Юкио Мисима - Жизнь на продажу

Машинистка средних лет, с угловатыми плечами и бесстрастным лицом, принесла отпечатанный лист и вышла.

— Итак… — произнёс посол.

— Итак… — повторил за ним Ханио, достал из ещё не оттаявшего до конца полиэтиленового пакета морковку и сунул в рот.

Морковь красная из-за каротина, который преобразовывается в теле в витамин А. Чем насыщеннее пигментация, тем больше содержание витамина А.

В моркови есть расщепляющий фермент — аскорбиназа, катализирующая расщепление витамина С.

В моркови совершенно отсутствует крахмал. Соответственно, содержащийся в слюне фермент птиалин, расщепляющий крахмал до мальтозы, в моркови напрямую не работает.

Аскорбиназа и птиалин — два фермента, не взаимодействующие друг с другом, — в комбинации оригинальным образом воздействуют на вещество, нанесённое на бланки телеграмм. Там, где не действует аскорбиназа, действует птиалин, и наоборот.

Ханио пожевал морковь, плюнул на бланк с телеграммой и размазал слюну. На глазах между словами начал проступать текст.

— Поразительно! — Посол кивал, увлечённо изучая расшифрованное сообщение. — Моркови у нас хватит. Мне надо расшифровать много телеграмм. Слава богу! Теперь о сделке с Б можно не беспокоиться. Никуда они не денутся. Им нечего сказать. У нас настоящая ничья.

— Ещё бы сольцы добавить… Вообще, неплохая закуска, — говорил Ханио, прожёвывая морковь. — Хорошо бы немного виски.

— Потом выпьете не спеша, когда закончим. Я боюсь, как бы что-то не повлияло на химическую реакцию.

Глаза посла сияли от радости. Он с надеждой смотрел на Ханио, который жевал морковь, как оголодавшая лошадь.

После того как пережёванную морковь размазали по всем телеграммам, Ханио отвели в отдельную комнату, где ему вручили чек на два миллиона. Два его компаньона тоже получили чеки и, судя по их радостным лицам, были довольны размером вознаграждения.

Посол лично передал Ханио стакан с виски.

— Как же вы добились такого успеха, не подвергая свою жизнь опасности? Мне очень хочется понять, как вам это удалось.

Ханио хотел ответить, но изложить все обстоятельства на английском ему было не под силу, и он попросил старшего перевести. Тот с удовольствием согласился. Как оказалось, он говорил по-английски достаточно бегло, что не очень вязалось с его неотёсанной внешностью. Надо сказать, Ханио слов особо не выбирал, поэтому особенно резкие выражения переводчик пропускал.

— Прежде всего меня поразило, как бездарно действовало ваше посольство. Вы потеряли трёх агентов, понесли миллиардные убытки. Впрочем, если подумать, эти парни оказались полными лохами, так что, может, вашей стране и повезло, что она от них избавилась. Главные ошибки ваших умных голов произошли из-за ослепления алчностью, забвения простейших истин и погони за мелкими, незначительными деталями. Я не прав?

Трое ваших агентов, один за другим, проникли в посольство Б, чтобы попробовать морковь. Это факт. Они были на верном пути, по крайней мере, до тех пор, пока не добрались до моркови.

Да, кстати. Мне показали газету. Что в ней написано? «Бестолковый грабитель проник в посольство Б, съел отравленную морковь и скоропостижно скончался». Вот такой заголовок. В заметке сказано, что во рту погибшего оказался кусок моркови, на которой были обнаружены следы цианистого калия. Как пояснил посол, на его столе случайно оставили корм для животных, участвовавших в проводимых в посольстве экспериментах. Вор, видимо, проголодался и решил подкрепиться. Читателей газеты это происшествие, наверное, повеселило.

Вот здесь вы и попали в ловушку. В результате второго агента постигла участь первого. Вы подумали, что посол Б будет и дальше каждый вечер оставлять у себя на столе отравленную морковь и поджидать следующего вора. В этом и была ваша ошибка.

Вопрос: видел ли кто-то, как первый агент умер, попробовав морковь? А вдруг ему её насильно в рот запихали?

Послу Б удалось вас одурачить — вы стали думать, что для прочтения шифра требуется какая-то особая морковь. Вас убедили, что проблема состоит в том, как отличить ядовитую морковь от неотравленной. Вот такой психологический приёмчик.

Услышав эту историю, я сразу подумал: здесь что-то нечисто.

А вам не приходило в голову, что вы имеете дело с самой обыкновенной морковью? Ведь это и ребёнку понятно. Но вы подумали, что ситуация особо сложная, и это привело к людским потерям.

Вот почему я приехал сюда с альтернативным планом. Прежде всего, решил поэкспериментировать с обыкновенной морковью. Я был почти уверен, что всё получится, но, если бы не получилось, пошёл бы испытывать посольскую морковь и умер бы без сожаления. Что могут значить какие-то морковки, когда жизнь на кону?

Я вам секрет открою: терпеть не могу морковь. Этот запах сырой земли, этот цвет противный — то ли красный, то ли жёлтый… Бр-р!

В детстве я смотрел, как отец с хрустом жуёт морковь, и думал: «Как он только в лошадь не превратится». Поклялся себе, что никогда в рот не возьму эту гадость. Кончилось тем, что у меня выработалось физическое отвращение к моркови.

Стоит увидеть, как кто-то ест гуляш с морковью, так сразу подкатывает тошнота. Мне это хуже, чем в выгребную яму смотреть. Как-то раз в книжном магазине попалась книжка: «Морковная что-то там…» [16] Вероятно, Мисима имел в виду автобиографическую повесть Жюля Ренана «Рыжик». (По-французски — «Poil de Carotte», что буквально можно перевести как «Морковные волосы».) Неужели автору не противно было?

Если бы мне предложили выбор: выстрел в голову или морковь, я, скорее, предпочёл бы пулю в лоб, но в данном случае моя жизнь принадлежала не мне, а клиенту, поэтому я был вынужден разыграть сцену с поеданием моркови. Два миллиона иен — недорого за мои страдания.

Теперь несколько слов специально для вас, господин посол. Не надо усложнять. И жизнь, и политика гораздо проще, чем вы предполагаете. Конечно, я понимаю, что, наверное, относился бы к жизни иначе, если бы не был готов умереть в любое время. Именно желание жить всё усложняет и запутывает.

На этом разрешите откланяться. Больше уж мы, наверное, не встретимся.

Обещаю ни с кем не говорить о работе, которую сделал для вас, поэтому не утруждайтесь — не посылайте следить за мной своих самоуверенных агентов.

И прошу: не обращайтесь больше ко мне за помощью. Я не могу быть вам полезен.

Меня абсолютно не интересуют ваши политические проблемы, противоборство между А и Б. У вас, видимо, слишком много свободного времени, иначе вы не тратили бы его на бодание друг с другом.

Всего хорошего.

Когда старший закончил переводить, Ханио уже стоял у великолепной двери кабинета, почтительно склонив голову.