Кон Джиён - Суровое испытание

Все так же прижимая к себе Юри, он протянул руку Ёнду и, глядя ей в глаза, сказал:

— Ёнду, следующая — ты! Ты права, я признаю. Это настоящая война! Видишь ли, правда — такая штука, что поднимает голову и заявляет о себе лишь тогда, когда кто-то борется за нее, жертвуя собой. А если мы будем думать, что правда не имеет никакой силы, то она действительно ослабевает. Ёнду! Ты должна набраться смелости! Ради истины и ради Юри… Ты сможешь! У тебя все получится!

Но Ёнду плакала. Она уронила голову на грудь, и стало ясно: она уже ни в чем не уверена.

Вернулся пастор. Он встречался с прокурором, дабы убедить, что нельзя оставлять детей одних во время дачи показаний.

— Решено, что детей будут опрашивать в нашем присутствии. Юри уже не будут трогать. Так что все к лучшему, — проговорил пастор Чхве Ёхан бодрым голосом, его глаза сияли.

А лицо Ёнду внезапно просветлело. Кан Инхо проследил за ее взглядом: к ним, едва передвигая ногами, приближался мужчина с пожелтевшим, осунувшимся лицом в сопровождении мамы Ёнду.

— Учитель! Здравствуйте! — поприветствовала она. — Дату операции назначили, и еще вчера нужно было выехать, но муж настоял, что перед отъездом нужно увидеться с дочкой, поэтому мы здесь…

Отец Ёнду обменялся с Кан Инхо и пастором Чхве легкими кивками, после чего крепко прижал к себе дочь. Закрыв глаза, он молча обнимал ее, его потряхивало. Кан Инхо подумал про Сэми. Если бы на месте Ёнду оказалась его дочь, а сам он имел смертельный диагноз — рак, потерял работу и видел, как рядом с тоской в глазах угасает жена, он на последнем издыхании тоже приехал бы сюда. Чтобы сжать в руке ладошку дочери, поддержать и подбодрить, показать свою безграничную любовь.

Кан Инхо впервые видел отца Ёнду, но он не был для него чужим. Он чувствовал всю его боль и хотел утешить его от имени всех отцов мира.

Заседание возобновилось. Ёнду не ударила в грязь лицом и оправдала надежды, возложенные на нее родителями, пастором Чхве и Со Юджин. Она толково и точно ответила на вопросы прокурора: как директор затащил ее в туалет и что потом происходило, как она стала свидетелем изнасилования Юри. Во время ее свидетельских показании две выпускницы интерната «Чаэ» стали кричать, и их удалили из зала суда. Некоторые зажимали рот обеими руками, чтобы заглушить рыдания.

Лицо судьи, слушавшего показания Ёнду, мрачнело на глазах. Вопросы со стороны обвинения закончились, с места встал адвокат Хван. Буквально пронзая ее грозным взором, он подошел к Ёнду. Взгляд девочки невольно устремился в сторону родителей. На изнуренном лице отца промелькнула улыбка, он добела сжал кулаки и показал их дочери, дескать, держись! В ответ Ёнду плотно сжала губы, продемонстрировав решимость. И, когда адвокат приблизился к ней почти вплотную, она посмотрела ему прямо в лицо. Глаза ее сверкали, как звезды. Уже зная не понаслышке, какой искусный и изощренный оратор адвокат Хван, зал притих.

— Мисс Ким Ёнду! Вы сказали, что директор затащил вас в туалет. Это правда?

— Да. Это так.

— До этого вы хорошо знали директора?

— Нет. Господин директор иногда заходил в наш класс, когда приезжали родители, и несколько раз я видела его мельком издалека. Это все.

На бесстрастном лице адвоката Хвана как будто проступил слабый румянец.

— Вот оно что! Тогда как вы поняли, что это был господин директор?

В недоумении Ёнду склонила голову набок и после короткого раздумья ответила:

— Ну потому что он вышел из кабинета директора и туда же, в директорскую, меня завел.

— Вот как. Тогда, мисс Ёнду, скажите, этот человек присутствует здесь сейчас?

Сурдопереводчик перевел слова адвоката, Ёнду кивнула.

— Мисс Ёнду, вы можете указать на этого человека?

Ёнду посмотрела на братьев. И все взгляды обратились в их сторону. Если в школе по одежде их еще как-то можно было отличить друг от друга, то сейчас это не представлялось возможным — в тюремных робах они были похожи как две капли воды. Ёнду и все в зале тотчас побледнели.

— Протестую, ваша честь! Бессмысленно искать подтверждения у свидетеля, кто есть кто, раз обоим предъявлено обвинение. — Вмешался прокурор, но адвокат Хван резко возразил на повышенных тонах:

— Не согласен. Это весьма важный момент. Нам предлагается сделать вывод, что это был директор, лишь на основании слов свидетеля, что человек вышел из кабинета директора. На скамье подсудимых мы видим двух человек с одинаковыми лицами. Кто знает, не ошибается ли свидетель, заявляя на директора Ли Гансока, — ведь то мог быть его брат, заместитель Ли Ганбок. Следовательно, один из этих двоих может оказаться невиновным.

По залу прокатился шум. Никто не был готов к подобному выпаду. Недаром этот человек когда-то снискал славу самого умного и талантливого ребенка в Муджине — кто бы еще смог додуматься до такого.

— Принимается. Защита, продолжайте!

Адвокат Хван, впившись в Ёнду взглядом, придвинулся к ней еще на шаг. Переводчику ничего не оставалось, как тоже приблизиться к Ёнду вплотную. Девочка оказалась словно в окружении, и людям в зале почти не видно было ее лица. Адвокат Хван, по сути, загнал ее в угол. Он напористо переспросил:

— Так который из тех двоих тот человек?

Ёнду молчала. Ей нельзя было ошибиться, ведь дальше предстояло опознать, кто был насильником Юри. Судя по всему, защита вознамерилась повесить всю вину только на одного из братьев-близнецов.

— Простите, ваша честь! Но Ёнду просит разрешения подойти поближе к обвиняемым, — обратился к судье переводчик.

Зал загудел. Судья кивнул:

— Разрешаю.

Ёнду, спустившись со свидетельского места, медленно подошла к обвиняемым. Братья Ли Гансок и Ли Ганбок, сощурив глаза в узкие щелочки, буквально испепеляли ее взглядом. Ёнду потряхивало. Она вновь оглянулась на отца, затем быстро зажестикулировала, не сводя глаз с обвиняемых. Ее руки буквально рассекали воздух, от них исходили сила и отчаяние, взор пылал ненавистью и гневом. С места Кан Инхо нельзя было разобрать, что означают ее жесты.

Наконец Ёнду протянула руку и уверенно указала пальцем. Два близнеца сидели перед ней: с одинаковыми залысинами, одинаковым разрезом глаз на белом лице, в одинаковой одежде арестантов… Переводчик, несколько опешив, перевел:

— Этот человек.

Судья, заглянув сначала в документы, а потом посмотрев на лица близнецов, кивнул. Хван помрачнел.

— Хорошо, свидетель! Можете вернуться на свое место. Вы указали верно. И так как этот вопрос очень важен, я хочу спросить у вас: у обвиняемого Ли Гансока имеются какие-то особые приметы? Почему вы так уверены в своем выборе?

Ёнду заговорила. Переводчик повернулся к судье: