Стоян Даскалов - Огненные зори

Студента знобило. Тот жар, в какой его бросило от прикосновения к руке девушки, погас от холодного приема, оказанного ему ее отцом. Снова пронеслась мысль: искренни ли поступки Киты, не является ли плодом его воображения убеждение, что во взглядах девушки наступил переломный момент? Не правы ли его товарищи? Нет ли здесь ловушки?

— Ко мне приходил твой отец, я сказал ему то, что сейчас скажу тебе. Что бы ты сделал, оказавшись на моем месте? Наступил час — кто кого. Если мы выпустим задержанных, полетят наши головы. Если же продержим вас здесь, буря утихнет. Все это я сказал твоему отцу, а теперь говорю тебе. Ты образованный человек. У тебя свои убеждения, но у государства свои законы и свой порядок. Согласись, никакая власть не станет сидеть сложа руки, когда узнает, что готовится бунт.

Студент подумал и ответил:

— Но откуда вы знаете, что мы готовим восстание?

— Знаем, знаем. Вы работаете, и мы тоже работаем. У нас имеются точные сведения о решениях Центрального Комитета. Мы даже знаем, что не все там были согласны. Но повсюду что-то готовится. Непрерывно снуют курьеры, ночью проводятся учения. Такое учение провел и ты возле Харитоновского хутора. Практиковались, как занять станцию Бойчиновцы. Ведь это верно?

— Если все молодежные встречи ночью вы принимаете за учения, ваша информация не очень хороша.

— Хочешь, мы приведем человека, который принимал участие в учении?

«Кто же этот малодушный, который проболтался?» Молодой человек быстро перебрал в памяти всех участников ночного учения — все вне подозрения. Все готовы пойти на любые жертвы, и трудно так сразу кого-нибудь из них отнести к числу предателей.

— Мы захватили даже боеприпасы и оружие, из которого, разумеется, не было сделано ни одного выстрела. Ты не можешь отрицать, что знаешь Дино, мельника из вашего села, и что ты дал ему винтовку с патронами, которую мы нашли у мельницы.

Владо вздохнул. Дино был единственным, кто не явился на сбор. Сказал, что допоздна работал и разболелся.

— Если хочешь, могу позвать его, чтобы он все подтвердил.

Молчание Владо говорило о том, что он не хочет такой встречи.

— Конечно, такая встреча не совсем удобна для тебя. Дино ведь подтвердил все в селе и здесь, в участке.

— Ну и что из того? — вспыхнул вдруг Владо. — Доносчики были всегда, и миру не так легко очиститься от них.

Не успел Владо докончить, как начальник нажал кнопку и крикнул показавшемуся в дверях приставу»

— Приведи его!

Послышались шаги. Вошел мельник Дино, весь в муке. Даже усы были в муке. Пристав подтолкнул Дино, и тот очутился у стола начальника. Его серые мышиные глазки, испуганно моргавшие под запыленными мукой веками, выражали тупой ужас. В руки ему сунули винтовку, а пачку патронов держал пристав. Страх сковал мельника. Бедняга думал, что его вызвали на последний допрос, чтобы потом расстрелять из этой же самой винтовки. Так запугали его полицейские, вынуждая сказать, где спрятано оружие, закупленное для восстания.

— Скажи, Дино, все вашему организатору, а то он нам не верит!

— А-а-а… — увидев Владо Манчева, мельник чуть не выронил из рук винтовку.

— Скажи ему, кто дал тебе винтовку и зачем, кто сообщил тебе об учении, куда надо было явиться и почему ты не пришел.

— Ну… испугался, — пробормотал мельник, втягивая голову в плечи и уставившись на Владо. — Что скрывать, Владо? Они все раскрыли и всех забрали.

— По твоему доносу! — крикнул студент и плюнул предателю в лицо.

— А что мне оставалось делать? — отряхиваясь, спросил мельник. Пристав взял у него винтовку. — Я человек простой. У меня небольшая мельничка. Мелю всем — и богатым, и бедным. Зачем мне губить дом, Владо? Что мы задумали, пропало…

— Гибнут люди! — с горечью произнес Владо. — Но идеи никогда не погибают! Они всегда будут властвовать над человечеством!

Начальник сделал знак, и обезумевшего от страха мельника увели.

— Ну как? — резко спросил начальник. — Парижские коммунары тоже жили иллюзиями… и были разгромлены.

— Если их заветы остались человечеству, значит, не были разгромлены.

— Они стали историей.

— Вы не можете не знать, господин начальник, что из этой истории родилось настоящее и родится будущее всего человечества.

— Не понимаю тебя, — проговорил начальник, но сразу же спохватился и, подняв лохматые брови, произнес: — Понимаю, о каком настоящем ты говоришь. О Советской России! Но еще неизвестно, до каких пор там просуществует это настоящее! Все государства против Советской России, и не удивительно, если это настоящее станет историей, а не будущим…

— Оно уже стало реальностью, — усмехнулся студент.

— Но у нас не станет! Не вышло с Владайским восстанием после войны. Я был среди взбунтовавшихся солдат и своими глазами все видел. Не произошло этого и после девятого июня. И теперь у вас ничего не выйдет. Опоздали!

Студент задумался. И вправду, не опоздали ли? Может быть, следовало начать восстание девятого июня?

— Ты можешь иметь любые убеждения. Я люблю людей с характером. Но ты должен понять, что никто не позволит тебе эти убеждения использовать для свержения существующего в стране строя. Ты должен решить: или — или.

— Раз я здесь, в вашей тюрьме, значит, решил.

— Это ясно, но, чтобы выйти отсюда, надо иметь какое-то основание.

— Предлагаете мне стать предателем?! — зло сказал Владо. Лицо его искривилось от презрения, а пальцы сжались в кулаки.

— Этого я тебе не предлагаю, потому что узнал твой характер. На это ты не пойдешь. Ты идеальный парень, и оставайся таким. Но чтобы выпустить тебя на свободу, нам надо иметь гарантию, что больше не будешь проводить учений. — Начальник рассмеялся, и лицо его снова стало добродушным.

— Не будешь организовывать повстанческих групп. Одним словом, не будешь проводить вооруженных операций против власти.

Студент искоса посмотрел на начальника. Вспомнил о Ките.

— Только на таких условиях я могу на свою ответственность освободить тебя. К тому же ты и сам говоришь, что не занимаешься политической деятельностью, а только проповедуешь идеи. Так вот, проповедуйте их самим себе и не превращайте их в оружие против власти.

— Что же вы требуете от меня за освобождение? — Владо задал свой последний вопрос, хотя знал, какой последует ответ.

— Подпишешь обязательство, что не будешь участвовать в восстании, и все.

— Да… — Студент рассмеялся. — А мои товарищи? Как вы знаете, я сижу не один. И не хотел бы выйти из тюрьмы без них.

Начальник окончательно понял, почему его дочь влюбилась в этого парня. Он действительно может пленить своими качествами — готовностью к самопожертвованию и чувством товарищества. Свободы для одного себя он не хочет. Его жизнь — это жизнь для других. Такой характер не может не покорить сердце девушки, несмотря на то, что ее отец — враг юноши-коммуниста! Отец Киты поднялся из-за стола и сказал примирительно: