Андрей Шляхов - Главврач

— Вы меня подставили! — возмущение генерального выглядело настолько искренним, что другой человек на месте Константина мог бы и купиться. — Подсунули липовый акт! Потратили деньги на ремонт, которого не было! Украли кардиограф и ультразвуковой аппарат! А я теперь должен за вас отдуваться!

Хотелось напомнить, что уважаемый начальник поимел с липового ремонта два миллиона триста семьдесят пять тысяч наличными, но по телефону делать этого не стоило. Да и при личной встрече тоже. Зачем? Ведь все и так ясно. Генеральный умывает руки пользуясь тем, что его соучастие в этих делишках доказать невозможно.

А почему проверяющие докопались именно к ремонту и двум несчастным аппаратам? Может, Ольга Леонидовна здесь совсем не при чем? У генерального может быть и другая креатура на роль марионетки… Ладно, разберемся в свое время. Главное — выпутаться из этой истории с наименьшими потерями, а там уже можно будет объяснить Вячеславу Александровичу, что некрасивые поступки могут повлечь за собой нежелательные последствия. Но этот сукин кот прекрасно понимает, что, подставляя его, Константин и сам подставляется, причем — конкретно-капитально… Но можно подать предостережение под соусом «мне теперь терять нечего». Только нужно подать осторожно, а то, чего доброго, генеральный распсихуется и закажет вредного главного врача. Он же из Екатеринбурга, столицы киллеров.

На следующий день Константин приехал в медсанчасть в половине шестого утра. Нужно было прошерстить бухгалтерские документы и переговорить кое с кем из сотрудников до появления проверяющих. Рита ночь после возвращения из Самарканда провела у себя, но вечером трижды звонила узнать как идут дела.

— Ну что может измениться за сорок минут?! — недовольно спросил Константин.

Вообще-то это спросил не он, а какой-то сердитый ворчун, засевший внутри после разговора с генеральным. Константину хотелось разговаривать с Ритой иначе — как-никак единственный близкий человек, если не считать оставшейся в Самарканде матери — но ворчун успел первым.

— Мне просто захотелось сказать тебе еще раз, что я тебя люблю… — обиженно ответила Рита. — Извини, если помешала.

— Да нет… — начал, было, Константин, — но в трубке уже раздавались короткие гудки.

Проверяющие явились ровно в десять часов. Оба были деловито-строги, но за рамки вежливости не выходили, что внушало надежды на благополучное разрешение проблемы. Разумеется, прямо, что называется — в лоб, Константин деньги предлагать не собирался. Дождался момента, когда остался наедине с подполковником Обёртышевым, и завел речь о том, что ни одно доброе дело не остается без вознаграждения. Вроде как рассуждал о врачебной профессии, но смотре при этом выразительно и в нужных местах делал многозначительные паузы.

— Напрасно утруждаетесь, Константин Петрович, — строго сказал Обёртышев. — Переиграть не получится, придется отвечать за содеянное.

«Хорошо если только за это» чуть было не сорвалось с языка, но Константин вовремя успел его прикусить — не тот был момент, чтобы ерничать. Строгое «переиграть не получится» означало, что главного врача кто-то «заказал». Точнее, не самого главного врача, а его должность.

По двести восемьдесят пятой статье Уголовного кодекса, карающей за злоупотребление должностными полномочиями, Константина могли лишить свободы на срок до четырех лет. За нецелевое расходование бюджетных средств, совершенное группой лиц по предварительному сговору в особо крупном размере, свободы могли лишить и на пять лет. У нас не Америка, сроки не плюсуются, а поглощаются, но, тем не менее, отсиживать несколько лет Константину совершенно не хотелось. Если уж суда не избежать, то надо постараться свести наказание к минимуму и получить отсрочку исполнения приговора, иначе говоря — условное наказание. Оставаясь на свободе, он еще может побороться за медсанчасть — вдруг что-то да получится.

Будучи человеком предусмотрительным, Константин заранее расстилал соломку везде, где только можно, но своим личным адвокатом обзавестись не удосужился, как-то незачем было. А зря. Теперь приходилось лихорадочно искать надежного защитника. Времени на поиски было немного — как только завершится назначенная следователем экономическая экспертиза, будет возбуждено уголовное дело. Константина, Нину Лазаревну и завхоза отстранят от работы, но, скорее всего, оставят на свободе под подпиской о невыезде и к этому моменту адвокат непременно должен быть.

— Знаешь, у меня на примете есть один дядечка, довольно толковый, — сказала Рита в самый разгар поисков. — Я с ним лично не знакома, знаю только, что он отмазал отца моей подруги от обвинения в незаконной приватизации какого-то санатория в Наро-Фоминском районе. Подруга говорила, что он настоящий волшебник — вывернул дело наизнанку и нашел столько нарушений, что суд направил дело на дополнительное расследование, в ходе которого все обвинения были сняты.

— Что за подруга? — поинтересовался Константин.

— Да так, работали когда-то вместе, — ответила Рита. — Ты ее не знаешь.

Круг общения Риты за пределами медсанчасти был для него terra incognita. [31] Terra incognita — «неизвестная земля» (лат.) Рита редко упоминала о ком-то из своих знакомых, причем предпочитала обходиться без имен и подробностей. «Одна моя подруга», «мой бывший коллега», «давний знакомый»… Константин был знаком только с неким Альбертом, который снабжал Риту какой-то невероятно замечательной латвийской косметикой. Эта косметика, разумеется — сделанная только из натуральных ингредиентов с добавлением янтаря (как, интересно, они его добавляют?), не была сертифицирована в России, поэтому ввозить ее приходилось тайком и продавать тоже без лишней огласки, через распространителей. Знакомство с Альбертом было случайным. Однажды Константин застал в кабинете Риты странную сцену — подруга отсчитывала тысячные купюры какому-то хмырю с «хвостиком» на затылке и массивной серьгой в левом ухе.

— Вообще-то полагается наоборот, — пошутил Константин. — Пациенты должны платить докторам.

— Это мой поставщик натуральной косметики, — пояснила Рита, — выложив на стол перед хмырем последнюю купюру.

С адвокатом, умеющим выворачивать дела наизнанку и выводить своих клиентов из-под карающего меча правосудия, определенно стоило познакомиться. Фамилия у адвоката была необычная — Вяче́слов, а звали его обычно — Михаилом Юрьевичем, как Лермонтова.

— Я — Вяче́слов, а не Вячесла́в, — сказал адвокат при знакомстве. — Фамилия такая.

— А я Ива́нов, а не Иванов, — в тон ответил Константин, почувствовав интуитивное расположение к собеседнику.