Стоян Даскалов - Огненные зори

— На бумаге — не закрыт, но если профессора начнут заниматься политикой… Попробуйте, сдайте экзамены под полицейскими палками.

— Интересно!

— Да, вам это интересно. Забавно смотреть со стороны, но спросите, что чувствуют тысячи таких, как я…

Он сердился, а она смеялась. Его щеки залила густая краска.

— Смейтесь! Вам легко…

Он не произнес того, что замерло на языке: «Отец ваш околийский начальник, вам хорошо смеяться, когда других избивают». Но это не смутило девушку. Чувства, которые она испытывала в эти минуты, заставляли ее любоваться и собой, и им.

— Осталось только назвать меня агентом отца! — сказала она, кривя уголки губ. Устремленные на него глаза засверкали. Такое неожиданное, хотя и шутливое, обвинение заставило его замолчать. Студент с удивлением посмотрел на девушку, морщины исчезли, глаза посветлели, и багровый румянец сошел с лица.

— Почему вы на меня так смотрите? — спросила Кита. — Можете не говорить, я знаю, о чем вы сейчас думаете.

— О чем же, ясновидица?

— Что может коммунист, влюбленный в свою идею, думать о дочери околийского начальника?

— Ну как вам сказать…

— Уж не я ли делала переворот, уж не я ли назначила своего отца околииским начальником, уж не я ли преследую студентов, выступающих против переворота?

— Это верно, — согласился студент.

Девушка задумалась, и ее глаза заволокла дымка грусти.

— Как мало вы задумываетесь… как бы это сказать… вернее, как легко вы все приводите к общему знаменателю.

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что ваш отец, возможно, не думает так, как вы, что между вами лежит целая пропасть. Вы боретесь за коммунизм, а он владеет поместьем, держит батраков. Как совместить эти крайности?

Впервые студент почувствовал затруднение.

— Иногда дети становятся самыми ревностными отрицателями взглядов своих отцов, — ответил студент.

Китана усмехнулась:

— Спасибо.

— За что?

— Вашим ответом вы меня оправдали, и вам нечего меня бояться.

— А я никого и не боюсь, да и нет причины бояться.

— Еще лучше! — Она нечаянно толкнула ногой его чемоданчик. — Наверное, везете подарки своим?

— Да… грязные рубашки. Если сомневаетесь, можете проверить. Призывов к восстанию там нет. Можете убедиться.

— Я вам верю.

— Как! Неужели вы так легко доверяете людям?

— Вы же сами сказали, что дети похожи друг на друга своим отрицательным отношением к отцам. — Девушка встала, подала ему руку. — Благодарю вас и счастливого пути! Уверена, что, невзирая ни на что, вы выдержите последний экзамен.

Китана повернулась и пошла за здание вокзала, к тополевой аллее.

Молодой человек вскочил на ступеньку вагона и миг постоял. Он злился на себя за то, что не успел даже попрощаться. Она вела себя так, как полагалось бы ему. Одним словом, опередила его. Произошло нечто такое, что заставило юношу думать о ней всю дорогу. Вот она какая — дочь околийского начальника! Сама подошла и представилась, причем как-то по-особенному, не как все девушки. Он решил, что так поступить могла только девушка, свободная от предрассудков, с врожденной независимостью в характере. Так быстро и ловко развязала все узлы и ушла не униженная, а гордая и уверенная в себе.

Кита не пошла домой, а завернула к Сийке, своей кузине, которая знала студента, и все ей рассказала.

— Интересный человек. А я представляла его себе совсем иным.

— Неужели? По нему сходят с ума многие девушки.

— А что, если я его завоюю? — рассмеялась Кита.

— Никогда! — ответила Сийка.

— Давай поспорим!

— Давай! — И девушки ударили по рукам.

Целое лето Китана не видела Владо. Просила кузину устроить встречу с ним. Та повела Киту на вечеринку. Но студент там не появился: был где-то в селах. От отца, который вечерами рассказывал о событиях в стране, девушка услышала, что готовится восстание. Дочь начальника узнала, что ее студент держит последний экзамен, но не там, в университете, и не здесь, в городе, а в селах. Он организует крестьян, снабжает их винтовками, учит стрелять. Среди будущих повстанцев есть и девушки, такие же, как она. Отец Киты возвращался со службы усталый. От начальства пришел приказ арестовать всех видных коммунистов в селах и в городе, чтобы помешать восстанию. Все, кто не успел скрыться, попали в его руки. Из села Люта привели не закончившего учение студента Владо Манчева.

Отец студента гнал полицейских из дому: «А ну, убирайтесь! Мой дом — уважаемый дом! Ни полицейский, ни сборщик налогов до сих пор не ступали сюда. Я воевал за эту державу, дрался за царя и отечество, честно отдавал все, что положено, и живу в мире и труде!» — «Мы ищем твоего сына». — «Мой сын и я — одно целое. Все равно что на меня замахиваетесь…»

Он и мысли не допускал, что полиция может ворваться в его дом, в дом, где часто гостями были высокие чины, где им оказывались почет и уважение. Не верил в это и его сын. Поэтому он так спокойно вечером возвращался домой, а ранним утром, затемно, уходил из села. Но в этот вечер полицейские застали его дома. Он успел бы спрятаться, но отец сказал: «Не беги, здесь тебя не посмеют тронуть». Но, несмотря на угрозы и крики отца, полицейские схватили Владо и увели. Отец пошел с ними. В городе, в полицейском участке, он раскричался?

— Позовите околийского начальника! Мы с ним знакомы! Он не позволит бросить в клоповник моего сына!

— Начальника нет! А ты входи! — Приставив штык к груди сына, полицейские втолкнули его в подвал, где уже находились самые главные бунтари, которых власти боялись. Отец бегал по городу целую ночь, целый день, но освободить сына не смог. Вернувшись в село, закричал в отчаянии:

— Я верой и правдой служу царю и отечеству, голосую на выборах за этих господ, а они и слушать меня не хотят, издеваются и на глазах у меня избивают сына! Я им покажу! Владо был прав, а я — слепец. Эти люди доведут страну до восстания, и оно научит их уму-разуму. Потеряли честь и сами себе могилу роют!

Так честолюбивый отец открыто встал на сторону повстанцев, рядом с сыном. Как это ни невероятно, но зажиточный крестьянин, владеющий тремястами декарами земли, имеющий батраков, ждал дня, когда огненный вихрь освободит его сына и засадит в тюрьму тех, кто не захотел внять его словам.

Владо Манчева и раньше задерживали в участке на короткое время, но потом освобождали. Он не знал, что отец выручал его: сын думал, что его освобождают из-за отсутствия улик. Сейчас, узнав о заступничестве отца, Владо почувствовал неловкость перед товарищами, брошенными в тюрьму раньше его. Они говорили:

— Неужели ты, Владо, не смог скрыться и позволил поймать себя?

Не зная, что ответить товарищам, Владо виновато опустился на землю. То, что молодому человеку пришлось услышать от них, отрезвило его: оказывается, страшный удар нанесен повстанцам повсюду. Задержаны самые активные, самые главные организаторы восстания. Кто теперь поведет народ? В тюрьму приводили все новых и новых арестованных из сел. Задержаны были все те, кто не успел скрыться. Восстанию грозил провал.