Алексей Комаров - Рассказы старого лешего

И вот Яшка у Роксаны. Если лошади за праведную жизнь попадают в рай, то Яшка попал туда фуксом. Никакой он праведной жизнью не жил, никаких трудовых подвигов не делал, а попал в рай. Его главным божеством стала Роксана. Она избавила его от превращения в колбасу, она сделала его жизнь вечным праздником. А какая честь! Его, беспородного жеребенка, запрягают в качалку, как какого-нибудь рысака, на него надели седло, и само божество, сама Роксана садится на него верхом. И Яшка галопом скачет под седлом. Яшка воображает себя кровным ахалтекинцем или буденовцем. Не надо замечать, что у Яшки толстые лохматые ноги и широкий, жирный круп, зато у Яшки длинный, до земли, пышный хвост. Яшка — признанный Роксаной красавец, с него художники пишут портреты, с него скульпторы лепят статуи. Яшка мечтает о всемирной славе. Ведь были же такие знаменитые лошади, слава о которых гремела на весь мир: был Пегас, Буцефал, Холстомер, Карагез. Чем Яшка хуже их? Ведь был же Конек-Горбунок! Ну какая красота была в нем? Урод. А слава гремит и по сей день.

И Яшка решил затмить славу Конька-Горбунка. Он держал это в секрете. В самом строгом секрете. Он размышлял так: сядет на меня моя дорогая Роксана, ничего не подозревая, а я помчусь что есть духу в тридевятое царство, в тридесятое государство за жар-птицей. Но в округе не было ни тридевятого царства, ни тридесятого государства, да и жар-птицы тут не водились. Были только грачи да вороны, и их уж никак за жар-птицу не примешь.

Эти мечты не сбылись, но слава все-таки подкралась к Яшке. Кроткий и ласковый, Яшка стал понимать русский язык. «Яшка, подай!» И он идет, поднимает брошенную уздечку и подает. «Яшка, запри ворота!» Яшка мордой запирает их. «Яшка, ты любишь меня?» Конь утвердительно кивает головой. «А кнут ты любишь?» Яшка отрицательно трясет головой. «Налево! Направо! Рысью, галоп, стой!» Яшке не надо вожжей — он понимает слова. Правда, бывает иногда, что он с тележкой, соблазнившись зеленой веткой, заезжает в такую глушь, что трудно его и тележку оттуда «выпятить».

Однажды, это было в Москве, раздался звонок по телефону. Я подошел. Послышался голос моего приятеля:

— Очень забавный случай, ты когда-нибудь наблюдал такое? Около клетки со щеглом появилась мышь. Она стоит на задних лапках, никого не боится и поет. Мы ее взяли в руки, а она петь не прекращает. Слушай, я поднесу ее к телефону.

В телефоне раздалось пиканье: «пик, пик, пик» — и так долго без перерыва. Приятель предложил мне ее взять.

На другой день я ее принес к себе, посадил в клетку, но мышь больше не пела. Это была простая серенькая мышка, ничем не примечательная. Что ее заставило петь — неизвестно.

Очень давно, когда мне было лет тринадцать-четырнадцать, у меня был вот совсем такой же снегирек. Я поставил его клетку перед собой и старательно нарисовал его в натуральную величину акварелью. Поставил рисунок перед клеткой. Снегирек тотчас же принял позу угрозы — раскрыл клюв, раздвинул крылья и приготовился к бою. Но портрет сидел смирно в позе покоя и равнодушия, и снегирек вскоре тоже успокоился.

9/III 76 г.

«Сорока-воровка кашу варила…»

Помните эту песенку? Это очень поучительная песенка, и младенец, слушая ее, с первых дней своей жизни загорается любовью к труду. Он хочет носить дрова, топить печку, чтобы заработать кашу. Вот видите, вы с раннего возраста знакомитесь с сорокой. А видели ли вы ее? Очень многие ее не видали. А если и видели, то не замечали — птица и птица. Стоит ли обращать внимание на всякую мелочь?

Кому же довелось иметь у себя дома ручную сороку, вот те хорошо знают, что такое сорока.

Сорока-белобока — очень красивая птица. Хвост у нее отливает зеленоватым и красноватым металлическим блеском, голова угольно-черная, на боках белые пятна. Характер у нее веселый, она любопытна, и у нее неодолимая страсть к накоплению богатств. Всякая вещь, в особенности блестящая, привлекает ее внимание, и она стремится припрятать ее куда-нибудь подальше. Чайная ложка, кольцо, серьги, пуговица и тому подобное она моментально хватает и, несмотря на крики и брань, улетает и старательно прячет где-нибудь в дровах или в мусорной куче. Попробуй найди. Она любила убирать вещи, чтобы они не торчали на глазах. Она считала, что хорошо убранная вещь будет целее и проживет дольше. Эта страсть к уборке и к борьбе с пылью и окурками свойственна не только сороке.

Если вы работаете за своим столом в своем кабинете, у вас создается свой порядок и вы мало обращаете внимания на лежащий окурок или кучку пепла. Вы привыкли к такому порядку, и вы знаете, какая книга лежит у вас на столе, какая на стуле рядом с вашим креслом, какая под креслом, какая под столом и где у вас ручка, где карандаш, где баночка с гуашью, где клей. Книг много. Они лежат кучами вокруг вас, но стоит вам протянуть руку, и вы берете из этих куч ту книгу, которая вам нужна. Это ваш порядок, и его менять нельзя. На первый взгляд это, конечно, мало походит на порядок, но привычка создает удобство, и вы к этому привыкли, и вы, не глядя, знаете, где какая книга. И вот тут-то является некая сорока…

— Ай, ай, ай! Кукушка, кукушка! Как же вам не стыдно в чужие гнезда яички класть. Прошлым летом вы положили в мое гнездо ваше яичко… Помните? Ну и намучились мы с вашим кукушонком. Аппетит у него волчий. Мы с ног сбились, таская ему червяков, жуков, бабочек, а он знай глотает и опять есть просит. У нас сердце не камень — сами голодные, а его кормим.

— Я вам очень благодарна, госпожа горихвостка, за ваши заботы о моем сыне, но я, право, не знаю, как быть. Не умею я свить гнездо. Даже не знаю, с чего начать.

— Ничего, я вас научу. Полетели!..

И горихвостка с кукушкой перелетели поляну и сели на старую плакучую березу.

— Смотрите! — сказала горихвостка и указала кукушке на маленькое гнездышко, ловко прицепленное на конце ветки. — Это гнездо зяблика. Оно глубокое и очень теплое. В нем не озябнут юные зяблики, а снаружи оно все мхом и тоненькими пленочками бересты утыкано — это для маскировки. Смотрите, как ловко сделано — гнездышка совсем не видно.