Георгий Демидов - Любовь за колючей проволокой

Отделение Ковальчука по его приказу заняло огневые позиции по обоим берегам ручья и с двух сторон бандитского дзота, чтобы обстреливать его амбразуры. Хотя попасть таким образом непосредственно в защитников вряд ли было возможно, вероятность их поражения в ограниченном пространстве под настилом рикошетными пулями была очень велика, особенно при стрельбе под тем углом, который предусмотрел опытный командир отделения. По той безграмотности, с которой было построено доморощенными фортификаторами их оборонное сооружение, он уже видел, что его защитники в военном деле ничего не понимают. Чего стоили одни только «мертвые зоны», составлявшие большую часть пространства вокруг этого сооружения. Со стороны концов настила над ручьем к нему можно было подойти вплотную практически беспрепятственно. Эти строители вряд ли догадались выложить каменные стенки своего гнезда деревом. Поэтому уцелеть они могут разве только при большом везении.

В начале обстрела бандитского дзота из его амбразур было сделано несколько ответных выстрелов. Вскоре они прекратились. Перебиты его защитники или просто экономят патроны, понимая, что их пальба совершенно бесполезна? Это, впрочем, не имело особого значения для выполнения операции, которую задумал Ковальчук. Он приказал своим бойцам, чтобы те прекратили стрельбу и только держали амбразуры на мушке, а сам, взяв две гранаты, подполз к краю настила. Чуть свесившись с его угла, он швырнул их одну за другой в дыру под бруствером. Прогремели два взрыва, от которых бревна наката подскочили, местами разошлись и сбросили с себя двускатный навес из жердей и веток. Из щелей между бревнами фонтаном брызнула вода, а потом из них потянулся рыжеватый дымок. Многократно повторив эхо взрывов, настороженно умолкли окрестные сопки. Но вскоре снова раздались выстрелы. Подскочив к полуразрушенному дзоту, бойцы стреляли в его яму, просунув между бревнами дула винтовок. Затем, выждав минуту и прислушавшись, они отвалили пару бревен и осторожно заглянули вниз.

Один из бандитов лежал в ручье таким образом, что его плечи и голова находились под водой, а ноги были заброшены на что-то вроде топчана из жердей, сколоченного под стеной промоины. Другой такой же топчан, тоже покрытый толстым слоем веток стланика, стоял под другой стеной. Второй беглый лежал лицом вниз поперек высовывающегося из воды подобия древнеязыческого жертвенника, на котором еще дымились остатки костра. Из ямы пахнуло паленым, но человек, притушивший своим телом костер, был еще жив и делал слабые попытки перевернуться. Тогда Ковальчук выстрелил ему в голову. На этот раз негласная инструкция вохровского начальства не брать беглых живыми и принцип милосердия совпадали.

Наивно полагая, что их крепость может выдержать длительную осаду, ее защитники запаслись провиантом. Взрывы разбросали по дну ручья и топчанам множество общипанных и слегка опаленных утиных тушек. Запасти их здесь в это время года, имея дробовые ружья, можно было сколько угодно. Более того, в воде ручья под настилом была установлена искусно сплетенная верша. Те, кто уходит, отняв оружие у убитых бойцов, будучи настигнутыми, как правило, занимают позицию на вершине какой-нибудь безлесой сопки и вскоре сдаются из-за отсутствия не столько провианта, сколько воды. Тут и то, и другое было в изобилии, и беглые собирались, видимо, продержаться несколько недель, но крепость не продержалась и часа. Опытные таежники и смелые ребята, беглецы имели весьма незрелые представления о военной обороне.

Когда хитрый лейтенант подоспел с основной частью своего отряда, все было уже кончено. Правда, ценой немалых жертв. Командир, приняв от сержанта формальный рапорт о произошедших здесь событиях, оценил действие командира отделения как правильные. Однако заметил, что сержант действовал в начале операции неосторожно, и это привело к гибели двух бойцов и лучшей ищейки отряда. Послушать лейтенанта, так он, направляясь со своей частью отряда вверх по течению ручья, вел себя иначе, чем его подчиненный! А между тем только он, просмотревший в спец-части Галаганных дело банды Живцова, знал, что эта банда подозревается в убийстве двух охотников с целью похищения у них огнестрельного оружия. Но право на назидание подчиненным является одной из главных прерогатив всякого начальства, особенно военного, так как его нельзя послать с их назиданием ко всем чертям.

Затем командир объявил отряду, что так как задание по ликвидации группы Живцова выполнено с честью, то теперь все его бойцы отправляются по месту своей службы. Основная часть отряда, магаданская, спустится по Охоте до города Охотска на плотах и оттуда на попутном судне доберется до Нагаева, навигация сейчас в самом разгаре. На тех же плотах будут доставлены до Охотска и тела павших бойцов, чтобы быть там с воинскими почестями преданными земле. Доставить их до самого Магадана, учитывая наступление теплого времени года, будет, по-видимому, невозможно. Группе из четырех бойцов галаганской ВОХР следовать со всеми до Охотска и там ждать оказии до Галаганных нет никакого смысла. Завтра утром им надлежит выступить на северо-восток. Там, судя по карте, не более чем в двух днях пути отсюда находится верхнее течение реки Товуя. Построив плот на ее берегу, галаганцы с комфортом поплывут на нем чуть не до самых ворот своей казармы. С ними в качестве командира и с особым поручением в галаганскую спецчасть отправится сержант Ковальчук.

Что касается трупов убитых бандитов, то их следует зарыть здесь, отрезав кисти рук. Этот способ доказать успешное выполнение задания и обеспечить все формальности при сдаче дел ликвидированных преступников в «архив-три» не предусмотрен, конечно, никакой инструкцией. Но в практике оперативных отрядов на Колыме, не имеющих, особенно в летнее время, никакой иной возможности, он применяется постоянно и широко.

А теперь отдых до утра. Можно жечь костры, шуметь, стрелять уток на ручьях и заводях. Впрочем, особой надобности в такой охоте нет. Для великолепного ужина всему отряду хватит и трофейных тушек, найденных в укреплении запасливых бандитов. Устроить пир за счет побежденных — неотъемлемое право победителей!

Командир отозвал в сторону хмурого Ковальчука. Он догадывается, чем тот недоволен. Думает, небось, что кто везет, на том и едут. Но поручение в Галаганных настолько деликатного свойства, что только расторопный и догадливый сержант сможет его выполнить как следует.

Начальственная лесть всегда приятна, хотя она часто предшествует какому-нибудь особо пакостному поручению.

— Слушаю вас, товарищ лейтенант!

Понизив голос, командир сказал, что пакет в галаганскую спецчасть, с предложением снять для своего «архива-три» отпечатки пальцев убитых беглых, в сущности, только предлог для того, чтобы отвезти в Галаганных их отрубленные руки. Настоящее задание сержанта Ковальчука заключается в том, чтобы об этих руках стало известно тамошним заключенным. Как уже повелось, выставлять перед воротами лагеря труп убитого беглого считается в порядке вещей, но поступить так же с отрубленными руками нельзя. Это надо сделать без особой назойливости, как бы невзначай. Как именно, следует решить самому сержанту в зависимости от обстоятельств.