Владимир Паперный - Архив Шульца [litres]

– Pan mówi po polsku? [57] Вы говорите по-польски? ( польск. ) – спросил Шуша, стараясь произвести впечатление на потенциального клиента.

– Neohotno, no sovershenno svobodno , – сказал Адам с преувеличенным акцентом, испытующе глядя на Шушу.

– Разумеется, – сказал Шуша. – С именем “Адам” вы просто обязаны цитировать “Аду” Набокова.

Эпштейн довольно улыбнулся, и Шуша понял, что первый тест он прошел.

В субботу Адам повел его на патио на крыше. Грязный заплеванный Голливуд-бульвар с десятиэтажной высоты выглядел гламурно. Перспективу замыкал знак HOLLYWOOD – оказывается, изначально он был рекламой комплекса жилых домов “только для белых”. А что ты удивляешься, объяснял ему Джим: в Калифорнии, всего за двадцать лет до твоего приезда, черный по закону был обязан уступить белому место в автобусе.

К ним подошел тот самый официант, который рекламировал водки.

– Ты голодный? – спросил Адам.

– Нет, спасибо.

– Тогда, Франсуа, – обратился Адам к официанту, – принеси нам кристально чистой воды города Лос-Анджелеса.

– Oui, monsieur . А вам, сэр? – обратился он к Шуше.

– Мне тоже.

– Может быть, что-нибудь получше, Perrier или Evian ?

На лице Адама появилось страдальческое выражение:

– Франсуа!

– Oui, monsieur.

– Ты знаешь, как я тебя люблю.

– Oui, monsieur.

– После того как я сказал тебе “принеси нам кристально чистой воды города Лос-Анджелеса”, ты решил обратиться к моему другу с предложением изменить мой заказ?

– Je suis terriblement désolé! [58] Я ужасно извиняюсь! ( фр. ) – сказал побледневший Франсуа.

– Я так восхищался твоей работой и тем, как быстро ты усвоил стиль поведения, принятый в ресторане нашего уровня, и тут – такой провал.

– Je suis terriblement désolé! – повторил Франсуа, и его лицо стало совсем белым.

– Ничего, ничего, – в Адаме, похоже, с опозданием проснулась польская галантность. – Это мелочь. Je t’aime encore [59] Я все равно тебя люблю ( фр. ). . Неси нам скорее воду.

– Что у тебя в этой папке? – обратился он к Шуше, который был слегка напуган этой сценой.

– Я принес проекты интерьеров.

– Так, так, – Адам стал листать портфолио, – charmant, charmant . А как ты оцениваешь свою работу для клиентов?

– Если объем работы известен заранее, я могу рассчитать свое время и назвать точную сумму.

– Нет, нет, объем работы никогда не известен заранее. Сколько стоит твой час?

– Двадцать пять долларов.

– В час?

– Да.

– Двадцать пять?

– Да.

Адам задумался.

– Извини, – сказал он, – я вспомнил, что меня ждут в другом месте. Ты можешь остаться и заказать что-нибудь у Франсуа. Я тебе позвоню завтра.

Оба встали и пожали друг другу руки. Адам быстрым шагом направился к лифту. Подошел Франсуа.

– Monsieur , если хотите, я принесу меню. У нас на ланч сегодня классическое еврейское блюдо – bagel, lox, cream cheese [60] Бейгл с лососем и сливочным сыром ( англ. ). . Всего тридцать четыре доллара.

– Нет-нет, спасибо, Франсуа, мне надо бежать. Рад был увидеться еще раз.

Адам позвонил на следующее утро.

– Мой дорогой, – сказал он, – я провел ужасную ночь. Мне было плохо. Когда ты назвал эту сумму, двадцать пять долларов в час, у меня закружилась голова. Где ты взял эту цифру? Откуда? Что это было? Есть только один человек, которому я готов платить двадцать пять долларов в час, это мой адвокат. Но он, по крайней мере, спасает меня от разорения, потому что есть сотни бандитов, которые хотели бы отнять у меня все, что я заработал кровью, потом и слезами. А что ты можешь мне сделать за эти двадцать пять долларов? Нарисовать красивую картинку? И это увеличит мой доход? Если ты готов понизить эту безумную цифру до десяти, я тебе приведу таких богатых клиентов, на которых ты сам не выйдешь никогда.

– Спасибо, Адам, – сказал Шуша, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Звучит заманчиво. Дай мне два-три дня на размышления. Я тебе позвоню.

Звонить Шуша, разумеется, не стал. Адам, судя по всему, тоже потерял к нему интерес.

Следующая khaltura возникла только через полтора года. В Берлине начали ломать стену. По телевизору можно было видеть, как группа изможденных мужчин, видимо с Восточной стороны, пытается повалить кусок стены за привязанную к нему веревку. Это напомнило Шуше картину Репина “Бурлаки на Волге”. Джим немедленно полетел в Берлин, считая, что архитекторы там сейчас понадобятся. Вернулся через две недели похудевший, но с горящими глазами.

– Зайди ко мне, – сказал он Шуше. – Есть серьезная khaltura .

Когда Шуша вошел к нему в кабинет, Джим быстро встал, выглянул в коридор, потом закрыл и запер дверь.

– Ты, надеюсь, понимаешь, что происходит в мире?

– Ничего не происходит, – сказал Шуша. – Две Германии, возможно, объединятся, но Америку это не затронет. Горбачев пытается модернизировать коммунистическую партию, но это невозможно, glasnost и КПСС несовместимы. Возможно, его скоро скинут, как когда-то Хрущева, тем более что он начал борьбу с пьянством, а в России…

– Ты ничего не понял! – перебил Джим. – Это конец коммунизма. Вся Восточная Европа, включая Россию, теперь станет новым гигантским рынком. Мы с тобой поедем в Москву и откроем там филиал фирмы. Ты готов ехать?

Шуша растерянно молчал. Потом неуверенно заговорил:

– Если ехать, надо как минимум убедиться, что коммунизм действительно рухнул.

– Тогда будет поздно. Нас растопчет толпа конкурентов. Надо ехать именно сейчас.

– Дай подумать. Я позвоню друзьям-архитекторам и доложу тебе реальную обстановку.

– Думай и звони, а пока – реальный проект. В Восточном Берлине по городу, как шакалы, носятся авантюристы из разных стран, скупая предметы с коммунистической символикой. Хватают всё, даже обломки железобетонной стены. Я долго приглядывался, цены на всякий мусор росли каждый час. Единственное, чем никто не интересовался, – это мотки ржавой колючей проволоки, валявшиеся повсюду. Мне пришла в голову идея. Что если изготовить голубя мира – по рисунку Пикассо, но трехмерного? Из стекла, а в рот ему вставить не веточку, а кусок ржавой проволоки с Берлинской стены. Представляешь, какая символика? Короче, я подобрал один моток, метров тридцать, мне его упаковали в деревянный ящик и отправили морем в Лос- Анджелес. Будет здесь через два месяца. Нам как раз хватит времени, чтобы все подготовить. Ты уже начал осваивать AutoCAD [61] Система автоматизированного проектирования и черчения. . Сделаешь мне модель стеклянного голубя с куском проволоки в зубах.

– А кто-нибудь отличит одну ржавую проволоку от другой? Зачем надо было тратить деньги на перевозку?

– Типичные рассуждения русского! – возмутился Джим. – Зачем говорить правду, когда можно соврать. Если в газетной рекламе мы напишем, что это реальная проволока, которая разделяла мир во время холодной войны, нам поверят. Если соврем и кто-то узнает, нас засудят, и тогда репутацию уже не восстановить никогда.