Андрей Шляхов - Главврач

Не праздновали (что тут праздновать?) а именно отмечали, ставили точку в долгом беспокойном деле.

— Главное, что тебя не посадили, — Рита прильнула к нему и жарко поцеловала в щеку. — Мы можем продолжать любить друг друга.

— А если бы меня посадили, ты бы приезжала на свидания? — спросил Михаил после ответного поцелуя. — Бывают же длительные свидания, на трое суток.

— Но тебя же не посадили, — ответила Рита и прозвучал ее ответ как отрицательный.

«Она права, — поспешил оправдать подругу Константин. — Убогие казенные каморки, возможно, что и с клопами, серые простыни, другие зеки в щелки подсматривают и комментариями обмениваются… Какая тут радость? Нет смысла приезжать».

«А вот Женечка бы приезжала», сказал внутренний голос, но Константин не обратил на это замечание внимания, поскольку Рита запустила одну руку ему под рубашку, а другой расстегнула «молнию» на брюках.

Женечка была готова на любые жертвы, лишь бы остаться рядом. День прихода лучше каждый раз согласовывать? Хорошо, как скажешь! На этой неделе не получится и на следующей тоже? Хорошо, но можно мне прийти в среду днем, пока ты будешь на работе, чтобы прибраться? Или тебе удобнее в другой день? А что сварить — борщ или рассольник? Ну просто идеальная женщина, при условии, что держишь ее немного на расстоянии.

С двухлетним запретом на занятие государственных должностей и сильно подмоченной репутацией надеяться на хорошую работу мог только идиот, каковым Константин Петрович Ива́нов сроду не был. Он адекватно оценивал свои перспективы — рядовым врачом в стационар или на прием в поликлинику, третьего не дано. В стационар не тянуло по ряду причин — беспросветно там, дежурствами нагружают, да и подзабылось многое за время руководящей работы. В поликлинике легче, проще, удобнее. Оттрубил семичасовой прием — и свободен. Дежурств нет и мозги особо напрягать не нужно, поскольку в амбулаторных картах и стационарных выписках прописано лечение. А чуть что не так — пожалуйте госпитализироваться.

Работать там, где массово проживали заводские сотрудники, по понятным причинам не хотелось, к тому же стоит только засветиться в качестве врача в своей территориальной поликлинике, как от соседей покоя не будет. Начнут ловить во дворе и заявляться домой без спросу. Мне только совет… Мне только рецептик… А мне двоюродная тетя из Саратова копию своей выписки прислала, вы не посмотрите?.. Будешь потакать — никакой жизни не станет, а если начнешь давать от ворот поворот, то все обидятся. Ну их! Как говорится, не буди лихо, пока оно дрыхнет. Поэтому Константин устроился в поликлинику на Ташкентской улице, до которой было около четверти часа неспешной езды. А в хорошую погоду, ради моциона, можно было и пешком пройтись. Туда и обратно набегало немногим более десяти километров — вполне хорошая нагрузочка при сидячей работе. Чем тратиться на абонемент в фитнес-центр и ходить там по дорожке в пропахшем потом зале, лучше на свежем воздухе пройтись забесплатно. В последнее время Константин стал исключительно бережливым. Не то, чтобы начал трястись над каждой копейкой, но и от лишних трат старался воздерживаться? А как иначе? Ущерб возместил, на адвоката потратился, кубышка заметно опустела, пополнять ее возможности не было, а впереди маячили крупные расходы по завладению медсанчастью.

Дура Баранова (про себя ее иначе, как Овцой, Константин теперь не называл) в ответ на предложение забыть прошлые ошибки и начать сотрудничать, разрыдалась и начала всяко-разно кляться, что она вообще не причем — никуда не стучала, ничего плохого против любимого начальника не замышляла, и вообще куда я без вас, Константин Петрович, вы моя надежда и опора. Разумеется, Константин этому трагифарсу не поверил, не настолько он был наивен, но порадоваться порадовался — осталась Овца одна после смерти Славика и не знает, бедная, к кому ей приткнуться. Больше она Константина Петровича уже не продаст… Какой бы дурой ни была бы, а должна понимать, что это ее последний шанс, следующего уже не будет. И то, что Баранова все еще оставалась исполняющей обязанности, тоже радовало — тот, кто висит на тонкой ниточке, многого о себе понимать не должен. Рита, продолжавшая работать в медсанчасти, потому что уходить ей, бедняжке, было некуда, говорила, что Ольга Леонидовна «ходит как потерянная»… Меткое выражение! Баранова на самом деле была потерянной и ждала, кто ее подберет и приголубит.

«Все к лучшему в этом лучшем из миров, — уговаривал себя Константин. — Ну напрягся Славик меня сдвинуть — и что с того? Нет больше Славика, чтобы ему и в земле покоя не было! А я жив-здоров и полон сил. Это даже к лучшему, что в переходный момент на моем месте будет сидеть Овца. Я за невинные, в сущности, махинации (ну кто из главных врачей без подобных грехов?) огреб судимость, а ведь в переходный момент придется грешить куда больше и гораздо сильнее. Вот пусть Оленька и грешит, а я буду в стороне. После ей эти грехи можно будет припомнить — если не хочешь подсесть, то уступи свою долю за сколько даю и проваливай на все четыре стороны.

Данные разведки были обнадеживающими. Завод приобретает через свои подставные фирмы жена мэра, первая бизнес-леди страны, чтобы построить здесь элитный жилой квартал. Элитный жилой квартал в сугубо пролетарском Карачарове? На пробочно-загазованном Рязанском проспекте? Бог ей в помощь и семь футов под килем! Главное то, что при застройке жильем небольшой клочок окраинной земли, на котором стоит медсанчасть большого значения иметь не может. Что с ним, что без него — все равно воткнется одно и то же число домов. А вот наличие поблизости, в шаговой доступности, многопрофильной современной клиники сильно повышает престиж нового микрорайона. Так что все к лучшему и этот мир на самом деле лучший из миров, тем более что другого мира у нас с вами нет.

Матери Константин ничего о своих геморроях не рассказывал — чего попусту волновать пожилого человека? Но та, словно чувствовала — звонила чаще обычного раза в неделю и повторяла один и тот же вопрос: «Костик, все ли у тебя хорошо!». «Так замечательно, что лучше не бывает! — бодро отвечал сын. — Только устаю сильно». Усталость в последнее время стала какой-то вязкой, тяжелой. Прежде выспишься — и как огурчик! А то и не выспишься и все равно как огурчик. Но теперь, даже после десятичасового сна Константин вставал каким-то неотдохнувшим, вялым. На любовном фронте тоже возникли нелады. По обоим направлениям — что с Ритой, что с Женечкой. Спасибо урологу Апакидзе из медсанчасти, присоветовавшему эффективные и не слишком дорогие таблетки индийского производства. К индийским препаратам Константин относился настороженно, ибо был наслышан о том, что там за фабрики и на каком сырье они работают, но таблетки неожиданно оказались хорошими, возвращавшими в те благословенные молодые времена, когда проблемой было не «ну, когда же он того-этого?», а «ну, когда же он угомонится, наконец?». Уролога Константин отблагодарил, как полагается — литром вискаря и конвертиком. Тот, простая душа, долго отказывался, не хотел брать с бывшего начальника, но Константин настоял на своем — что было, то прошло, а теперь мы просто врач и пациент, не более того. Но про себя решил, что после того, как сбудется хрустальная мечта, сделает Апакидзе своим заместителем по медицинской части. Человек, который проявляет уважение к свергнутому начальнику, заслуживает ответного уважения вдвойне. Только бы все сложилось… Мечта хрустальная, мечта нахальная, сентиментальная и идеальная… Сбывайся же наконец! Сколько можно ждать?!