Эдвард Сент-Обин - Двойной контроль [litres]

Люси устроилась на заднем сиденье хантеровского «майбаха», позади водителя, разумеется, где было вполне просторно, но не так, как на месте Хантера, – сдвинутое до упора пассажирское сиденье позволяло установить в освободившемся пространстве детскую кровать. Рядом с Люси, в подстаканнике подлокотника, обтянутого стеганой белой кожей, стояла пинта латте, а на коленях в папке лежало забытое расписание встреч, написанное рублеными и хлесткими фразами, страница за страницей. Рубленые и хлесткие фразы придумали для таких, как Хантер, – его напористую агрессивность и рассеянное внимание можно было сдержать только автоматными очередями пунктов. Люси собиралась освежить в памяти список, чтобы категорически взирать на все, так сказать, с горних высей, но вчера горние выси категорически обрушились на нее, хотя алпразолам и спас ее от полной катастрофы, словно бы предоставив хрупкое укрытие под обломками обвалившегося здания.

Предыдущим утром Фрэнсис покинул Квин-Сквер, извинившись и объяснив, что ему нужно возвращаться в Суссекс, на работу, но что они скоро снова увидятся. На прощанье он обнял ее с необыкновенной сердечностью, в полном смысле слова, так, что Люси ощутила, как сильно и сочувственно бьется его сердце, буквально передавая ей свою поразительную энергию, хотя Фрэнсис вел себя так, будто ничего особенного не происходит.

– Спасибо тебе, – сказала она. – Спасибо за то, что пришел, – добавила она, испугавшись, что разыгравшееся воображение приписало прощальному объятию слишком многое.

По дороге в Белсайз-Парк она не преминула заметить Оливии, какой Фрэнсис удивительный человек, – отчасти для того, чтобы доставить ей удовольствие, но по большей части потому, что никогда еще не встречала человека, так ненавязчиво, но искренне проникнувшегося сочувствием к недавней знакомой, у которой почти сразу же обнаружился рак.

Поскольку Мартин и Лиззи Карр работали дома, то часто устраивали перерыв в середине дня, поэтому Люси попросила Оливию не говорить родителям об опухоли. Люси любила Карров, но ей требовалось время, чтобы определить баланс между допустимой скрытностью и откровенностью. Ей хотелось побыть наедине с Оливией, но, когда они вошли в дом, в коридор выглянула Лиззи и пригласила их на кухню пообедать с Мартином. Лиззи была такой радушной и приветливой, что Люси не смогла отказаться.

Мартин тепло поздоровался с Оливией и Люси и сразу же вернулся к разговору с супругой. Он был из тех редких психоаналитиков, которые согласны принимать пациентов с шизофреническими расстройствами. С частными клиентами он обычно проводил предварительную консультацию, а остальные получали направление в психиатрической клинике, где он работал раз в неделю бесплатно. За день до этого у него появился новый пациент, и сейчас Мартин жаловался на ограниченность психиатрического подхода, который рассматривает дезорганизованную речь пациентов с шизофреническими расстройствами как симптом, который надо подавлять, а не как попытку коммуницирования, которую необходимо понять.

– Мой вчерашний пациент, очень умный малый, купил книгу «Шизофрения: краткое введение» [7], опубликованную в «Оксфорд юниверсити пресс» и написанную не одним, а двумя профессорами, потому что хотел понять свое заболевание. И вот что он получил в награду за свое старание. – Мартин раскрыл тоненькую зеленую книжицу на странице, заложенной обрывком бумажной салфетки. (Оливия понимающе улыбнулась Лиззи – Мартин оседлал своего конька). – Вот это, – продолжил он, – проверка интеллектуального развития: за три минуты пациенту требуется назвать как можно больше животных.

«Ошибки пациентов с бедностью речи и действий носили характер упущений. Эти пациенты часто не отвечали в течение отпущенного промежутка времени. Например, при проверке спонтанной речи один пациент смог назвать только трех животных за три минуты. Он прокомментировал это так: „Единственно, кого я могу придумать, – это осел“. Напротив, ошибки, связанные с синдромом дезорганизации, были ошибками отбора, то есть пациенты не могли удержаться от неправильных ответов. Например, другой пациент при выполнении задачи на спонтанную речь произнес такую последовательность слов: „страус, утка, лебедь, озеро, лох-несское чудовище, бекон…“ В этом примере слово „озеро“ тесно связано со словом „лебедь“, но не должно тут стоять, потому что не служит названием животного. Слово „бекон“ здесь тоже не подходит, и трудно понять, почему пациент его выбрал, но это необъяснимое сочетание слов типично для несвязной речи, которая иногда наблюдается при шизофрении…».

– «Необъяснимое сочетание слов»! – воскликнул Мартин. – «Осел»! Может быть, пациент считал ослом проверяющего, который заставил его проходить тест на стадии психоза, а может, самого себя или кого-то из родных, этого уже не узнать, но это же явная попытка коммуницирования! Как озеро превратилось в Лох-Несс, тоже вполне очевидно. И конечно же, ум такого пациента порождает чудовищ, реальных или вымышленных, вот как лох-несское чудовище. Может быть, он считает себя чудовищем, потому что ест бекон, плоть живого существа, или ему религия запрещает есть свинину, или сам он ощущает себя мертвой плотью. Это нам неизвестно, но это попытка коммуницирования, которое можно расшифровать, если хорошенько постараться.

– Разумеется, ты прав, дорогой, – сказала Лиззи, – но гораздо проще прописать им нейролептики.

– То есть поступить как осел.

– Люси, а как у тебя дела? – спросила Лиззи.

– Не очень хорошо, – ответила Люси. – Вчера мне сделали томограмму, а сегодня утром сообщили результат.

– Боже мой, – ахнул Мартин, – а я тут витийствую! Что тебе говорят?

– К сожалению, не могу сказать, что результаты моего скана были истолкованы так же неверно, как результаты этих проверок интеллектуального развития. У меня обнаружили опухоль головного мозга.

После этого Карры окружили Люси заботой и лаской – щедро, но разумно, в меру. Лиззи сказала, что рассматривать данную ситуацию с позиции психотерапевта она не станет, поскольку они давние и добрые друзья, но готова порекомендовать Люси подходящего коллегу, если ей понадобится профессиональная помощь. Люси вкратце описала характер Хантера, и все согласились, что его лучше пока не извещать о состоянии ее здоровья, чтобы спокойно провести все запланированные для него встречи.

Именно это Люси твердо удерживала в уме, когда приехала в аэропорт Фарнборо встречать босса. Она ждала, пытаясь внушить себе энтузиазм на время приезда Хантера. Вскоре на летном поле появился Хантер, в розовой рубашке, джинсах, ковбойских сапогах и, несмотря на прохладное утро, с коричневой замшевой курткой, небрежно закинутой за плечо. Высокий рост – шесть футов четыре дюйма, – широкие плечи и квадратный подбородок придавали ему весьма импозантный вид. На его паспорт едва взглянули, чемодан погрузили в багажник, Хантер с Люси уселись на заднее сиденье автомобиля и отправились в Оксфорд.