Николае Есиненку - Деревянная пушка

— Да-да, ты мне уже говорил: любовь, как и талант, дается не всем.

— Вот именно! Уже говорил, да?.. Так вот, если я, вернее, коль скоро я являюсь одним из немногих избранных…

— …то никто не вправе профанировать этот священный дар. Знаю и согласна. А все-таки должна предупредить: в один прекрасный день я выцарапаю тебе глаза.

— Мне?!

— Да! Вот этими самыми руками! Тебе и твоим любовницам!

— Шура, что за вульгарность!

— Ах да, извини: это не любовницы, а возлюбленные. Твои Лауры и Беатриче! Твои Элоизы и Аэлиты! И тем не менее!

— Вот видишь, Шура, как твое мещанское нутро прет наружу! И суди сама, могу ли я после всего этого жить с тобой. Любовь! Человек полюбил! Это самое священное, самое чистое чувство в мире, а ты мне его омрачаешь… Да понимаешь ли ты, что значит быть влюбленным?

Шура впечатлена и раскаивается.

— Прости, прости меня, — смиренно просит она.

— Не прощу! Ты выдала себя с головой. Что сказано — то сказано. Все. Прощай! Ухожу!

— Дорогой мой, любимый!.. — Шура пытается схватить мужа за руку и поцеловать ее.

— Любимый? Ха-ха! Не оскверняй этого слова! — он мечется по комнате в поисках костюма, чемодана и прочего.

Шура в отчаянии прижимает руку к сердцу:

— Я дура! Я глупая баба! Я самка! Я собственница! Конечно же ты прав! И всегда был прав! Любовь… любовь… что может быть выше?!

Муж непреклонен:

— Не надо! Не надо притворяться! Я отлично знаю, что себя, например, ты ставишь выше моих чувств! Эгоистка! Только о себе думаешь!

— Я ошиблась! Я больше не буду! Я старалась, ты же знаешь! Я как раз тебе начала рассказывать: она как услышала, что я твоя жена, у нее глаза на лоб полезли. Там как раз гости были, а она кричит: эй, идите все сюда! Посмотрите на восьмое чудо света! Ну, выходят… две женщины и четверо мужчин, хмельные, со стаканами в руках. Она им рассказывает: так и так… они чуть со смеха не попадали. А один из мужиков как схватит меня за руку: повтори, говорит! Я хочу слышать собственными ушами! Ты, значит, его жена и пришла… просить за него? Да, говорю я, и ведь это же правда, милый? Нет, говорит он, повтори еще раз! Ты — его жена и пришла просить за него же… у другой! Да, говорю… Тут он как обхватит меня, как прижмет к груди! Ты, говорит, святая! Ты — сокровище! Зачем, говорит, тебе губить свою жизнь с человеком, который тебя не ценит! Ты, говорит, феноменальная женщина и к тому же просто красавица сахарная… И тянет меня за собой, представляешь?

— Представляю, — хмуро цедит муж.

— Ну вот… Но я не пошла, хоть и могла пойти! Я не таковская!

— Распутница, — говорит муж не очень уверенно.

— Это я-то?!

— А что? Может, скажешь, что это любовь? Любовь, заметь себе, чувство редкостное и…

— …и дано далеко не всем! — подхватывает Шура. — Да-да, я именно об этом и подумала. Понимаешь, я не могла быть уверена, что он меня действительно любит. Это — во-первых. А во-вторых… я вспомнила о детях, о нас, о тебе… Ведь ты… только не обижайся… тоже идиот. Куда ты будешь возвращаться, когда очередная любовь даст тебе отставку, если меня у тебя не будет! И еще хочу спросить: о ком думаешь ты, влюбляясь вот так, без оглядки? Обо мне? О детях? О будущем? О том, что станется с нашей семьей, если ты и дальше будешь так жить?

— Я же сказал: убей меня!

— Да?

— Да.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас. Один конец… Чем жить без нее…

Шура пристально смотрит в глаза мужа, и гнев на ее лице сменяется нежностью, нежность — жалостью и презрением, а презрение — снова любовью.

— Нет, дорогой, — говорит она наконец, устало проведя рукой по его щеке. Щека небритая, колкая. — Не могу я тебя убивать. Ладно, попробую сходить к ней еще разочек… может быть, она согласится. Но, знаешь, тут нужна тонкая дипломатия. Найди-ка свою фотографию, ту, где ты в шляпе и с сигаретой. Ту самую, помнишь, из-за которой я тебя полю… словом, из-за которой я стала тем, кто я есть. Я покажу ей этот снимок… и пусть она только попробует отвергнуть тебя!

Сегодня воскресенье, и Оня принаряжается прямо с утра. Надевает белую рубашку, повязывает галстук, причесывается перед зеркалом, а где не справляется гребень — поплевывает на ладонь и упрямо приглаживает непокорные, как водится, кудри. Солнце над воротами — Оня у ворот.

— Гляди, галстуком не удавись, — напутствует его соседский парень. — Куда собрался так рано?

— Жениться иду, — отвечает Оня, аккуратно прикрывая за собой калитку.

— Держите меня — упаду! — глумится сосед.

— Не падай, тебе еще плясать на моей свадьбе, — бросает Оня через плечо и отправляется в путь. Нет, постойте… он срывает из-за плетня цветок и прикрепляет его к шляпе.

Само собой понятно, что соседский парень не принимает всерьез ни первые, ни последние слова Они. Дурак был бы тот, кто ему поверил. Оня — и женитьба! Сколько раз он женился! Сколько раз вот так выходил со двора! А известно: единожды солгавши… Нет, если уж ему пришла охота поврать, пусть перейдет через речку, за мост, туда, где его еще не все знают, и, глядишь, кто-нибудь подумает, что он и вправду женится. А с другой стороны, если он вздумал жениться так, как несколько месяцев назад, — тогда да, тогда может быть! Только опять-таки неизвестно, кто пустит его на порог. Таких лопухов, как Петраке, поди поищи! И дурех таких, как его Аурика, нынче днем с огнем не найдешь. Это ж неслыханно! Ни тебе свадьбы, ни обрученья, ни сговора — приходит Оня, объявляет, что женится, и — хлоп! — я твоя, мой друг, навеки! Да и родители хороши! Что сделал бы нормальный отец? Выломал бы кол из ограды да спросил ласково: до каких пор, Оня, ты будешь нам девок портить?.. С дочкой Карася дошло уже до сельсовета, но только девка через порог, Оня сделал поворот кругом и — поминай как звали! Раздумал, видите ли! Он, дескать, не желает иметь ничего общего с Карасиным родом… жадюги все до одного и рвачи!.. А что говорить о сестрах Полобок, которые из-за ни даже передрались? Он как-то явился к ним при полном параде, люди, конечно, решили, что свадьбы не миновать, но нет, как пришел, подлец, так и ушел. Посидел пару часиков, поглядел на одну стену, на другую, покалякал с одной сестрой, потом с другой, приподнял шляпу — привет! А они, естественно, сцепились: каждая считает, что Оня сделал бы ей предложение, если бы не сестра… Визгу было!

Что тут кривить душой, Оня — красавец парень, такие на дороге не валяются. Какие родители не пожелали бы себе такого зятя! Какая девушка не мечтала бы о таком муже! Но если уж совсем откровенно, то все это в прошлом, теперь никто даже слышать о нем не хочет! Повторим: единожды солгавши… Тем не менее весть о том, что Оня в очередной раз собрался жениться, мгновенно облетает все село.