Уильям Крюгер - Эта ласковая земля

Той ночью я плохо спал. Не из-за своей обычной бессонницы. А из-за того, что мир, который я знал, рушился. Я встал и пошел к воде, сел на большой валун и стал смотреть на две связанные звезды, Мэйбет и мою, которые всегда указывают на север. Именно туда нас понесет река. Луна еще не взошла, и река была темным потоком. Когда-то я считал, что она несет с собой обещание свободы, теперь мне казалось, что она приносит только разочарования.

Потом мне в голову пришла мысль такая черная, что я ощутил ее горечь во рту. Зачем мы вообще убежали из Линкольнской школы? Жизнь там была тяжелой, конечно, но по-своему предсказуемой. Там нас не разыскивала полиция. Брикманы были демонами, но я знал, как с ними справляться. Альберт и Моз почти закончили обучение и дальше вольны были выбирать свою жизнь, а что до меня, то я бы сумел пережить оставшиеся годы. Здесь, на реке, ни в чем нельзя быть уверенным – ни в чем, кроме того, что Брикманы и полиция будут охотиться на нас, пока не поймают. Я был уверен, что ночь в тихой комнате – цветочки по сравнению с тем, что ждало нас впереди.

Мы проснулись в серых предрассветных сумерках и тихо погрузили каноэ. Моз помогал, однако ничем не давал понять, поплывет ли дальше с нами. Я боялся его ответа, поэтому не спрашивал. Наконец Эмми подняла эту тему.

– Пожалуйста, плывем, Амдача, – сказала она, назвав его именем сиу. – Мы семья.

Моз долго смотрел на нее, потом так же долго на реку. Наконец он показал: «Но только пока не буду уверен, что ты в безопасности».

Я понял, что он согласился только ради Эмми, а не ради меня или Альберта. Семья? Мертва так же, как надежда, с которой мы начали свое путешествие.

– Что вы будете делать, Форрест? – спросил Альберт, когда мы готовились оттолкнуться от берега.

– Пока не знаю.

– Вы можете отправиться с нами, – предложила Эмми.

Форрест благодарно улыбнулся ей, но покачал головой.

– Мне не хватит места в вашем каноэ. Кроме того, это мой дом. Здесь у меня семья. Пора навестить их. – Он посмотрел на Альберта. – Вы направляетесь в Сент-Луис, но сначала навестите еще одного святого. Сент-Пол. У меня там есть знакомые, они хорошие люди и будут рады помочь вам.

Он достал из кармана рубашки клочок бумаги и огрызок карандаша, что-то написал и отдал моему брату. Он пожал руку Альберту, потом мне, потом потревал Эмми по голове.

Он повернулся к Мозу – теперь Амдаче – и положил руку ему на плечо:

– Wakan Tanka kici un.

– Да благословит тебя Создатель, – прошептала мне Эмми.

Амдача придерживал корму, пока Альберт забирался на нос, а мы с Эмми на свои места в середине каноэ. Потом он тоже сел, поднял весла, и Форрест оттолкнул нас от берега.

Прошел месяц с тех пор, как мы сбежали из Линкольнской школы, и я устал бежать. Все то утро я сидел в каноэ и угрюмо молчал. Остальные тоже притихли, даже Эмми и Кролик Питер. В окружающем пейзаже не было ничего, способного поднять настроение. Всюду вдоль реки лежали свидетельства какой-то катастрофы. Мусор, сухой и гниющий, свисал с нижних веток деревьев по обоим берегам, и когда река поворачивала, у высокого берега лежали кучи плавника. Выцвевшие на солнце стволы затопленных тополей, которые давно вырвало из земли и перенесло на песчаные отмели, выступали из воды, как кости динозавров. Может, эти следы разрушений были причиной нашего молчания, а может, остальные, как и я, просто чувствовали себя так же безнадежно потерянными, словно выкорчеванные деревья.

Около полудня мы пристали к песчаному пляжу в тени ветвей огромного вяза и пообедали запасами, которых становилось все меньше.

– Смотрите, – сказала Эмми, показывая на тополь на другом берегу, чей ствол раздваивался в десяти футах от земли. В развилке застрял грязный и гнилой матрас. – Как он туда попал?

– Наводнение, – сказал Альберт.

– Такое сильное?

– Эта река родилась из наводнения, Эмми, – сказал Альберт. – Десять тысяч лет назад на севере было озеро больше любого из ныне существующих. Оно называлось Агассис. Однажды сдерживавший его вал из земли и горных пород прорвало, и вся вода вырвалась огромным потоком, который назвали рекой Уоррен. Она пробила долину шириной в много миль по территории Миннесоты до самой Миссисипи. Река, по которой мы плывем, – все, что осталось от того огромного потока.

Мой брат всегда козырял тем, что узнал из книг. И хотя мне было очень интересно, я не собирался говорить ему об этом.

– А пока мы плывем, будет наводнение?

– Возможно, если будут сильные дожди.

«Пожалуйста, не надо дождей», – подумал я.

Но Эмми распахнула глаза от изумления.

– Я бы хотела на это посмотреть.

Моз – я все еще пытался привыкнуть называть его Амдача – сидел отдельно от нас, не далеко, но достаточно, чтобы дистанция ощущалась.

– Оди, ты так и не рассказал, поженились ли принцесса и проказник. – Когда Эмми увидела мой непонимающий взгляд, она сказала: – Проказник и принцесса из твоей сказки. Они поженились?

Пока я раздумывал над ответом, мимо проплыл длинный кусок дерева, попал в водоворот и закружился.

Я никому не рассказывал про нас с Мэйбет, ни слова. Когда Альберт ходил помогать мистеру Шофилду чинить грузовик, я сказал только, что это семья, с которой я познакомился, семья в беде. Не знаю, почему сохранил в тайне свои истинные отношения с Шофилдами или свои глубокие чувства к их дочери. Я говорил себе, что хотел, чтобы Мэйбет – даже если это всего лишь воспоминание о Мэйбет – принадлежала только мне. Я не хотел запятнать это воспоминание, не хотел нападок Альберта на мою первую любовь.

Но глядя на вращающийся кусок плавника, я наконец признал правду: я уже ощущал трещины, грозившие разделить Альберта, Эмми, Моза и меня, и боялся, что мы отдалимся друг от друга. В тот ужасный миг я не мог перестать думать, ту ли семью я выбрал. Это приводило меня в смятение.

– Проказник с принцессой не поженились, – наконец ответил я Эмми. – Принцесса осталась помогать своему народу, а проказник пошел своей дорогой.

– Ох, – сказала она, погрустнев.

– Любовь не всегда получается, – сказал я и швырнул камень в реку.

Мы плыли до захода солнца и достигли окраины города.

– Форрест примерно описал маршрут, – сказал Альберт. – Это, должно быть, Ле-Сур. Давайте остановимся на ночь.

Мы разбили лагерь в маленькой бухточке. Устраиваясь на вечер, мы услышали похожие на выстрелы звуки со стороны города.

– Кто стреляет? – спросила Эмми.

– И в кого они стреляют? – добавил я.

Альберт склонил голову набок и прислушался, на его губах появилась улыбка.

– Это не выстрелы. Это петарды. Сегодня Четвертое июля [40] Четвертого июля в США празднуется День независимости. Праздник традиционно сопровождается фейерверками. .