Алексей Комаров - Рассказы старого лешего

Щенок с четырьмя круглыми пятнами на спине был сильнее и отталкивал другого. Прошло несколько дней. Сильный щенок один высасывал все молоко, а другому только изредка удавалось кое-как пососать. Всегда голодный, он с каждым днем все больше и больше слабел. Наконец он перестал двигаться и лежал холодный, недвижимый. У рыжей собачки остался один щенок.

Был теплый весенний день. Скрипнула калитка, и собачка услышала частые женские и еще более частые детские шаги. Шаги поднялись по ступенькам на крыльцо. Щелкнул замок двери. Послышались голоса — женский и детский. Мимо дачи проехала грузовая машина. Поселок художников стал оживать.

Над головой рыжей собачки раздавались голоса, двигались стулья, стучали каблучки. Необыкновенно приятный запах добрался до голодного собачьего носа — так может пахнуть только поджаренная свиная котлетка. Рыжая собачка упивалась этим ароматом, а голод еще больше терзал ее. Это было нестерпимо. И собачка вскочила и выбежала из-под дачи. Она села и стала смотреть в открытую дверь. Там, в комнате, сидели за столом молодая женщина и девочка. Девочка увидала собаку и закричала:

— Мама, мама, смотри, вон видишь, это та же прошлогодняя собачка! Ой, какая она худая! Мама, можно я ей дам хлеба? — И большой кусок хлеба полетел из двери.

Собачка отскочила в испуге, но запах хлеба притянул ее, и она с жадностью схватила кусок и мгновенно проглотила.

— Погоди, Леночка, мы ей дадим в прошлогодней кормушке.

Прошлогодняя кормушка стояла на террасе. Леночка скоро ее нашла и в нее вылила остатки молока, накрошила хлеб и туда же положила косточки от свиных котлет. Эту пищу богов вынесли и поставили недалеко от крыльца, а сами стали смотреть из окна. Собачка долго не решалась подойти к кормушке, но голод взял свое. Крадучись, ползком, она подошла и лизнула. Ничего… Никто не бросил в нее палкой, никто не заорал. Глоток за глотком она все смелее хватала куски, в зубах у нее затрещали свиные косточки, и в момент кормушка была пуста. Мать и дочь из окна видели, как собачка была худа и как она с жадностью ела.

— Мама, мы будем ее кормить! — говорила Леночка, и слезы жалости заволакивали ее глаза.

Люди были добры к ней, люди кормили ее, но рыжая собачка не могла доверять им. Всю свою жизнь она страдала от людей. В нее летели камни, палки, на нее кричали, а один раз близко над ней пролетела пуля и грохнул выстрел из ружья. Теперь человека с ружьем она обегала на большом расстоянии.

Над ее гнездом поселились люди. Ходят, разговаривают, шумят. Рыжей собачке это все очень неприятно. Она предпочитает тишину, глубокую тишину пустой дачи, и рыжая собачка перенесла своего единственного щенка под пустую дачу. Она перенесла его ночью, чтобы никто не видел и не знал, где щенок.

Наступили теплые весенние дни, и поселок художников с каждым днем оживлялся все больше и больше. Пустых дач уже не оставалось, и та, под которую рыжая собачка перетащила своего щенка, тоже оживилась.

В ней поселились две дамы, одна старенькая, другая помоложе. Переносить щенка было некуда, и он остался под этой дачей. Дамы давали собачке остатки от обеда, и Леночка тоже звала и кормила ее. Щенок изредка вылезал из-под дачи, но мгновенно скрывался, если кто-нибудь выходил из дома или звал его. Щенок, как и его мама, был дикий и трусливый.

Соседи сказали дамам, что им надо собаку и они возьмут щенка. Но как поймать его? Надо было подкараулить его, когда он выйдет лакать молоко из кормушки… Подкараулить и заложить дыру под дачу. Так и сделали. Щенка поймали. Он визжал и рвался из рук.

Дама помоложе завернула его в старую юбку и понесла к знакомому художнику. Старый художник встретил ее у калитки.

— Вот вы какое существо принесли, — сказал он. — Ну, большое спасибо. Как вы его назвали?

— Это Бобик, — сказала дама.

Старый художник вынул Бобика из юбки и засмеялся.

— Да какой же это Бобик? Это Бобочка.

Так Бобочка познакомилась со старым художником.

Бобочка стремилась удрать от людей, и ее пришлось на первое время посадить в клетку, в которой когда-то жил заяц. Бобочка забилась в угол за парниковые рамы. На другой день она вылезла из угла и с аппетитом поела. Старый художник взял ее на руки и тихо уговаривал не дичиться, слушаться старших, не кусаться, не драться с собаками, не гонять кур. Бобочка слушала и смирно сидела на руках.

С этих пор Бобочка признала старого художника и следовала за ним по пятам.

В это же время в глухом овраге в лисьей норе лисята подросли, окрепли, и огонь жизни, горящий в их маленьких сердечках, настойчиво звал их вон из норы, на вольный воздух, на простор. Лисята в отсутствие матери стали далеко отбегать от своей норы.

Они весело гонялись друг за дружкой, боролись, рыча, старались повалить один другого, ловили бабочек и мух, и вдруг перед ними из кустов выбежали два парня. Лисята никогда не видали людей, и тут они от удивления и от страха растерялись и завертелись на одном месте. Полетели две палки, и один лисенок с перебитой задней ногой закружился и пополз, волоча зад. Его скоро поймали, завернули в куртку и понесли.

Старый художник купил лисенка. Он взял его на руки, но, должно быть, лисенку было больно сломанную ножку, и он до крови укусил художнику подбородок.

Лисик стал жить в клетке. В клетке была конура, а на стене полка, на которой Лисик любил лежать. Сломанная ножка скоро срослась. Иногда Лисика брали в мастерскую художника и пускали бегать с Бобочкой. Вот поднималась беготня, по стульям, по кровати, по столам! Веселье не знало удержу. С высунутыми языками и Лисик и Бобочка гонялись друг за другом. Лисик был и быстрее и ловчее Бобочки и гораздо неутомимее. Набегавшись досыта, они ложились рядом на кровати. Тогда старый художник брал Лисика на руки и уносил в клетку, а Бобочка выбегала на двор.

Наступила зима. Бобочка выросла, и Лисик вырос, окреп, и пускать его бегать на воле было опасно — он стремился удрать.

В их компанию из Москвы прибыла новая личность — Мурзик. Этого Мурзика нашла в магазине артистка Малого театра. Долго дожидалась она, не вернется ли его хозяин, и, не дождавшись, принесла собаку к себе домой. Мурзик был тогда еще щенком.

Добросердечная артистка притащила его в свою комнату. Мурзик с благодарностью смотрел на нее умными глазками. Ему были предложены остатки свиной тушенки в консервной банке, туда же было вылито сгущенное молоко и компот. Мурзик вздохнул и все съел. Голод не тетка. Плотно поев, Мурзик мирно уснул на вязаной кофточке артистки.

А вот что дальше случилось, этого Мурзик совсем не ожидал. Проснувшись, Мурзик открыл лапками и носом дверь в коридор и стал искать укромное местечко. Самым укромным ему показался угол, где стояли новенькие дамские калоши.