Уильям Крюгер - Эта ласковая земля

В Линкольнской школе у нас был внутренний водопровод, душевые и крыша над головой, которая не протекала. У нас была трава, много травы, и деревья. Мы ели три раза в день и спали на кроватях. По правде говоря, наша жизнь была комфортной. Но в этом перенаселенном, суматошном районе я видел с избытком две вещи, которых мы были лишены в Линкольнской школе: счастье и свободу.

– Туда, – показал Альберт на ветхое двухэтажное здание на углу с надписью «У Герти» на витрине.

Дверь была открыта, и мы вошли следом за Альбертом. Все тесное пространство занимали столики. Перевернутые стулья стояли на столешницах ножками к потолку. Пахло чем-то вкусным.

В углу маленького кафе стояла стремянка, стоя на которой, мужчина чинил дыру в потолке. Услышав наши шаги по деревянному полу, он повернулся и уставился на нас. На нем были рабочие перчатки, комбинезон и ботинки, в которых он словно дошел пешком до Африки и обратно. Мужчина спустился со стремянки и подошел к нам. Вся правая сторона лица у него была покрыта шрамами, почти закрывая глаз. Хотя, похоже, старые шрамы его не беспокоили, на них было больно смотреть. Он стянул перчатки, сложил ладони в кулаки и упер их в бока, рассматривая каждого из нас. Когда он заговорил, я понял, что, несмотря на внешний вид, это не мужчина.

– Привет, – сказала она. – Я Герти.

– Сперва главное.

Герти отвела нас на кухню, где у плиты стояла женщина и следила за содержимым двух огромных кипящих котлов, от которых исходил чудесный аромат. Его-то я и уловил при входе в заведение.

– Фло, – сказала Герти. – У нас гости.

Женщина развернулась. Светлые волосы обвисли из-за пара от котлов, а лицо раскраснелось, но это не умаляло ее красоты. У нее были поразительные голубые глаза и необычно широкая улыбка.

– Дети?

– Вот, Норман утверждает, что их прислал Форрест.

– Форрест? Как он? – сказала Фло с удивлением и восторгом. – И где он?

– Без работы в Манкейто, – сказала Герти, не дав нам времени ответить.

– Вернулся в Миннесоту, – сказала Фло. Казалось, улыбка не сходила с ее лица. – Мы его увидим?

Хотя вопрос был адресован нам, ответила снова Герти:

– Он побудет дома какое-то время, но насколько я знаю Форреста, он рано или поздно приедет повидать брата.

Голубые глаза Фло, теплые, как летнее небо, пробежались по нам.

– И вы наши гости до…

– Они плывут в Сент-Луис. Остановились передохнуть, – сказала Герти. – Я устрою их на ночь в сарае.

На Фло было цветочное платье длиной до икр. Она немного приподняла подол, присела, чтобы оказаться на одном уровне с Эмми, и сказала:

– Ты самая хорошенькая девочка, что я видела. Как тебя зовут?

– Эмми.

Я закатил глаза. Когда она уже научится?

Фло посмотрела на меня.

– Бак, – сказал я. – Бак Джонс.

– Как киноактер. А ты? – обратилась она к Альберту.

– Норман.

– А что насчет тебя?

Моз таращился на нее, и даже если бы у него был язык, думаю, он не смог бы ничего сказать – так был сражен ее красотой.

– Его зовут Амдача, – сказал Альберт. – Он сиу.

– Как Форрест и Кэлвин, – сказала Фло.

– Кэлвин? – спросил я.

– Брат Форреста. Он вам не говорил?

– Нет, мэм. Только отправил нас сюда, к Герти.

– Это, наверное, потому, что он не был уверен, что Кэлвин будет тут. Сейчас на реке горячая пора. А ваши родители? – спросила Фло.

– Мы сироты, все, – сказал Альберт.

– Мне жаль. – Ее улыбка чуть дрогнула. – Воистину мы живем в трудные времена.

У меня в животе заурчало. Я не ел почти два дня, и было невозможно не реагировать на аромат из котлов.

– Проголодались? – спросила Фло.

– Лошадь съел бы, – ответил я.

– Они с нами всего на одну ночь, – отрезала Герти. – Мы их накормим и уложим в сарае. Они отработают, помогая в столовой.

– Хорошо, – согласно кивнула Фло.

– Идемте, – сказала Герти. – Устроим вас. Потом дадим вашим животам поесть, а потом… – Она строго посмотрела на нас. – Потом душ.

Душ мы принимали в каменном здании общественных бань на другом берегу реки, недалеко от центра города. Место пользовалось популярностью у бедняков, у которых не было домашнего водопровода. Судя по толпе, таких было немало.

В Низину мы вернулись к вечеру. Герти еще не открылась, но за столом сидели двое мужчин. Когда мы вошли, они повернулись и уставились на нас, как на нарушителей.

– Герти еще не подает, – сказал один из мужчин.

Он был высоким, широкоплечим, с длинными темными волосами и темной щетиной на нижней половине лица. Глаза у него были небесно-голубыми, совсем как у Фло, но в них не было ни капли дружелюбия.

Второй мужчина был индейцем, и я сразу же понял, что это Кэлвин, брат Форреста. Он был моложе Форреста как минимум лет на десять и заплетал волосы в косу, которая спускалась ниже плеч. Его отношение было не таким, как у его спутника, особенно когда его внимательные глаза цвета ореха гикори остановились на Мозе.

Альберт ответил за всех нас с вызовом:

– Мы сегодня работаем на Герти.

– Она ничего про вас не говорила, – возразил широкоплечий.

– Это потому, что мои дела тебя не касаются, – сказала вошедшая с кухни Герти. – Чем ты занимаешься на своей лодке, Тру, твое дело. Чем я занимаюсь здесь – мое. И мне не нравится твой тон, особенно по отношению к моим работникам.

Перед мужчиной, которого она назвала Тру, стоял стакан. Цвет жидкости и тонкий слой пены подсказали, что он пил пиво. По его тону и мрачному взгляду я понял, что этот стакан не первый.

Следом за Герти вышла Фло и одобрительно оглядела нас.

– Вот молодцы.

Потом подвинула стул к столу, за которым сидели Кэлвин и угрюмый мужчина.

– Никак Тру?

Он сделал большой глоток пива.

– Вустер Морган сказал, это займет самое малое неделю, а скорее две. Говорит, ему надо найти запчасти к двигателю. Караван Беренсона отдадут Куперу, этому ублюдку. Только Бог знает, перепадет ли мне хоть что-нибудь после такого.

– Можешь починить?

– Может быть. Если Морган разрешит воспользоваться своим оборудованием.

– А он уже сказал, что скорее ад замерзнет, – спокойно улыбнулся Кэлвин.

– Ох, Тру, а я говорила тебе не давать волю своему характеру. – Она ласково положила руку на его предплечье. – Как-нибудь наладится.

– Надеюсь, у меня еще будет команда, когда это случится. Мак Купер уже пустил слух, что примет любые руки, готовые работать на него.

– Верность многое значит, – сказала Фло.

– С Гувером в Белом доме деньги значат больше, – ответил Тру.

– Кэлвин, это твой брат прислал этих детишек, – сказала Фло и представила нас всех по очереди.

– Как Форрест? – спросил индеец.

– Когда мы уплывали, был в порядке, – сказал Альберт.

– И где это было?