Андрей Шляхов - Главврач

Рита неожиданно заявила, что всю жизнь мечтала побывать в Средней Азии, да все как-то не складывалось. Ах, дивный Восток! Ах, вкусный урюк! Ах, плов! Ах, древние мавзолеи! А по улицам арыки текут — какая прелесть!

— Прелесть та еще, — сказал Константин. — Особенно летом. Благоухание невероятное, с непривычки и наизнанку вывернуть может.

— Ты не романтик! — грустно констатировала подруга. — Видишь только прозаическую сторону жизни… Ну возьми меня с собой, что тебе стоит? Я буду хорошо себя вести, вот увидишь. Могу билеты за свои деньги купить, если ты тратиться не хочешь. И поселюсь в гостинице, чтобы не стеснять твою матушку. А вообще знаешь что? Я сама туда отправлюсь! Сама по себе! И не факт, что захочу там с тобой встречаться!

Константин представил, как длинноногая эффектная блондинка выходит из гостиницы и вокруг нее сразу же начинают роиться местные мужики…

— Я твой отпуск на декабрь перенесу! — пригрозил он.

— Не имеешь права! — ответила подруга и сотрудница. — Я тебя засужу за такое самоуправство!

Что делать? Пришлось соглашаться. Если уж человеку приспичило увидеть арыки и полакомиться урюком, то лучше делать это в компании знатока местной реальности, который, хотя бы, посоветует купить кураги вместо костлявого урюка.

Как ни странно, но Рита матери понравилась. Константин прекрасно умел отличать притворное материнское радушие от искреннего. Слова те же самые и улыбка такая же (на Востоке без притворства никак), но взгляд другой. На Риту мама смотрела теплым взглядом, а Константину восхищенно шепнула: «Краса-а-авица». Но переезжать в Москву снова отказалась, на этот раз — окончательно. Врачи не рекомендуют перемену климата в ее возрасте — и точка!

— Я тоже, между прочим, врач! — рассердился Константин. — И я не вижу причин, по которым тебе нельзя переезжать в Москву! С твоей ишемической болезнью там даже лучше — нет такой изнуряющей летней жары!

— Зато там морозы, а холод вызывает спазм сосудов, — начитанный человек всегда найдет, что возразить. — И еще дикая загазованность. Я вообще удивляюсь, как вы там дышите!

Когда Константин пригрозил принудительной организацией переезда, мама с усмешкой поинтересовалась:

— И как ты себе это представляешь? Завернешь меня в ковер и понесешь в самолет? Костик, ты уже взрослый, а говоришь глупости. Я здесь родилась, здесь и умру. А если ты беспокоишься обо мне, то возвращайся сам. У нас сейчас жизнь наладилась, в областную больницу тебя с радостью возьмут…

— Вот уж радости! — проворчал Константин.

— А мне точно так же в Москву не хочется! — ответила мама и на этом тему переезда закрыли.

Самарканд Рите не понравился — не оправдал ожиданий.

— Как-то тут все скучно, — говорила она.

— А ты чего ожидала? — удивлялся Константин. — Средневекового Багдада с верблюдами и Харун ар-Рашидом? Двадцать первый век на дворе, все потихоньку унифицируется, приводится к единому знаменателю.

— В Москве плов вкуснее! — привередничала Рита. — И самса тоже!

— Знамо дело, — соглашался Константин. — Москва — город строгий, там во все блюда больше мяса кладут, наглеть опасаются. А здесь могут самсу с одним луком приготовить. Восток он такой — снисходительный.

Девятое сентября 2004 года началось точно так же, как и четыре предыдущих дня — с завывания пылесоса в коридоре. Гостиница, в которой остановились московские гости, считалась лучшей в городе и уборке здесь придавали первостепенное значение, но при этом не считали нужным тратиться на дорогие бесшумные пылесосы, обходились чем попроще. Мысленно пожелав ретивой уборщице, чтобы ее дочери никогда не вышли замуж (страшнее этого проклятия в Самарканде не было), Константин наскоро полюбил Риту и отправился взбадриваться контрастным душем. Пускаем холодную воду и медленно, с чувством и расстановкой считаем до десяти… Затем пускаем горячую, на пределе возможного, и снова с чувством и расстановкой считаем до десяти… И так три-четыре раза. Растерся полотенцем — и словно заново родился. Можно снова припадать к отзывчивому телу подруги…

Припасть не удалось. Вдруг заверещал мобильный и высветил на дисплее незнакомый номер, судя по всему — московский, потому что код был тем же, что и у номера Константина. В Самарканде была половина девятого утра, а в Москве — половина седьмого. Константин подумал, что кто-то ошибся, набирая номер, и сбросил звонок. Телефон тут же затренькал снова. Пришлось ответить.

— Константин Петрович, здравствуйте, — голос главного бухгалтера Нины Лазаревны был тихим и каким-то вялым. — Как хорошо, что я до вас дозвонилась…

— Что там у вас за пожар, Нина Лазаревна? — не без раздражения поинтересовался Константин.

— Хуже, — ответила Нина Лазаревна. — Вчера к нам приходили гости. Вы понимаете? Гости. Экономисты. Городские…

«Проверяющие из Главного управления по экономическим и налоговым преступлениям города Москвы? — удивился Константин. — С чего вдруг? Что они у нас забыли?».

— Я сначала не могла вам позвонить, потому что они меня одну не оставляли — один выйдет, а другой в кабинете сидит, — продолжала Нина Лазаревна, — а потом у меня сердечный приступ случился. Я потеряла сознание, и «скорая» увезла меня в шестьдесят восьмую больницу, в реанимацию. Я ничего не помнила, потом спала, а как пришла в себя, так первым делом попросила у дежурной сестрички мобильный… Ох, Константин Петрович, лучше бы я умерла…

— Не паникуйте, пожалуйста! — одернул Константин, мысленно поставив «неуд» начмеду Барановой, исполнявшей его обязанности на время отпуска — уж ее-то в больницу не забирали, могла бы и позвонить! — Кто нас только не проверял…

— Они задавали конкретные вопросы, — на слове «конкретные» Нина Лазаревна сделала ударение. — Как пришли, так сразу же сказали, какие документы им нужны. Подозреваю, что в заводской бухгалтерии гости тоже были… Константин Петрович, вам надо срочно вернуться…

— Прилечу сегодня же! — заверил Константин. — Вы там поправляйтесь, набирайтесь сил. Диагноз-то какой?

— Нестабильная стенокардия. А может и инфаркт, да только мне не говорят, чтобы не волновалась…

Нина Лазаревна была закаленным бойцом финансового фронта. Прошла огонь, воду, медные трубы и никогда чрезмерного волнения по поводу проверок не выказывала. Что могло довести ее до реанимации? Неужели к томографу прикопались? Так что ей томограф по большому счету? Документы в порядке, покупал его завод…

Энтузиастическое настроение сразу угасло. Не хотелось ни Ритиного сладкого тела, ни вкусного азиатского завтрака со свежеиспеченными лепешками… Сказав Рите, что дела срочно призывают его вернуться, Константин спустился на первый этаж, и попросил дежурного администратора устроить два билета на дневной московский рейс. У азиатского сервиса есть не только недостатки, но и преимущества — даже если все билеты вроде как распроданы для хорошего человека они всегда найдутся.