел почти к самому перевалу. В бинокль он видел, как вооруженный до зубов враг занимает исходные позиции для наступления. Замфир понимал, что такое могло случиться только потому, что София не восстала и Враца не была взята. Иначе эти части были бы брошены туда. Теперь у Петрохана разгорится бой, тяжелый бой. Но Замфир не такой командир, которого можно напугать. Он — повстанческий командир и знает, что тысячному войску царя не под силу справиться с сотней повстанцев, которых ведет в бой высокая идея революции, а она — самое сильное оружие.

— Так было и в Советской России, — подбадривал Замфир своих людей и расставлял их так, чтобы малыми силами отразить натиск превосходящих сил врага.

Важно, очень важно занять господствующие позиции. Победит тот, кто владеет горными вершинами у перевала.

Роковой момент схватки с врагом приближался. На Петроханском перевале решалась судьба восстания.

Часть повстанческих сил расположилась под Петроханом, другая — влево от шоссе, а третья группа — вправо от него. Еще часть сил повстанцев обороняла перекресток старой турецкой дороги и Петроханского шоссе. Все готово было к обороне перевала.

С одной из вершин на перевале заговорили артиллерийские орудия. Земля затряслась, картечь срезала ветки деревьев. На шоссе показались каратели. Они двигались быстро, обрадованные, что никто не появляется им навстречу. Но вдруг слева и справа раздались залпы — это повстанцы, притаившиеся за скалами и в буковом лесу, открыли стрельбу. Противник в панике бежал. Молодчики из шпиц-команды падали, сраженные повстанческими пулями.

— Ни одной пули впустую! — резко взмахнув рукой, крикнул Замфир. — Мы — как на Шипке, только вместо нас на Орлином гнезде противник. Он опередил нас. Надо выбить его оттуда.

Противник отступил за перевал. Видимо, он попытался изменить тактику, так как лобовая атака не удалась, и установить, какими силами повстанцы оборонялись, но это ему не удалось.

В небе над перевалом появился самолет и стал кружить.

— Смотри, — шепнул кто-то из повстанцев Замфиру. — Не собирается ли бомбить нас? А что, если попытаться сбить его? — Группа повстанцев тотчас же нацелила свои винтовки вверх.

— Нет! Только обнаружим себя. А так они не заметят нас в густом лесу, да и бомбы не причинят нам вреда: эти скалы прочнее любых укрытий.

Неожиданно вместо бомб и картечи на головы повстанцев посыпались листовки. Одни, как подбитые птицы, ложились на ветки деревьев, другие медленно падали на землю. Люди хватали листовки еще в воздухе и с любопытством читали их.

«Бросайте оружие! Выдайте властям ваших главарей! И расходитесь по домам!»

— Очень ты им понравился, Замфир. Зовут, чтобы поиграл им на скрипке!

— А не лучше ли угостить их?

На склоне показался верховой и направился прямо к Замфиру.

— В чем дело?

— Из штаба. Лично Георгий Димитров спрашивает, как оборона. Что ему передать?

— Привет из-под Петрохана! Скажи, умрем, но перевал не отдадим!

Связной козырнул и, пришпорив коня, пустился в обратный путь. Радостно стучали копыта. Горы чутки к звукам, в них эхом отдается даже самый слабый стук.

На Петроханском перевале действительно было так, как когда-то на Шипке. Залегшие возле шоссе повстанцы ждали врага. Ниже — вторая позиция. Там повстанцы валили вековые буки и преграждали путь по шоссе. Здесь врагу не пройти. Еще ниже — третья позиция: там должны быть остановлены те, кто случайно прорвется.

— Не допустим, чтобы враг прорвался к центру рабоче-крестьянской республики, — таков был приказ командира.

Показалась новая волна наступающего врага. Она, словно сорвавшийся с гор валун, катилась по шоссе. Залпы повстанцев наносили врагу большой урон. Но патронов у повстанцев становилось все меньше и меньше, а подкрепление не подходило. Стало ясно, что, если ослабеют фланги, противник прорвется через перевал. Связь с фланговыми группами повстанцев нарушилась, и никто не знал обстановки.

Напрасно телефонистка, не спавшая всю ночь, с дрожью в голосе взывала из Берковицы: «Алло, алло!» Связи не было ни с одной группой повстанцев. Только по отдаленному гулу орудий со стороны Фердинанда она могла догадаться, что там идет бой и повстанцы защищают центр восстания.

Но здесь, у Петрохана, задыхаясь от злобы, вел ожесточенный огонь враг. Его орудия били по селу у перевала. Разрывы сотрясали горы, выгоняли людей из домов, сеяли панику. Связь полностью нарушилась. И вдруг: