Андрей Шляхов - Главврач

В том, что будет с заводом после закрытия, ясности не было. Слухи ходили самые разные. Одни говорили, что все заводские здания снесут и построят на этом месте жилой квартал. Другие утверждали, что вместо одного производства будет другое, не машиностроительное, а какое-то коммерческое, попроще и поприбыльнее. Третьи имели «абсолютно точные сведения» о том, что супруга мэра собирается переделать завод в современный складской комплекс. Лично Константину хотелось бы, чтобы территорию завода отдали под застройку. В этом случае появлялась возможность прибрать к рукам административное здание, которое идеально подходило для небольшого стационара. Своя клиника — это о-го-го! А своя клиника со стационаром — вообще суперкруто!

— Да ты выкупи весь завод, — поддела Рита, когда Константин поделился с ней этой идеей. — Устроишь клинический городок с санаторием, будешь деньги не лопатой грести, а экскаватором…

Было у нее такое свойство — шутить не к месту, пинать по больному, но Константина оно не раздражало, поскольку он понимал, что подруга ведет себя подобным образом не из вредности, а по недомыслию. Умная женщина, образованная, начитанная, но не понимает, когда лучше промолчать. А то бы Константин не выкупил весь завод, будь у него такая возможность! Но не под клинический городок, ясное дело. Такая огромная клиника никому не нужна, а вот крупный торговый центр запросто можно построить. На паях с кем-нибудь — моя территория плюс ваши деньги. Но это мечты, просто мечты и всего лишь мечты, которым никогда не суждено осуществиться. Всяк сверчок знай свой шесток. Хрустальная мечта не должна быть хрустальной мечтой идиота.

Заводские сотрудники предпенсионного возраста начали массово обращаться к врачам с жалобами на свои хронические болячки. Ясное дело — прослышали о том, что закрытие не за горами, и решили обзавестись инвалидностью. Какой-никакой, а все же кусок хлеба. На новую работу в таких летах вряд ли устроишься, а жить до пенсии на что-то нужно. В медсанчасти инвалидность не оформляли, а только готовили документы для представления в ведомственную экспертную комиссию, но решение комиссии на девяносто процентов зависело от того, что будет написано в этих документах. Члены комиссии осмотров не устраивают, они беседуют с кандидатом в инвалиды и читают заключения своих коллег из медсанчасти. Оставшиеся десять процентов определялись впечатлением, которое производил кандидат и тем, что он говорил. Если человек по бумагам тянет на вторую группу, но при этом рассказывает, как хорошо на него действует работа на свежем воздухе на собственной даче, то он даже третью не получит. Какой из тебя инвалид, если ты грядки целыми днями окучивать можешь?

В продуктовом магазине возле дома, куда Костика отправляли за покупками с шести лет, многие годы висел плакат «Удовлетворение спроса населения — наша главная задача». Неестественно улыбчивая работница торговли (в реальной жизни они сроду так не улыбались) стояла за прилавком, а за ее спиной тянулись до горизонта колонны разнообразных товаров. Правильный был плакат! Дай народу то, что ему нужно и народ тебя отблагодарит.

Пригласив к себе зама по экспертизе Жанну Романовну, которая, к слову будь сказано, тоже подходила к пенсионному рубежу, Константин поведал ей о том, как ему жаль людей, отдавших все силы родному заводу, а сейчас беспокоящихся о своем будущем. Если человек с понятием, то есть — готов раскошелиться, то ему нужно обеспечить вожделенную вторую группу, как лицу, полностью утратившему трудоспособность, но при этом не нуждающемуся в посторонней помощи. Поговорите с врачами, товарищ заместитель и не забывайте про отчисления в личный фонд главного врача.

В таком деликатном деле что главное? Двум-трем человекам непрозрачно намекнуть. А дальше уже начнет работать сарафанное радио. В столице инвалид второй группы со всеми причитающимися ему надбавками получает более десяти тысяч рублей в месяц. Если показаний нет, но второй группы очень хочется, то изволь заплатить за это «десяточку». Дело-то стоящее — платишь один раз, а пользуешься всю оставшуюся жизнь! В стоимость услуги, помимо нужных врачебных заключений и правильной резолюции зама по экспертизе, входила и ценнейшая консультация Жанны Романовны, которая объясняла кандидатам в инвалиды, как нужно вести себя перед комиссией.

— Первым делом, пожалуйтесь на то, как тяжело вам было сюда добираться, — учила она. — Много говорить не нужно, на это времени нет, просто скажите: «еле к вам добралась, по дороге три раза прихватывало». Говорить тихо, словно бы через силу. Если начнете рапортовать, как на параде, то испортите все дело! Вопросы вам станут задавать разные, вроде как и не по делу, но с подковыркой. Любите ли готовить? Часто ли дома уборку делаете? Где предпочитаете продукты покупать — в магазине или на рынке. Запомните крепко, что вы ничего делать не можете! Ни уборки, ни готовки! Здоровье не позволяет! Какой рынок? О чем вы, люди добрые? Разве что иногда, когда не так сильно шатает, могу в ближайший магазин за хлебушком сходить, но больше батона и пакета с молоком нести не в силах… Помните, что каждое ваше слово будет обращено против вас!

По части промывания мозгов Жанне Романовне не было равных. Каждому объяснит на понятном для него языке и не закончит до тех пор, пока не убедится, что все усвоено. Если кто думает, что прозвище Мозгоклюйка за красивые глаза дают, то сильно ошибается.

С каждого липового инвалида Константин получал тысячу рублей — установленную древними традициями десятину. Вроде бы и мелочь, но в месяц набегало от пятидесяти до ста тысяч, а это уже приличные деньги. Великий исход сотрудников начался и первыми уходили самые умные. Умный человек, в отличие от дурака, понимает, что настало время действовать, а не тешит себя заведомо несбыточными надеждами, оправдывающими бездействие. В медсанчасти народ тоже было задергался, но Константин на собрании объяснил, что закрытие родному учреждению не грозит, сменится только вывеска. Вроде как поверили, потому что никто увольняться не торопился.

Рита не раз заговаривала о совместном проведении отпуска где-нибудь на Средиземном или на Красном морях, но Константин сказал ей, что в сентябре, его традиционном отпускном месяце, собирается в Самарканд. Планировал не только навестить маму, но и наконец-то уговорить ее на переезд. А если снова станет отнекиваться да откладывать, то взять инициативу в свои руки — купить ей билет, заказать контейнер для перевозки имущества, оформить необходимые документы (так-то там все долго, но если дать пятьдесят баксов, то уже на следующий день все домой принесут в лучшем виде) и запустить продажу их квартиры. Квартира представляла собой двухкомнатную пристройку к одноэтажному дому. Много за такое не выручишь, но расходы по переезду покрыть можно. Имелся у Константина и козырной туз — если не хочешь жить со мной, куплю тебе однушку в соседнем доме, благо есть такая возможность. Купил бы и в своем, желательно — на одной лестничной площадке, да не бывает в сталинках однушек. Так или иначе, но вопрос надо было решать, особенно с учетом грядущих событий. Дела с медсанчастью затянутся надолго, не исключено, что и на пару лет. И не факт, что будет возможность вырваться к матери по первому зову.