Тимур Зульфикаров - Странствия Ходжи Насреддина в XXI веке. Новое учение древнего мудреца

Ах, Боже…
Ой ли… ай ли…

Ах, брат мой в хате с краю…
А в XXI веке «Золотого тельца» и бомбы поголовно атомной —
Все хаты с краю…

Брат!
А тебе во пьяном сне не снится ль
Белая беззащитная безвинная рубаха Пересвета-монаха?..
В которой он летел на ярого татарина,
Гремящего… грозящего смертельно медно-золотыми бляхами…
И вскачь… всмерть проколотый… пробитый
Челубея — ворога копьём поганым,
Он спас Святую Русь… шайтанами объятую…
И уберёг все хаты с краю…

Воистину!..

Но тихая, но белая рубаха
Стала алою…
Стала рубиновой…
Стала малиновой…
Стала бурливой… текучей… кровоталой…
Стала гранатовой…

Но тихая… но Белая Рубаха стала Непобедимой…
Стала Державным Стягом…
И Белая Рубаха — была тряпка…
А стала — Знамя Красное!..

Под этим Красным Знаменем Генералиссимус Сталин
В ад Гитлера отправил…

Гой!.. Айда!.. Гойда!..
Фашист пошёл в могилу необъятную…
Куда сошли Батый… Наполеон…
Куда сойдут и кровопийцы-лихоимцы олигархи…

Ах, русский брат мой XXI века…
Века труса-пьяницы…
Коль не было бы Той Рубахи-Знамени,
То не было бы и твоей пугливой… подлой хаты с краю…
Воистину!..

О, Боже!..
Только Ты всё знаешь … попускаешь…
Да!..

О, брат мой!..
А своей-то семьи…
Своей-то хаты с краю
Не было у Того Летящего в Веках Монаха…

А была только белая…
Никем не штопаная,
Но Святая!.. Боевая!..
Вечная Рубаха!..

И!..
И Необъятная… Сладчайшая…
Всепобеждающая Вера
В Распятого —

В Той же Рубахе!..

Осень…
Горная река жемчужных волн
Стала рекой нагих камней…
А я был молодым…
А стал старым…

А я был водой…
А стал камнем…

А вода вечна…
А камень текуч…

Осень, опадая,
Обнажает брошенные птичьи гнёзда
В деревьях…

И болезни… печали
В человеках…

Летний дождь…
Нежданный… нечаянный…
Я радуюсь…

Сегодня не надо подниматься в гору
И поливать дикие цветы…

Старый поэт дремлет под тысячелетней осенней опадающей чинарой…
В руках у него пиала из орехового дерева с гранатовым вином-мусалласом…
Юная тугая танцовщица с золотой тюбетейкой на смоляной головке
Извивается в древнесогдийском танце…

И странно…
Золотые листья с чинары падают на поэта…
Но не на пиалу с вином…
И не на плясунью…
Да…

Золотой листопад засыпает только поэта…
Да…

Поэт скоротечен…
А Любовь и Вино — вечны…

Ах, нахлынули… настигли… набежали на меня
Древлерусские … душецелительные дубравы… рощи… чащи…
Многошумные… многозвонные… многодальные…
Дохнули многомедовые поляны…павлиньи разнотравья…
Веющие просеки… перелески сквозистые ромашковые…

И встали сосны корабельные… смолистые … духмяные,
Которые благодарно помнят корабела Петра Императора…
Который повел их в моря и океаны…

Ах, нахлынули струистые леса…
Качливые… крылатые…
Где я сидел … пел… пил вино …гулял… дремал… витал…
Блаженно помирал… да воскресал
С друзьями хмельными и пылкими другинями…

То недоступными… то распахнутыми…
Наго… сладко… до заветного соска…
До меж ног льстиво лестного леска…

Ах, нахлынули первозданные леса…
Где я струился… кочевал у златобредового костра… костра…
Ах!.. ай!.. ой!..

И где ж вы други и другини…
Где же я?
Эх!.. где же я…

И вот проснулся хладно
В одинокой одичалой глиняной кибитке-мазанке
В ковчежце малом…
В таджикских… в дальных… в колыбельных
Синь-лазурь-глазурь нагориях-горах…
Ах…

И от того святого божьего огнистого янтарно пляшущего костра
Одна зола… зола… зола
Дымит… пылит в глаза, как утренний туман…

Хотя жемчужная… родная…
Хотя ещё теплотворящая она…
Я ей дышу… живу… пока она жива…

Да разве нагие травяные горы и нагория
Утешат душу… исцелят…
Когда нахлынут… набегут сердобольные родимые дубравы… рощи… чащи…
Поляны… просеки… ромашковые перелески…
Да смолистые грибообильные материнские леса… леса… леса…

Ах, Господь!..
Где я?..
Где душа-кочевница…
Бездомница моя?..
Али в русских лесах…
Аль в таджикских горах…

Аль блаженный…
Аль не знаю я…

Заброшенная Русь…
Заброшенные города…
Заброшенные деревни…
Заброшенные души…
В заброшенных полях
Затонул Заброшенный Ковчег…
Ей!.. ей…

И ветхозаветный Ной уснул древлерусским…
Всеохватным… всенародным… всепианым сном…
В заброшенных бурьянах…
— Господь!
Как Русь мне позабыть?..
Как Русь мне разлюбить?..
Как мне покинуть Русь навек?..
Когда Ковчег крестьяне нище пьяно вороватые…
Избили … порубили на дрова…
Айда!.. Гойда!..

И всюду тлен…гульба… пальба…
И грех… и маята… и сонь-трава…

Айда!.. гойда…
Гуляй!.. стреляй… воруй…
Да без следа ложись…да помирай…
Но!..
Близок Всадник Двухтысячелетний Яроокий
На Стреловидном Огненном Осле…

И Меч в Его Спасительной Руке…
Чтоб бесов порубить и спящих разбудить…

Господь!
Я был… уповал в Гефсиманском саду…
И все меня предали ночью бессонной…
И вновь рыбарями дрожащими в ветхозаветном страхе
Явились апостолы божьи…

Потом я пошёл…
По Виа Долороза…
С Крестом…
И жертвенно
Крест мой понёс незнакомый прохожий…

О, Боже!..
За что же даёшь Ты?..
Такому, как я, ничтожному?..

О, Боже!..

Потом я увидел Голгофу…
И Три Креста…
Ещё не затронутых….
Не окровавленных…
Незаселённых…

И легионеров с дремуче пахучим и душным смертельным иссопом…
И тут сокрушился… подломился … споткнулся навек я…
Словно порубленный тремя топорами-крестами
Испуганный кедр или покладистый тополь…
Да…