Ася Лавринович - Загадай любовь [litres]

Я осторожно с опаской осмотрелась.

Мы брели вдоль путей. Тимур отобрал у меня рюкзак и теперь нес сразу два.

– Мы помирились с Алиной, – сообщила я.

Фонари освещали железнодорожные пути. Снова повалил снег. Крупный и мокрый. Вдалеке показались огни, и это меня немного успокоило. Цивилизация близко. Мы не в непроглядной заснеженной глуши, не замерзнем насмерть, и нас не съедят волки. Единственное, что омрачало, – здесь не ловила сеть. А ведь я обещала позвонить родителям, как только мы доберемся до места. И Антон Владимирович вместе с остальными наверняка нас потеряли. Я уже представила, какую тревогу забил географ, обнаружив потерю и получив мое сообщение.

– Здорово, – откликнулся Тимур. Он шагал впереди. Снег скрипел под ногами. Луна в черном небе светила ярко, словно прожектор. Вокруг – ни души. Только сонные елки, облепленные снегом.

– Мы поговорили, – продолжила я. – Раньше между нами не было таких близких разговоров. Я даже не знала, что после них бывает так хорошо.

– Очень рад за вас. – Тимур обернулся и слабо улыбнулся мне.

Некоторое время я шла молча, слушая скрип снега под ногами. Потом все-таки решилась:

– После того как мы поссорились, я приходила к тебе. Антон… Владимирович не говорил об этом?

– Мы не так часто общаемся, – ответил Тимур. Улыбка тут же исчезла с его лица.

– Он ночью написал мне, когда ты пришел. Я волновалась.

– Это было благородно с его стороны.

– Я не знаю, что происходило между вами все эти годы, но почему ты не дашь ему шанс? – не отставала я. – Шанс заслуживает каждый. И ты не представляешь, какое это облегчение – наконец помириться с близким человеком.

– Ты действительно не знаешь, что происходило между нами, – ответил Тимур. – И с чего ты взяла, что мы близкие люди?

– Он сказал, что любит тебя, – растерялась я. – Неужели он тебя в детстве бил?

– Нет, конечно, – усмехнулся Тимур. – Пусть только попробовал бы. Угнетать можно не только физически, но и морально. Особенно младших.

– Вы оба были мальчишками. А ты им так и остался, – сердито сказала я.

– Скоро должна быть станция, а там – тропинка к поселку. Не пропустить бы, – сказал Тимур, оглядываясь. Он явно переводил тему. Я поняла, что к этому разговору Макеев больше возвращаться не хочет. В конце концов, я действительно не знаю, что пережил в детстве Тимур. С такой ситуацией в семье ему все-таки не позавидуешь.

Я думала, мы больше не будем говорить на эту тему, но Тимур вдруг признался:

– Возможно, я его простил. Где-то в глубине души. И готов как-нибудь поговорить как взрослые люди.

– Это было бы здорово, – вздохнула я. На первом шаге я настаивать не хотела. Решила, что и без меня рано или поздно разберутся.

– Замерзла? – спросил Макеев.

– Немножко, – призналась я.

Как назло, в такой критической ситуации мне тут же захотелось есть и пить. Но я стеснялась признаться.

Мы прошли уже приличное расстояние. Вдалеке помигивал семафор. На железнодорожных откосах – глубокие сугробы, в которых я тотчас бы утонула. Да, не так я представляла встречу Нового года.

Спасательные огни становились все ближе. Впереди – станция. Я уже потеряла счет времени. Мне казалось, что уже давным-давно наступила глубокая ночь.

– Кажется, пришли, – сказал Тимур.

Мы свернули на еле заметную протоптанную тропинку. Тимур подсвечивал наш путь фонариком на телефоне. Нас тут же обступили облепленные снегом елки. Постепенно становилось еще темнее, а лес – гуще.

– Ты уверен, что мы выйдем к людям? – озабоченно спросила я.

Тимур что-то неразборчиво промычал, отчего я пришла к выводу, что он, как и я, ни в чем не уверен.

– Другой протоптанной дороги я не видел, – сказал Макеев.

Что ж, логично. А если мы в темноте ее просто пропустили? Но я решила не паниковать раньше времени. Тем более что рядом с Тимуром мне не было страшно. Он уверенно шел вперед, и я послушно плелась за ним. Но вскоре протоптанная дорожка как-то резко оборвалась. Снега становилось все больше, идти было все сложнее, и тут я все-таки запаниковала.

– Тимур! Мне страшно, – призналась я. – А если здесь волки?

– Вполне возможно, что они на самом деле здесь есть, – немного озадаченно отозвался Тимур. Теперь, когда и он был не уверен в том, в какую сторону нам идти, мне стало по-настоящему тревожно.

– Может, вернемся к той станции и все-таки дождемся поезда?

– А если он приедет только завтра? Или вообще по праздникам не будет ходить? Мы с тобой окоченеем. Нет, Наташа, нам нужно выйти к людям. Я уверен, что где-то здесь поблизости есть населенный пункт. Мы не могли уехать далеко.

Я прислушалась. И снова – ничего, кроме пугающей тишины. Такой, что от нее в ушах зазвенело. Вскоре тишину прервала лесная птица. Она вспорхнула с ветки, и с высоченных сосен посыпался снег.

А мне так хотелось услышать спасительные человеческие голоса, признаки хоть какой-то жизни. Но темный лес стоял тихий, мрачный, таинственный. Хорошо хоть, волки не выли, иначе бы я совсем с ума сошла.

Наконец деревья стали реже, и вдалеке показался дом. Это было нашим спасением. Я первой прибавила шаг, и снег громче заскрипел под ногами. Но чем ближе я подходила, тем больше угасал мой энтузиазм. Дом стоял на отшибе, и окна в нем не горели. Наверное, глупо было думать, что нам сразу повезет. Чуть дальше мы разглядели еще пару домов. Таких же темных, нежилых. Хотя на вид они не казались заброшенными. Крепкие, с высокими заборами. Скорее всего, их использовали летом под дачи, а зимой приезжали сюда редко. По всей видимости, Новый год хозяева встречали в городе. Надежда меня оставила. Возвращаться через этот страшный лес? А если мы заблудимся да так и не сможем выйти к людям?

Этот поселок оказался безжизненным. Мы немного побродили по нему в надежде встретить кого-нибудь из людей, но все оказалось тщетно.

– Ты знаешь легенду о заброшенной деревне? – спросил Тимур.

– О какой еще деревне? – вяло отозвалась я. К ночи стало холодать. Снег больше не падал, зато на небе высыпали яркие звезды.

– Очень старая байка. Возможно, ты все-таки ее слышала. Это было в начале прошлого века. Два путника на конях – отец и сын – заблудились в лесах, практически как мы с тобой. Правда, на улице тогда поздняя осень была, а не зима. Когда путники совсем выбились из сил, то сделали привал на опушке. И тут сын говорит, что места ему эти кажутся знакомыми, летом он выезжал как-то на своей кобыле к одной нарядной гостеприимной деревеньке, где его встретили замечательные люди. Только он подъехал к ней, как навстречу к нему вышла добрая старушка в ярком платочке и пригласила к столу. Тут же парня окружили девушки с венками на головах. Одна из них была настолько прекрасна, что невозможно было в нее не влюбиться. Пригласили они этого парня к костру. Угощали, выпивали, песни пели. Так хотелось ему остаться там подольше, но пришлось все-таки покинуть это место. Деревня эта, кстати, говорят, была где-то в этих краях. С симпатичными избушками и красивыми заборами с расписными узорами. Вот как этот, например.