Андрей Шляхов - Главврач

«Заводная, — отметил Константин. — С пол-оборота. Как Ника. Значит, темпераментная».

— В этом нет ничего плохого, — сказал он. — Даже наоборот. Врач должен внушать уважение, а любой хороший специалист ставит себя таким образом, чтобы с ним считались. Это нормально и естественно. Но все должно быть в рамках уместного. Никакой самостийной анархии я не потерплю. Все распоряжения администрации безоговорочно исполняются. Каждый сотрудник прежде всего должен думать о интересах и репутации учреждения, а затем уже — о своих собственных. Но при этом никто не станет относиться к вам, как к «фотографу», это я вам гарантирую. Я, Маргарита Николаевна, живу по принципу: «если хочешь иметь уважение, то умей проявлять его».

— Все-все распоряжения администрации должны безоговорочно исполняться? — взгляд Маргариты Николаевны снова стал насмешливым.

— Все-все-все! — подтвердил Константин. — А как же иначе?

— Это меня пугает! — Маргарита Николаевна легонько вздохнула. — Я же вижу, как вы на меня смотрите и догадываюсь о том, какими могут быть ваши распоряжения. А у меня принцип — никаких служебных романов, тем более с руководством. Похмелье от этого бывает тяжелым.

Константин не сразу нашел, что и ответить. Брякнуть правду: «Я захотел вас сразу же, как увидел!»? Неловко как-то. Сказать: «Нет-нет, у меня и в мыслях такого не было!»? Глупо. Она по взгляду все поняла. И еще издевается — принципы у нее, видишь ли!

— А если вы заведете роман с мужчиной, который впоследствии станет вашим начальником, это не будет нарушением принципа? — спросил Константин и тут же ужаснулся: «Боже! Что я несу?».

— Здесь? — удивилась чаровница, окинув своим лучезарным взглядом кабинет. — Я так не привыкла…

Константин так очень даже привык, но время было неудобное — начало одиннадцатого. В приемной, судя по доносящимся оттуда обрывкам фраз, кто-то уже сидит, да и вообще в это время не дадут спокойно пообщаться. Другое дело — после обеда. Все сотрудники знают, что с двух до четырех Константина Петровича лучше не беспокоить, у него что-то вроде сиесты. Но до двух — милости просим. Константин считал, что лучше путь сотрудник лишний раз обратится к нему попусту, чем наломает дров по своей инициативе. И вообще отец родной должен быть доступен детям. От кого еще они могут получить совет да напутствие?

— Не здесь, — поспешно сказал он. — Лучше вечером. У меня дома. Я живу один.

— Я тоже одна, — чаровница снова вздохнула. — В одиночестве есть своя прелесть, но иногда оно напрягает… Когда и где мы встретимся?

Константина слегка удивило мгновенное переключение с лирического тона на деловитый. «Ушлая баба, — подумал он. — Щучка. А то и акула…». Ушлые женщины ему нравились. И деловые тоже. Кого не выносил, так это простодушных дур из категории тупых телок. Выкладываются в постели они по полной программе, каждый раз словно в последний, но до и после поговорить с ними не о чем, а без интеллектуальной приправы секс получается пресным и быстро надоедает. А с Маргаритой Николаевной явно было о чем поговорить… «С Маргаритой Николаевной? — сверкнуло в мозгу озарение. — Так она полная тезка булгаковской Маргариты! А он, стало быть, Мастер? Да, вроде того, только с маленькой буквы, потому что зовут его Константином, и он свое славное имя на псевдонимы менять не намерен».

— Здесь поблизости есть одно милое заведение, — сказал он. — Называется «Черепаха и кит». Держат сербские цыгане. Баранину готовят божественно, да и все остальное тоже на уровне…

— На уровне — это хорошо, — одобрила чаровница. — Где и во сколько встречаемся?..

Константин давно пришел к выводу о том, что пищевое поведение человека напрямую коррелирует с сексуальным. Женщины, озабоченные подсчетом калорий, которые не едят, а всего лишь отведывают понемногу, любят так же сдержанно и скучно. Удовольствия от них ровно столько же, сколько и им от еды. А те, кто ест с аппетитом, в постели ведут себя также аппетитно — берут от тебя все и даже немного больше, но и воздают соответственно. Маргарита Николаевна отдала должное тушеной баранине и острым жареным колбаскам, запивая все темным элем, а затем заявила, что пиво без водки — деньги на ветер, и попросила заказать ей текилы.

— Приличная девушка должна как следует напиться пред тем, как отдаться мужчине, с которым она знакома меньше суток, — объяснила она, лукаво подмигнув Константину. — Иначе ее будут терзать угрызения совести…

— И сожаления о утраченной невинности! — в тон подхватил Константин.

— Эту потерю я пережила в девятом классе, — Маргарита Николаевна, (впрочем, после открывшего вечер брудершафта — просто Рита) пренебрежительно махнула рукой, давая понять, что потеря была невелика. — Сначала все было как в сказке — шампанское, свечи, шелковые простыни, пела Билли Холидей… Я чувствовала себя принцессой… Но в самый разгар страстей заявились родители моего кавалера. На даче вырубили электричество, и они решили вернуться на день раньше. Принцессу обозвали проституткой и выгнали из дома, не дав толком одеться… А принц спокойно наблюдал происходящее. Впрочем, не так уж и спокойно — трясся, как осиновый лист. Я его наказала за трусость. Рассказала всем, что корешок у него малюсенький и кончает он в три секунды. Не так уж и наврала, если честно… Надеюсь, что с твоими родителями проблем не будет?

— Мои родители живут в Узбекистане, — успокоил Константин. — Ну и вообще я уже взрослый мальчик, как ты могла заметить.

— Возраст не имеет значения, — возразила Рита. — У нас… то есть уже — у них, работал в приемном доктор Лебедев, не меньше сорока ему было, а то и все сорок пять. Так ему маменька обеды в судочках на работу возила, чтобы сы́ночка не портил желудок больничной едой или сухомяткой. А если он дежурил — то и ужины. С собой брать нельзя. Остынет же, а разогревать — это уже не комильфо, нужно кушать свежее. Представь картину — в приемнике очередь на госпитализацию, Лебедев пашет в поте лица, а вокруг него бегает маменька и причитает: «Буся! Ну так же нельзя! Супчик остынет!». Народ просто валился со смеху.

— А ведь, наверное, это хорошо, когда тебе кто-то привозит на работу свежеприготовленные обеды, — подумал вслух Константин.

— На меня в этом смысле рассчитывать не стоит, — предупредила Рита. — Мои кулинарные способности не простираются дальше очистки банана и вообще я эгоистка. Предпочитаю, чтобы заботились обо мне.

После трех часов, проведенных в «Черепахе» (текилу пришлось заказывать четырежды), у Константина сложилось такое ощущение, будто они знакомы много лет. С Ритой было легко, а легкое начало романа — это многообещающий позитивный симптом.

К полуночи акции всех любимых женщин Константина Петровича Ива́нова, бывших и действующих, упали ниже плинтуса, а сам Константин Петрович, на тридцать пятом году жизни, постиг смысл чеховского выражения «увидеть небо в алмазах». [28] «СОНЯ: …Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка». (Антон Павлович Чехов, «Дядя Ваня», финал пьесы). По потолку в самом деле пробегали цепочки ярких вспышек — так сильно эндорфины по мозгам шандарахнули. И спала Рита хорошо, эстетично — не разметывалась по всей кровати и не храпела. Надо сказать, что маленькая ложечка дегтя в этой огромной цистерне сладчайшего меда все же имелась — Рита курила, в том числе и в паузах между любовными баталиями. Константин, за компанию, снова приобщился к этому пороку, пообещав себе, что будет курить мало и только в обществе любимой.