Юкио Мисима - Жизнь на продажу

— Надо бы разузнать точно. Оставим этот вопрос до завтра. Возможно, завтра мне придётся умереть, так что сегодня я хочу как следует выспаться. Можете отправляться домой. Приходите за мной завтра утром.

— Так не пойдёт. Вдруг ты вздумаешь сбежать. Мы лучше здесь останемся.

— Вольному воля. Сестра, которая придёт завтра утром мерить температуру, удивится, конечно, но я скажу, что вы мои родственники, приехали навестить и остались ночевать в палате. Родственники, правда, не очень желанные… Ладно. Завтра утром кто-то из вас идёт в посольство А и выясняет, есть у них бланки посольства Б или нет. Остальное потом.

Ханио говорил уверенно. Окончив свой спич, широко зевнул, положил голову на подушку и через пару минут захрапел.

— Крутой парень. — «Гости» Ханио изумлённо переглянулись.

Следующее утро выдалось на удивление ясным — на небе не было ни облачка. Ханио ухитрился убедить доктора выписать его из больницы. Старший отправился в посольство. Пока он отсутствовал, Ханио не спеша побрился перед зеркалом.

В отсутствие старшего его напарник вдруг разговорился. Вещи он говорил вполне здравые, но банальные.

— Так спокойно встречать смерть! У тебя сердце настоящего воина.

Напарник наслаждался завтраком — булочкой с кремом, за которой попросил сходить медсестру. С простодушной улыбкой он запихивал булочку в рот, выдавливая полоску блестящего золотистого крема, напоминающего восходящее солнышко.

В кои-то веки Ханио открылось в жизни нечто его забавлявшее. Он пришёл к выводу: агенты А — одной из ведущих стран мира — по собственной глупости допустили какой-то роковой просчёт, стоивший им жизни. Впрочем, справедливо его умозаключение или нет, судить пока было рано.

Побрившись, Ханио освежился лосьоном и, взглянув в зеркало, удивился — настолько молодо, свежо и привлекательно выглядит его физиономия. На него смотрело лицо самовлюблённого юнца из богатой семьи, у которого не было ни забот, ни ответственности. А за окном под порывами ветерка колыхались ветви почти распустившейся сакуры.

В палату влетел запыхавшийся старший.

— Хорошие новости! Есть бланки! Сумели достать недавно. Их агенты даром времени не теряли. Да, вот ещё что. Ты должен встретиться с послом, перед тем как идти на дело, от которого всё зависит.

— Во сколько?

— Между десятью и одиннадцатью.

— Понятно. — Ханио взглянул на часы. — Сначала мне надо заглянуть кое-куда. Так что буду в посольстве в пол-одиннадцатого.

— Что значит «кое-куда»? У тебя пена за ухом осталась.

— Спасибо.

Человек бесцеремонно лез в его дела. Это отвлекало Ханио от мыслей. Он стёр пену полотенцем, провёл им по подбородку. На полотенце осталось несколько красных пятнышек. Он слегка порезался, когда брился.

При виде крови к Ханио вернулись воспоминания о вампирше. Сразу защемило в груди. Наверное, ему больше не суждено пережить того томного, сладостного ощущения, которое приносило погружение в бассейн смерти. Не для того ли госпожа Иноуэ купила его жизнь, чтобы он испытал это чувство?

— Так куда ты хочешь заглянуть? — не отставал старший.

— Помолчи, а? Пошли со мной. Надо купить кое-что по мелочи. Когда собираешься сыграть в ящик, надо же приготовиться.

Старший умолк с серьёзным видом, позабавив Ханио.

В вестибюле больницы они попали на глаза медсестре, посчитавшей своим долгом предупредить Ханио:

— Веди себя хорошо. Тебя же официально ещё не выписали.

— Я здоров как бык. Вчера же тестирование проходил.

На ярком весеннем солнце, сиявшем за дверями больницы, даже покалывание в руке ощущалось острее. Ханио и двое сопровождающих вышли наружу и зашагали по широкому спуску к городским кварталам — компания друзей, решившая сходить на бега. На их лицах веселье и волнение сменяли друг друга.

— Нужна хорошая овощная лавка или магазин, где всё самое свежее, — сказал Ханио. — Едем на Аояму. [15] Один из самых популярных торговых и развлекательных районов Токио.

Они поймали такси и уселись в машину.

Ханио давно не выходил в город. Жизнь вокруг шла своим чередом, ничто не намекало на присутствие смерти. Люди были погружены в повседневность по самую макушку, напоминая залитые рассолом маринованные огурцы.

«В этом мире я сам как маринованный огурчик», — думал он. Всего лишь закуска к выпивке, не более того. Регулярное питание — не его тема. «Такая уж моя доля. Ничего не поделаешь».

В магазине К*** Ханио купил пакет моркови, уже очищенной и нарезанной вдоль толстой соломкой. Пакет лежал в холодильнике и был весь в инее. Сопровождавшие с серьёзным видом наблюдали за ним.

— Больше ничего не надо? — поинтересовался старший.

— Ничего. Ну что, едем в посольство?

Ханио был слегка уязвлён, когда ему пришлось зайти в шикарное белоснежное здание посольства А со служебного входа.

Пройдя через кухню и поднявшись по грязноватой лестнице, он открыл дверь и вдруг оказался в великолепном просторном кабинете, обставленном в эдвардианском стиле.

Сопровождавшие стояли рядом и не двигались.

За столом напротив, прямо держа спину, сидел седовласый человек с благородно посаженной головой.

— Мы привели того, о котором я вам говорил, — обратился к нему старший.

— Спасибо. Я посол А.

Хозяин кабинета непринуждённо протянул руку. Ханио пожал её, и ему показалось, будто он взял засохший цветок, готовый рассыпаться от малейшего прикосновения. Настолько мягкой оказалась рука посла. И в то же время ему представилось, что в ладонь впиваются множество шипов.

— Вот аванс.

Посол вписал сумму — двести тысяч иен — в лежавший на столе чек, поставил роспись и быстро протянул Ханио. На чеке даже не успели высохнуть чернила.

— Хорошо. Давайте теперь приступим к делу, — сказал Ханио. — Это бланки из посольства Б?

— Да. Приготовили для вас.

— Можно кого-то попросить напечатать на этом листе одну из перехваченных вами телеграмм? Только аккуратно, не выходя за поля бланка.

— Конечно.

Посол позвонил в колокольчик, вызывая машинистку, и передал ей телеграмму и бланк.

— Вот копия телеграммы, — сказал посол, обращаясь к Ханио. — Попробуйте прочесть.

Достаточно было беглого взгляда, даже на японский переводить не потребовалось, чтобы понять: в телеграмме написана какая-то бессмыслица.

Пока машинистка печатала, Ханио, двое его сопровождающих и посол сидели друг против друга в полном молчании. Стену украшали портреты крупных политических деятелей страны А, стол, за которым сидел посол, окружали шкафы с книгами в великолепных кожаных переплётах. Там же было полное собрание сочинений Дизраэли. В воздухе витал навязчиво-приятный сладковатый запах, который обычно стоит в домах, где живут иностранцы.