Владимир Паперный - Архив Шульца [litres]

Через две недели началась серия визитов к врачам-волонтерам из еврейской общины. Раз уж мы начинаем жить набело, решил Шуша, есть смысл привести себя в товарный вид.

– У меня две недели не проходит кашель, – пожаловался он доктору Вайнбергу, – как вы относитесь к банкам?

– К чему? – Вайнберг посмотрел на него подозрительно.

– К банкам. Знаете, такие стеклянные штуки, в них вносят горящую вату, а потом приставляют к коже. И они присасываются.

Вайнберг смотрел на него как на умалишенного.

– Подождите минуту, я позову своего коллегу, – сказал он и через минуту вернулся с коллегой. – Повторите доктору Штерну все, что вы только что рассказали мне.

Шуша повторил.

– Да, да, – сказал Штерн, – я теперь припоминаю, где я все это слышал. В Средние века так изгоняли духов. Если вы уверены, что ваш кашель вызван злыми духами, смело ставьте банки. Это, конечно, язычество, но раз вы выросли в суевериях, все будет оʼкей.

Следующий визит – к урологу.

– Все анализы замечательные, – сказал ему лысый доктор Ашер. – Никаких проблем у вас нет.

– Видите ли, – сказал Шуша, смущаясь, – есть одна проблема, совершенно ничтожная, конечно, но раз уж я у вас…

– Смелее, – сказал Ашер. – Вы среди своих.

– Это, понимаете, какое-то раздражение крайней плоти. Началось после того, как я обгорел на солнце.

– Вы что, загорали без трусов?

– Нет, конечно.

– Тогда не понимаю, какая здесь связь. Покажите… Действительно, ничего серьезного. Но раз вас беспокоит, значит от этого надо избавляться. Есть два пути. Я могу сделать вам массу анализов, выяснить причину, попробовать различные средства, и через несколько недель или месяцев проблема, скорее всего, будет решена. Другой путь – обрезание. Если не будет крайней плоти, то нечему будет раздражаться. Это будет чисто медицинская процедура, без всякой религии, хотя бухгалтеру еврейской общины мы подадим это как возвращение в лоно иудаизма. Как-никак им придется заплатить госпиталю пятнадцать тысяч долларов. Моя работа, разумеется, будет бесплатной.

– Пятнадцать тысяч? Почему так много?

– Обрезание в возрасте нескольких дней – это простая и сравнительно безболезненная процедура. У евреев Восточной Европы обрезание мог сделать любой малограмотный резник. В Америке, где обрезание делают практически всем мужчинам независимо от вероисповедания, это обычно делает хирург, хотя может сделать и медсестра. Но в тридцать шесть лет это уже надо делать под общим наркозом. В этом возрасте крайняя плоть содержит сотни кровеносных сосудов и всегда есть опасность сильного кровотечения. Нужен хорошо оборудованный госпиталь, например наш. Подумайте и позвоните мне.

Алла отнеслась к идее положительно.

– Раз уж ты назвался евреем…

– Я этого делать не буду.

– Почему?

– Должны же быть какие-то пределы. Одно дело – сменить стиль мышления, другое – изменить свое тело. Так можно далеко зайти. Сначала обрезание, потом подтяжка кожи, потом силиконовая грудь и penis enlargement [51] Увеличение полового члена ( англ .). . Я за естественность.

Алла пожала плечами с выражением “тоже мне Жан-Жак Руссо”, но настаивать не стала.

Трехмесячный срок подходил к концу. Работы не было. Из архитектурных фирм, куда он разослал письма, предложений не поступало. Надо было открывать воскресную газету, звонить по объявлениям и продавать себя – главное американское занятие, абсолютно враждебное духу московского интеллигента. Но ничего не поделаешь: дети требуют кока-колы и ванильного мороженного в индустриальных количествах, а друзья и родственники отделены от тебя десятком тысяч километров.

В большинстве мест, куда он звонил, услышав акцент, сухо отвечали, что место уже занято. На третий день вроде бы повезло.

– Да, мы ищем архитектора, – сказал бодрый мужской голос, – но я слышу у вас акцент. Откуда вы?

Сам он тоже говорил с акцентом – с нью-йоркским.

– Из Советского Союза.

– Ага, – оживился голос, – а что, позвольте спросить, заставило вас покинуть СССР?

– Ну, знаете, миллион причин…

– Назовите одну.

– Хорошо, поиски свободы.

– Так, так, – не унимался голос, – а ваше понятие свободы включает в себя религиозную свободу?

– Разумеется.

– К какой же религии вы принадлежите?

Такой вопрос при приеме на работу является грубым нарушением всех американских законов, но Шуша этого не знал. Поскольку они приехали по еврейской линии, ему пришлось начать сияющую новую жизнь с вранья:

– К еврейской.

Долгая пауза. Наконец голос задумчиво произнес:

– Ну что ж, если я возьму вас на работу, то вы по крайней мере можете не опасаться религиозных притеснений. Я тоже еврей.

После этого он заговорил быстро:

– Машина есть?

– Да.

– Через сколько минут можете приехать в Хантингтон Бич?

– Минут через двадцать.

– Семья есть?

– Да. Жена и двое детей.

– Берите их с собой. Записывайте адрес. Меня зовут Эл Шайн.

Крохотное архитектурное бюро Эла Шайна состояло из Эла Шайна и жены-китаянки по имени Пинг.

– Им следовало бы назвать свое бюро “Пинг-Поц”, – шепнула Алла.

– Похожа моя жена на еврейку? – кричал возбужденный Эл.

– Не очень.

– Вот! А между тем она стопроцентная еврейка. Вот уже пять лет. Приняла иудаизм, когда вышла за меня замуж. Женщинам, слава Богу, не надо делать обрезания. Ну, показывайте ваши работы.

– Эл, – сказал Шуша, – передо мной стоит сложная задача: убедить вас, что я замечательный архитектор, не показав вам ни одной работы. Все они отправлены дипломатической почтой в Израиль, но до нас еще не дошли.

– Ага! – воскликнул Эл, потирая руки. – Посмотрим, посмотрим, как вы выкрутитесь.

После страстного монолога Шуши об архитектуре и показа трех случайно оказавшихся в чемодане фотографий Эл сказал:

– Допустим, что вы меня убедили. Сколько вы хотите денег?

– Не знаю, – честно ответил Шуша.

– Хорошо, назовите сумму, который бы вам хватило, чтобы заплатить по всем счетам за неделю. Можете посоветоваться с женой.

Эл протянул им листок бумаги, и они начали записывать расходы – страховку на машину, бензин, квартиру, еду и одежду. Получилось четыреста долларов.

– Это больше, чем я рассчитывал платить начинающему архитектору, – сказал Эл. – Я допускаю, что там, у себя, вы были не начинающим, а суперзвездой, но здесь это не имеет никакого значения.

Он задумался.

– Ладно. Мы, евреи, должны помогать друг другу. Это будет моя мицва. Вы знаете, что такое мицва?

Шуша уже было собрался честно сказать “нет”, но вмешалась Алла:

– Еврейская благотворительность. Кто этого не знает!

– Молодцы. Теперь я вижу, что вы настоящие евреи. Да, это будет моя мицва. Позвоните мне через три дня.