Андрей Шляхов - Главврач

В шестьдесят восьмую больницу Константин поехал прямо из аэропорта. Нужно было как можно скорее получить внятную информацию, а телефоны для этого не годились.

Начмед Баранова, с которой Константин созвонился еще в Самарканде, ничего полезного рассказать не смогла. Лично к ней никто не обращался, проверяющие — двое мужчин средних лет, общались только с Ниной Лазаревной и бухгалтером Светой Мартышовой, которая искала им нужные документы. После того, как Нину Лазаревну увезла «скорая», проверяющие ушли, забрав с собой всю документацию за текущий год, опись они оставили… На закономерный вопрос: «Почему не позвонили сразу?», Баранова ответила, что не хотела портить Константину Петровичу отдых.

Ёшкина капитель! Какая трогательная забота о любимом начальнике — главбух в ходе начавшейся проверки попадает в реанимацию, а исполняющая обязанности главного врача не хочет портить ему отдых! Что за идиотизм?

«А может Ольга Леонидовна не такая уж и идиотка», — опасливо сказал внутренний голос.

«И на старуху бывает проруха, — ответил Константин. — Знает, что я поехал на родину, к маме, да еще и с Ритой, вот и постеснялась беспокоить».

Отношения с Ритой он на работе не выставлял напоказ, но и не скрывал. А что тут такого? Никакие правила не запрещают двум свободным людям любить друг друга на том основании, что один из них находится в служебном подчинении у другого. Тем более, что никаких злоупотреблений от этого не происходило. Особо крупных премий Константин подруге не выписывал, никаких поблажек не делал, а в конфликтных ситуациях с участием любимой женщины старался разбираться по справедливости. Иногда мог и замечание сделать. «Ты был тако-о-ой строгий! — умилялась после Рита. — Я про-о-осто трепетала…».

«Дома пожар, а маме сыночка будить жалко…», внутренний голос любил использовать аллегории.

«Чушь! — подумал Константин. — Баранова — моя ставленница и всем мне обязана! Я ее из терапевтов в начмеды поднял! Что она может иметь против меня? Зачем ей интриговать?».

«Предают близкие, — напомнило бессознательное. — Те, кому мы доверяем. Вопрос не в том, что она может иметь против, а в том, чего она может хотеть».

«Чушь! — повторил Константин. — У Барановой нет ни нужных связей, ни такого количества денег! Даже если она сядет на мое место, то медсанчасть прибрать к рукам не сможет!».

Однако логика уже работала в обратном направлении. Да, сама Ольга Леонидовна для столь грандиозных комбинаций не подходит. Она по натуре исполнитель, а не лидер и не комбинатор. За эту исполнительность, а также за усердие (хронически одинокие женщины отдают работе все силы) Константин ее в свое время и повысил… Но ведь кто-то может ее использовать как марионетку… Разве мало найдется желающих на такой лакомый кусок, как раскрученная и хорошо оснащенная медсанчасть? Далеко ходить не надо — начинай с генерального директора объединения. У него сейчас «лебединая песня», пиковая стадия обогащения, реализация последних возможностей… Вступать в конфликт со своим давним деловым партнером генеральный не рискнет — себе дороже. Одной истории с томографом (при правильной подаче) будет достаточно для того, чтобы Вячеслав Александрович пересел из своего руководящего кресла на скамью подсудимых… Но если заранее избавиться от Константина Петровича, то… Нет, генеральный все равно не рискнет, побоится… Скорее всего это кто-то другой… Знать бы кто именно…

В кардиологическую реанимацию Константина пустили без проблем, достаточно было представиться. Нине Лазаревне, как главбуху соседнего медучреждения, то есть почти что коллеге, выделили самую лучшую койку — в дальнем от входа углу реанимационного зала, да еще и отгородили ее ширмой.

Выглядела Нина Лазаревна нехорошо — лицо осунувшееся, глаза запавшие, кожа серая, губы синюшные, но нашла в себе силы улыбнуться и даже попыталась привстать, от чего Константин ее удержал. Дежурный врач сказал, что данных за инфаркт нет, в принципе можно было бы перевести в отделение, но решили оставить в реанимации до завтрашнего утра. Не чужой, чай, человек, можно сказать — коллега.

— Меня на минутку пустили, так что давайте сразу о делах, — предупредил Константин. — Я сразу из аэропорта к вам, в медсанчасти еще не был.

— Пришли двое, подполковник и капитан, фамилии я не помню… — Нина Лазаревна говорила еле слышно, но Константин читал все по губам. — Показали удостоверения и сразу же спросили, где документация по ремонту подвала и двум аппаратам, которые списаны как негодные. Вот прямо сразу, без прелюдий. Капитан пошел к Свете за документами, не стал ждать, пока она их принесет, а подполковник начал на меня давить. Признавайтесь, пока есть возможность, это вам зачтется, мы знаем, что никакого потопа в подвале не было… Я ответила, что не понимаю, о чем идет речь, а он кулаком по столу ударил и что-то крикнул, я уже не слышала, что именно… Все закружилось перед глазами, а потом темнота. Кто-то нас сдал, Константин Петрович… Я лежу и думаю — кто же, кто?..

— И какие предположения? — поинтересовался Константин.

— Если посмотреть, кому это выгодно, то только Ольге Леонидовне, — после небольшой паузы ответила Нина Лазаревна. — Больше некому. Про эти комбинации, кроме нас с вами, знали только она и завхоз… Но завхоз…

— Я понимаю, — кивнул Константин. — Завхоз тут не при чем.

За начальником административно-хозяйственного отдела Мигалем, героическим в смысле выпивки отставным майором, числилось столько всего, что его можно было не подозревать — любой удар по главному врачу рикошетом бил и по Мигалю. Одной веревочкой связаны, по одной досочке ходим, если что, то на одной скамеечке (тьфу! тьфу! тьфу! не к ночи будь помянута) придется сидеть…

— И что теперь, Константин Петрович? — Нина Лазаревна с надеждой посмотрела на Константина.

— Прорвемся! — бодро пообещал Константин, похлопав ее по холодной руке.

Проверяющие стараются не из идейных соображений, а ради собственного блага — премий, повышения, присвоения внеочередного звания и прочих плюшек-пряников. Если выгода от бездействия будет больше выгод, приносимых действием, умный человек предпочтет первое второму. Конечно же, кубышкой придется тряхнуть изрядно, но что поделать? Опять же, не одному ему трясти — генеральный должен понести солидарные расходы, да и Нина Лазаревна поучаствует в этом благом деле.

Генеральный директор орал в микрофон так, что при открытом окне спальни его, наверное, можно было бы услышать и без телефона. Но Константин предпочитал вести серьезные разговоры при закрытых окнах, чтобы соседи не могли ничего услышать. Сам он, например, знал из случайно подслушанного, что дама, живущая за стеной в соседнем подъезде, имеет любовника по имени Максим, который забирает ее на своем автомобиле от арки соседнего дома и что этот Максим предпочитает жесткий секс. Нет, окна лучше закрывать. Конспирация — сестра спокойствия.