Мейв Бинчи - Замок мечты. Лето моей надежды

Когда Рейчел возвращалась к машине, рабочие приветствовали ее. Они уважали миссис Файн, потому что она не отлынивала от работы, улыбалась им, но не докучала женской болтовней.

У ее маленькой зеленой машины стоял Керри, небрежно опершийся о капот.

- Что ты здесь делаешь?

- Жду вас.

- Ты ждал напрасно. Я уезжаю. Извини.

Рейчел попыталась обойти его, но Керри не сдвинулся с места.

Она повернулась и решительно пошла к лестнице. Керри побежал следом; казалось, он знал, что Рейчел пойдет к его отцу.

- Я даю вам последний шанс, - сказал он.

Она не остановилась. Тогда Керри догнал ее и пошел рядом.

- Рейчел, посмотрите на этот дом. Это ваш единственный шанс сорвать куш, получить то, на что вы потратили всю жизнь, разве не так? Не отвергайте его. Подпишите чек. Сию минуту. Иначе я расскажу ему все.

- Пойдем со мной, и мы все расскажем ему вместе. - Она подошла к лестнице.

- Я должен получить эти деньги. Люди Маккенна очень злятся на вас, а из-за вас - на меня. Эти парни шутить не любят.

Керри обогнал Рейчел и заступил ей дорогу.

- Ты уйдешь или нет? - крикнула она так, что все строители бросили работу и начали подталкивать друг друга локтями. Ссора между сыном и любовницей О'Нила стоила того, чтобы на нее посмотреть.

Именно тут на лестницу вышел Патрик О'Нил. Он мгновение смотрел на эту сцену, а потом увидел лица тех, кто жадно наблюдал за бесплатным зрелищем.

Он сделал единственное, что могло положить конец скандалу и нездоровому любопытству. С презрением посмотрел на обоих и прошел мимо, не сказав ни слова.

Дорога до ткачей была прямая и не требовала больших усилий. Рейчел ехала, не думая о ней. Иногда в глазах начинало рябить, и она моргала, пытаясь улучшить видимость.

Почему-то ей вспомнился старичок, сидевший в саду психиатрической больницы «Хаддасса», созданной специально для старых евреев. В этой больнице умерла мать Рейчел. Старик сидел в саду и был очень печальным. Однажды Рейчел решила спросить, что его так огорчило.

- Понимаете, я не сумасшедший, - уныло сказал ей старик. - Я здоров так же, как вы. и любой другой посетитель. Меня сюда поместил племянник, потому что он хочет украсть мои изобретения и выдать их за свои. Но это звучит так абсурдно, что лишний раз подтверждает мое сумасшествие.

В тот раз логика старика потрясла ее. Но она только грустно покачала головой, дивясь тому, как здраво могут звучать самые безумные обвинения.

Сегодня, проезжая Ирландию, освещенную последними летними лучами, пережидая отары овец, стада коров и группу веселых молодых монахинь, ехавших на какое-то общественное мероприятие, Рейчел Файн вспоминала старика и жалела, что не отнеслась к нему с большим сочувствием.

Когда Керри вернулся в сторожку, то выглядел так, что Грейс вздрогнула.

- Я только что видел свое отражение в оконном стекле. Ты права, виду меня неважный. Послушай, Грейс, используй свои новые кулинарные знания и свари мне пару яиц.

Потом мы поговорим.

Услышав, как он поет в ванной, Грейс обрадовалась и пошла на освещенную солнцем кухню.

Ей будет жаль уезжать из этого домика, окруженного деревьями. Она будет скучать по милой мисс Хейз и по своей спальне, на подоконник которой часто вспрыгивали бурые кролики и прижимались носами к стеклу.

Но жить в отеле ужасно интересно!

Джим Костелло говорил ей, что на свете нет более бойкого места, чем многолюдной отель. Жизнь кипит здесь круглые сутки. Это воспоминание заставило Грейс улыбнуться.

Джим добавил, что каждому отелю, в том числе и Фернс-корту, требуется по-настоящему красивая женщина, которая становится его душой.

Керри вышел из ванной с влажными волосами. Он надел чистые белые брюки и белый свитер.

- Ну вот, совсем другое дело, - улыбнулся он. - А теперь расскажи, чем ты занимаешься.

Грейс казалось, что рассказывать должен он.

- Ничем, - ответила она.

- Как это ничем? Ты же целыми днями ездишь на велосипеде с Майклом Райаном. - Его глаза были очень яркими.

- Ну, мы ловим рыбу, разговариваем и дурачимся. - Она смущенно хихикнула.

Почему-то лицо Керри напряглось.

- И что же это за дурачества?

- О господи, сам знаешь. Ничего серьезного.

- Дай-то бог. Дай-то бог…

- Что ты хочешь этим сказать? - испугалась девочка.

- Ты должна вести себя достойно, а не бросаться на шею какому-то мальчишке из пивной. Конечно, он еще желторотый, но, как всякое животное, знает, чего хочет, и будет делать все, чтобы получить это.

Грейс вспыхнула.

- Майкл - не животное! Не смей так говорить о нем!

- Нет, буду, пока не удостоверюсь, что он не причинил тебе вреда и не заставил тебя делать то, чего делать не следует.

- Я делала много такого, чего делать не следует. Как и ты сам! - сердито воскликнула Грейс. - Я веду себя с Майклом так, потому что сама хочу этого!

- Ты не должна этого хотеть, а он не должен вызывать у тебя такое желание. Ты слишком маленькая, ты моя сестра, и тебе не следует спать со всякой деревенщиной.

- Это не так.

- И слава богу. Если только ты говоришь правду.

- На себя посмотри. Почему никто ничего не говорит про твои отношения с Дарой?

- Это совсем другое дело, - отмахнулся он

- Почему другое?

- Потому что я мужчина. К мужчинам это не относится.

- Дара - не мужчина.

Наступила пауза, которую нарушил пронзительный телефонный звонок.

- Это Майкл, - с облегчением сказала Грейс. Но она ошиблась. Звонил человек с североирландским акцентом. Он хотел поговорить с Керри.

Услышав шум машины доктора, Кейт отослала Деклана. Мартин Уайт улыбнулся самому младшему из Райанов, который еще не успел стать хулиганом, как его брат Эдди.

- Завтра дети уйдут в школу. Вы будете скучать по ним или обрадуетесь, что настала тишина? - спросил он.

- Надеюсь, что школа помешает им натворить бед. Здесь за ними приходится смотреть в оба, - вздохнула Кейт.

- Я вас прекрасно понимаю. Мои дети окончательно свихнулись на своей верховой езде, всех этих шлемах, хлыстах, сапогах и бог знает чем еще. Вам повезло, что вы не имеете с этим дела… Вы побледнели. Что-нибудь болит?

- У меня расстроился желудок, временами я ощущаю тошноту, но мне все время приходится пробовать блюда, которые мы хотим предложить посетителям нашего кафе… если будет кому предлагать.

- Неужели вы не можете без него обойтись?

- Иначе мы пойдем ко дну.

- А компенсация? - неуверенно спросил доктор.

- Мартин, на эти деньги семью не прокормишь. Господи, если бы вы знали, как я боюсь четверга… При одной мысли об этом у меня потеют ладони.

Доктор Уайт сказал, что в день слушания дела даст Кейт мягкий транквилизатор.

- А язык у меня заплетаться не станет? - спросила Кейт.

- Такого лекарства нет на свете! - засмеялся Мартин.