Ахмед Рушди - Кишот [litres]

Лэнс Макиока не рассмеялся.

– Я по-прежнему защищаю Америку, но несколько по-другому, сэр. Именно по этой причине я здесь сегодня вечером. Сэр, я хотел бы рассказать вам одну историю. Вы позволите?

– Значит, вы отбираете мой хлеб, – ответил Брат. Снова юмор перепуганного человека.

– Вместо пролога позволю себе поинтересоваться, – без улыбки начал Лэнс Макиока, – говорит ли вам что-нибудь имя Слепой Джо Энгрессиа? Или, может быть, Джойбабл, Пузырек Радости? Ныне покойный.

Брат отрицательно покачал головой.

– В 1957 году, – начал свой рассказ Макиока, – один семилетний слепой американский мальчик случайно обнаружил, что, если определенным образом на определенных частотах свистеть в телефонную трубку, можно взломать телефонную сеть. Если не ошибаюсь, надо начать с четверти ми первой октавы на частоте 2637,02 герц. Так возникло новое явление, известное как телефонный фрикинг, очень тесно связанное с возникновением того, что впоследствии назовут компьютерным хакингом; на каком-то этапе в сообщество телефонных фрикеров входило множество знаменитостей вроде компьютерного воротилы Стива Джобса. Мальчик Энгрессиа вырос и стал для этих людей настоящей легендой. Как бы там ни было, сэр, лет, наверное, в девятнадцать он угодил за решетку и завязал с фрикингом. Его дальнейшая жизнь не сопряжена с особым успехом. В какой-то момент он официально сменил имя на Джойбабл и заявил, что ему пять лет и что до конца своей жизни он намерен оставаться в пятилетием возрасте. Он умер в 2007 году в пятьдесят восемь лет, или в пять, кому как нравится. Сэр, я рассказал вам о нем. Вот почему мы, то есть, так сказать, уполномоченные специальные службы, хотели, чтобы Слепой Джо участвовал в нашей борьбе с хакингом по принципу “ловить воров руками других воров”. Как Кэри Грант в старом фильме Хичкока. У нас поговаривают, что он какое-то время работал на нас, а потом соскочил. Если бы он на самом деле согласился, до самой смерти у него были бы стабильные доходы, медицинская страховка и пенсия. Но нет. Каждый сам делает свой выбор.

– Вы ведь пришли не затем, чтобы рассказать мне эту историю, – заметил Брат.

– Нет, сэр. Это что-то вроде зачина. Вы поймете, в чем здесь мораль, когда узнаете продолжение.

– Я ни разу не хакер – ни телефонный, ни компьютерный, никакой. Чисто для информации. В отличие, как очевидно, от вас, – добавил Брат, указывая на свой аймак.

– Вы что-нибудь слышали о тайной хакерской организации, известной как “Легион”? – спросил Макиока, проигнорировав выпад Брата.

В голове у Брата что-то щелкнуло.

– Это что-то вроде “Анонима”?

– По нашим данным “Аноним” дышит на ладан, – сообщил Лэнс Макиока. – Его место должен был бы занять “Легион”, если бы не наши грамотные действия, мы обрушили свой огромный кулак прямо им на темечко.

Он проговорил это с театральным пафосом, для наглядности ударив сжатой в кулак правой рукой в ладонь левой, в этот момент маска безупречной любезности на секунду съехала, показав лицо человека действия. Брат непроизвольно подумал о Джеймсе Бонде.

– Я по-прежнему не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне, – заявил он.

Лэнс Макиока медленно склонил голову – он был согласен, что пришло время сказать самое важное.

– Глава “Легиона” разместил на ютьюбе несколько видеообращений, в которых угрожает рядом мощных кибератак. Во всех роликах он использует устройство для изменения голоса и появляется в маске, и мы установили, что такие маски выпустили в 2002 году к возобновлению на Бродвее постановки “Человека из Ла-Манчи”.

– Он носит маску Дон Кихота? Это несколько странно, но я так и не понимаю, при чем тут я. Дон Кихот известен миру уже, сколько там, четыреста лет?

– Он использует псевдоним Кихду. Это имя вам что-то говорит?

– Нет. Или да. В 1997 году родился мой сын.

– Вынужден с прискорбием сообщить вам, – продолжал Лэнс Макиока, – что за маской Человека из Ла-Манчи скрывается ваш сын. Ваш пропавший сын, насколько мне известно.

– Боже! – проговорил Брат.

– Ваш сын, с которым вы в последнее время, по крайней мере предположительно, не поддерживаете связи, сейчас живет под именем Марсель Дюшан.

– Он на самом деле выбрал такое имя?

– Видите ли, сэр, как оказалось, яблочко упало не так уж далеко от яблоньки.

Брат молчал.

– Расскажите мне историю до конца, – попросил он наконец. Похоже, Лэнс Макиока не торопился это сделать.

– Я читал ваши книги, сэр, включая и ту, над которой вы сейчас работаете, – сказал он. – Я, конечно, не специалист, но, насколько я понял, вы говорите читателям, что “иррациональная”, даже “абсурдная” – наиболее точные определения для описания реальной жизни. Любопытный посыл, хотя в некоторых моментах нужны усилия, чтобы в него поверить. Этот воображаемый ребенок, например Санчо. Что навело вас на мысль придумать такое?

– Подозреваю, вы сейчас сами ответите на свой вопрос, – заметил резко помрачневший Брат.

– Если образ старого придурка списан с вас, – продолжал Лэнс Макиока, – я не хочу вас обидеть, сэр, просто пытаюсь понять ход ваших мыслей, отсюда можно заключить, ведь и правда можно, что – как Кишот таскает с собой фантомного Санчо – вы на самом деле общаетесь со своим якобы пропавшим сыном. Который, как я говорил, пользуется очень похожей на вашу иконографией.

– Отсюда нельзя ничего такого заключить, – возразил Брат. – Это совпадение.

– Конечно, конечно, спасибо, что разъяснили. Сами понимаете, того, кто вынужден делать выводы, можно простить за такой вывод. В большей степени я озадачен фигурой возлюбленной старого джентльмена. В вашей книге. Кто мог быть ее прототипом?

– У нее не было прототипов.

– В вашей жизни нет возлюбленной?

– Это допрос? Вы меня в чем-то подозреваете? Может, мне лучше позвонить адвокату. Вы же позволите, я надеюсь? Это же, как вы сами заметили, Америка.

– Сэр, прошу вас, будьте уверены, мне неизвестно, чтобы в настоящее время в отношении вас имелись какие-либо подозрения или велось расследование. Это всего лишь дружеская беседа.

– В таком случае потрудитесь рассказать мне то, ради чего пришли.

– Но в вашей жизни есть женщина, о которой вы постоянно думаете, я прав? И эта женщина, если моя догадка верна, в настоящее время проживает за океаном.

– Зачем задавать мне вопросы, ответы на которые вы знаете?

– Потерянный сын и потерянная женщина, – рассуждал Лэнс Макиока. – Двое в одной семье. Вы сами не задавались вопросом, почему близкие вам люди так часто оказываются для вас потерянными? Конечно, задавались. Вы же писатель, наверняка гордитесь умением анализировать жизнь. Вы явно знаете афоризм Сократа: неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы жить.