Михаил Талалай - Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения

Русские женщины вообще очень способны к языкам и потому уже через несколько месяцев стали бегло говорить по-сербски. Мы же, мужчины, менее способные к лингвистическим переодеваниям мысли, вместо настоящего изучения сербского языка, просто коверкали русский и считали, что этого для сербов достаточно. На таком языке я довольно быстро научился разговаривать с нашей квартирной хозяйкой, которая радостно кивала в ответ головой и затем говорила моей жене: «Ваш муж тако сладко говори србски, али я ништо не разумлю».

Вообще, по мере того, как количество наших русских увеличивалось притоком беженцев из Константинополя и из Болгарии, мы все более и более начинали чувствовать себя хозяевами города, но хозяевами снисходительными и справедливыми. Только некоторые из нас, менее чуткие, держали себя суровыми завоевателями, не желающими давать этому маленькому балканскому народу хотя бы скромную автономию. Остальные же более благодушно относились к туземцам. Зная твердо, что через несколько месяцев придется ехать обратно домой, они весело ходили по городу, с пренебрежительной любознательностью поглядывая по сторонам, чтобы потом, дома, передать оставшимся впечатления о своем оригинальном затяжном пикнике.

А сербы, в свою очередь, шли нам навстречу во всем. Многие их учреждения заполнились русскими служащими, особенно – городское Самоуправление, отделение Статистики, Железная дорога, Военное министерство. К нашему фантастическому сербскому языку не придирались, так как орфография у самих сербов весьма неустойчивая. A внимания русским служащим оказывалось, действительно, очень много. В отделении «Статистики», например, где приютились, главным образом, светские дамы и почтенные генералы, русским давали возможность в самом учреждении каждый день принимать душ, за каковым занятием многие проводили почти треть служебного времени. Некоторые наши профессора стали читать лекции в Белградском и Загребском университетах. Один наш учитель математики, попав в число преподавателей средне-учебного заведения, кажется в Крагуеваце, прославился тем, что очень быстро и точно распределил общую наградную сумму от правительства пропорционально заработку учителей; ни сам директор, ни весь учительский персонал никак этой задачи решить не могли. В Королевской опере и в драме появились русские певцы, певицы, актеры, актрисы. Режиссером сербской драмы стал помощник режиссера Александринского театра – Ю. Ракитин 182 182 Юрий Львович Ракитин (настоящая фамилия Ионин; 1882-1952) – актер, режиссер. Играл в МХТ, ставил спектакли в Александринском театре. В 1920-1940-е режиссер Национального театра в Белграде. . Шли «Три сестры», «Дядя Ваня». И в опере часто ставился «Евгений Онегин», в котором ария Ленского «В вашем доме, в вашем доме познал я впервые» – по-сербски звучала так: – «В вашей куче, в вашей куче показался сам в первый путь». А в провинции, особенно в деревнях, русские священники назначались настоятелями местных сербских церквей. Отправляли они церковные службы регулярно каждую неделю, и всенощную, и литургию, несмотря на то, что почти никто из крестьян-селяков на эти богослужения не ходил. Когда же наши священники в частных беседах начинали упрекать жителей в равнодушии к церкви, те горячо возражали:

– А зачем нам ходить? Ты же жалованье получаешь? Жандармам мы платим за то, чтобы они вместо нас ловили разбойников… Вот и тебе. Ты за нас молись, а мы будем по праздникам отдыхать и дома сидеть!

В общем отношение населения было прекрасное, внимательное, благожелательное. Один торговец на базаре в Белграде, узнав, что я русский, дружески потрепал меня по плечу и с сочувствием сказал:

«Эх, руссы! И к чему вы начинали эту войну? Разве у вас своей земли мало?». A другой, уже не базарный торговец, а булочник, искренно меня утешал: «Ну, ничего, братушка, ты хорошо сделал, что приехал сюда: теперь, когда вы “упропастили” 183 183 Загубили, погубили (серб.). свою Россию, вместо нее будет великая Сербия!».

Однако, в то время, как сербские мужчины быстро сошлись с русскими мужчинами, перешли на дружескую короткую ногу, совсем не то оказалось с местными женщинами, которые долго и с подозрением присматривались к нашим дамам.

Прежде всего, сербки никак не могли допустить того бесстыдства, с каким русские мужчины, нередко старые и весьма почтенного вида, публично целовали руки своим женщинам, иногда даже совсем некрасивым. И, главное, если бы где-нибудь в укромном углу, тупике; а то – на людной улице, на виду у многочисленных приличных прохожих!

И затем – эта подозрительная любовь русских женщин к чистоте, и не только у девиц, что еще до некоторой степени понятно, но даже у замужних, солидных. Казалось бы – чего проще человеку утром умыться: намочить водой руки, похлопать мокрыми ладонями по лицу – и туалет сразу готов. A русские женщины развратно оголяются до пояса, обливаются, мылятся, опять обливаются, трут себя здесь, трут себя там, обливаются снова, брызгая водой во все стороны, не жалея пола и мастики. И нередко, притом, спрашивают: а нельзя ли у кого-нибудь из соседей принять ванны?

Из-за подобного циничного интереса к ванне одной нашей даме квартирная хозяйка даже отказала в комнате. Явилась как-то раз, с гордым видом, с непоколебимой решительностью во взоре, и заявила:

– Молим вас, господжо, на поле!

И в объяснение своего решения прибавила, что в Сербии так часто как ее квартирантка, моются только одни «распуштеницы» 184 184 Разведенная жена (серб.). .

В деле помощи русским беженцам, благодаря стараниям благородного короля Александра, сербское правительство проявило большую щедрость и вызвало с нашей стороны отклик глубокой признательности. Помимо предоставления работы в правительственных учреждениях наравне со своими подданными, оно выдавало каждому русскому восемьсот динар в месяц. Была организована «Державная комиссия», ведавшая ссудами и помощью русским культурно-просветительным учреждениям и организациям. В Белграде была на казенный счет создана русская гимназия, в провинции – русские кадетские корпуса, русские женские институты. На улице краля Милана против дворца, рядом с бывшим нашим посольством, помещалось автономное «Управление Правительственного уполномоченного», подчиненное генералу Врангелю. В Сремских Карловцах, недалеко от столицы при поддержке сербского Патриарха разместился Архиерейский Синод, состоявший из многих наших высших иерархов во главе с Митрополитом Антонием. Там же, в Карловцах, впоследствии находился и генерал Врангель со своим штабом.

А что же произошло с нашей газетой?

Увы! Гадание моей жены оказалось более точным, чем заявления сербских дипломатов в Новороссийске.