Мейв Бинчи - Замок мечты. Лето моей надежды

Кейт ей посочувствовала.

- Он не предлагает тебе ездить с ним?

- Всегда предлагает, но разве я могу?

- Да, это сложно.

- Еще бы. Понимаете, он никогда не предлагает мне ездить с ним в качестве миссис Джимбо Дойл. Только в качестве Карри. - Лицо девушки стало очень мрачным.

- Послушай… Если он получит работу в Маунтферне, разве это не заставит его остепениться?

- Пожалуй. Когда откроется отель, работы здесь будет выше головы. Но Джимбо мечтает стать звездой. Это единственная работа, которая его интересует.

- Я имела в виду пение. Когда откроется отель.

Лицо Карри засияло.

- Это было бы просто счастье! Но мистер О'Нил считает Джимбо мастером на все руки, он не возьмет его на должность певца.

- Может быть, я сумею замолвить за него словечко.

- Ох, мэм… А если вы поговорите с миссис Файн, то мистер О'Нил наверняка прислушается к ее словам.

- Посмотрим, что можно сделать, - пообещала Кейт. После этого Карри пошла на кухню и приготовила Леопольду настоящий пир, чтобы было с кем отпраздновать такое событие.

- Вот было бы здорово, если бы бедный Джимбо получил возможность выступать в Фернскорте после его открытия, - сказала Кейт Джону.

- Какой же он бедный? Воскресная газета напечатала о нем статью. Джимбо процветает.

- Если так, то ему будет нетрудно получить работу в «Соломенном баре».

- Вряд ли у него останется на это время, - ответил Джон.

- Что ты имеешь в виду? - не поняла Кейт.

- Мы предложим ему работу в кафе «Трилистник». Раз уж он так хорошо поет, то пусть делает это здесь, а не на противоположном берегу реки.

Внезапно по спине Кейт побежали мурашки. В прежние времена придумать такое могла только она.

- Неплохая мысль, - проворчала она.

- Да уж. - Джон похлопал ее по руке.

- Дара, ты не поможешь мне с салфетками?

- Нет, мама. Ни за что на свете.

- Вот тебе и раз!

- Что угодно, только не это. Я ненавижу подрубать салфетки.

- Думаешь, мне это нравится?

- Но у тебя же нет… - Она запнулась.

- Работы получше. Ты права. Пусть мать сидит в кресле и подрубает салфетки. Иначе ее руки парализует так же, как остальные части тела.

- Ох, мама, честное слово…

- Что «честное слово»? Лучше помолчи, если сказать нечего.

- Не в твоих привычках жалеть себя.

- А не в твоих привычках быть такой эгоисткой. Наступила пауза.

- Извини. Я хотела сказать совсем не это.

- А что ты хотела сказать?

- Ты сама закончила вместо меня. Но у тебя получилось еще хуже.

- Ну и что это за…

- Я собиралась сказать, что у тебя и у меня нет более важной работы. А жаль. Я хотела бы… хотела бы чего-то другого.

Кейт смотрела на нее ничего не говорящим взглядом.

- Ну, вырваться из дома, а не сидеть здесь и подрубать салфетки.

- Я бы тоже хотела вырваться из дома. Хотя бы ненадолго.

- Знаю, мама, знаю, но ты уже прожила жизнь… О господи, я не это имела в виду! Ужасно трудно найти нужные слова.

Я хотела сказать, что ты уже прожила время, когда люди ищут себе дело по душе, решают, что для них важно, а что нет, и принимают решения.

- Да.

- Ты не понимаешь.

- Понимаю. Я прожила это время, а ты еще нет. Что ж, ступай. Ищи себе дело по душе.

- Знаешь, мама, иногда тебе очень трудно угодить. Ты обижаешься, если мы не говорим тебе, что происходит. А если говорим, ты обижаешься еще больше. И дело вовсе не в этом… - Дара показала на кресло. В их доме никогда не звучали слова «калека», «паралич» и «инвалид». А выражением «несчастный случай» пользовались лишь время от времени.

Лицо Кейт было не грустным, не расстроенным, а задумчивым.

- Мама, я подрублю салфетки, но не сейчас. Сейчас мне нужно выйти, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Казалось, в Кейт проснулось чувство юмора.

- Я понимаю, что ты имеешь в виду. Тебе нужно выйти. Но имей в виду, Дара: он вернулся не для игр и забав. Сейчас ему не до этого.

- Кто, Керри? - Дара вспыхнула и заерзала на месте. - Я о нем и не думаю.

- Конечно, нет. А даже если и думаешь, почему ты должна меня слушать? Просто мне кажется, что на этот раз он приехал сюда с определенной целью.

- О боже, иногда ты делаешь из мухи слона. - Дара ушла. В кармане ее белого жакета лежали губная помада и тушь, которыми девочка собиралась воспользоваться, когда лицензированная пивная Райана останется далеко позади.

Патрик сел на поваленное дерево рядом с Рейчел.

Какое-то время оба молчали. В роще пахло влагой и цветами. Каноник Моран удалился, и мешать им было некому. Бабочки садились на деревья и тут же улетали; иногда в листве возились какие-то птицы. Картина была мирная.

- Нам следовало бы проводить здесь больше времени, - сказал Патрик.

Рейчел улыбнулась ему. Может быть, это будет легче, чем ей казалось. Его голос в трубке был суровым.

Она сцепила руки.

- Мне очень трудно сказать тебе такое…

Он отодвинул манжет и посмотрел на часы.

- Но я должен это услышать. Верно, Рейчел?

Эту улыбку она знала много лет. Так Патрик улыбался, когда кто-то даром тратил его время. Выхода не было. Улыбка означала, что она должна приступить к рассказу немедленно.

- Джон, будьте добры, налейте мне большую порцию бренди.

- Должно быть, дело совсем плохо, если вы просите большую порцию еще до ленча, - добродушно сказал Джон, поставив бокал перед Брайаном Дойлом.

- Скажу по секрету. Я вылью ее в термос с чаем.

- Плохо что-нибудь одно или все сразу?

- Кто знает? Его ничто не радует. Он ездил в рощу Койна встречаться со своей дамой, словно они - двое подростков. Но это продолжалось недолго. Он вернулся и теперь сидит с таким выражением лица, от которого часы останавливаются.

- Наверное, свидание прошло неудачно, - кивнул Джон. - Рейчел приехала с ним, нет?

- С ним? О нет. Понимаете, эти двое похожи на фигурки мужчины и женщины. Когда одна появляется, другая исчезает. Одна выезжает в солнечную погоду, другая - в дождь. Я где-то видел такие куранты. Кажется, в Блэкпуле.

Джон засмеялся.

- Неужели так скверно?

- О господи, Джон, чем старше становятся люди, тем сильнее на них действуют все эти любовные штучки. Я считаю себя слишком старым для таких вещей, а ведь я на несколько лет младше О'Нила.

- Вам следовало бы поторопиться и жениться на той девушке из города, пока это не сделал кто-нибудь другой, - посоветовал ему Джон.

- Не хочу связывать себя. Попав в клетку, мужчины становятся несчастными и жаждут вырваться на свободу. Таков закон природы.

- Вы с Мэри Доннелли - два сапога пара! - засмеялся Райан.

- Да уж. Сегодня мы встретились с ней на почте. Я ходил отправлять кое-какие анкеты, которые валялись у О'Нила на столе целый месяц, а он не желал на них взглянуть. Наконец сегодня он их увидел и снял с меня стружку. Я вхожу, а там за окошком вместо Шейлы сидит эта жуткая мымра и разносит на все корки Фергуса Слэттери за то, что на его бандеролях слишком много сургуча. О господи, зачем мужчине связывать себя с женщиной, которая станет на него орать?