Александр Добровинский - Вы. Мы. Они. Истории из обычной необычной жизни
- Название:Вы. Мы. Они. Истории из обычной необычной жизни
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент 5 редакция
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:978-5-04-116353-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Добровинский - Вы. Мы. Они. Истории из обычной необычной жизни краткое содержание
В сборнике рассказов Добровинский с присущим ему беспощадным чувством юмора рассказывает о своих юношеских годах и взрослении, о профессии адвоката и выборе дела, о богатстве и деньгах, о путешествиях и жизни за границей, о семье и друзьях. Содержит нецензурную брань!
Вы. Мы. Они. Истории из обычной необычной жизни - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
От имени следующего поколения в разговор вмешалась мама Белла.
– Скажите, Фима, всю Сашину школу Одесса знала его как за будущего гинеколога, ну в худшем варианте как за биолуха. Но я себе представить смогу под температурой в сорок один, что муж моей девочки приведет это невинное дитё в мир проституток с претензиями. Внук Рувима же пошел во ВГИК, чтоб он был жив и здоров. Он шо, собрался играть коммунистических рабочих и крестьян с этим лицом? Скажите уже что-нибудь, зачем вам молчать весь вечер, Фима? Вы шо, сегодня конкурент рыбы? Или как?
Это был удар ниже пояса. И правда, наперекор всем родственникам я поступил не на биофак в МГУ, а в институт кинематографии, причем на экономический факультет (что никого из многочисленных родственников не волновало, так как я был все равно заклеймен «артистом»), и после этого общесемейная драма продолжалась еще много лет. Однако страдающий, как вся семья, дядя всегда держал удар даже лучше черного тяжеловеса Кассиуса Клея на пике формы.
– Как трудно говорить с плохо информированным источником знаний, Белла! Саша, как знает вся Одесса и столица вашей и нашей родины – город-герой Москва, рано или поздно, но переедет к маме. И никуда-нибудь в Усть-Звездодуйск, а в Париж на улицу имени Елисейских полей. Франция признаёт наши дипломы врачей? Чтоб кто так жил, как она признаёт? А дебет и кредит признавать не надо. Это и так французские слова, хоть и близки нормальному еврейскому уху! Поэтому мальчик сделал все, как нужно. У вас есть вопросы к нашему ребенку, или мы поговорим за приданое и уже тихо уйдем с пониманием, шо зря пришли?
– А сколько вы хотите? – спросил гамлетовским полушепотом глава семейства Лев Маркович.
Принесли штрудель. Наступила тишина. Все ели.
– Миллион долларов и деньги там! – неожиданно выпалил дядя Фима.
Старая Мирра перестала жевать оставшимися зубами яблочный штрудель и довольно холодно спросила:
– Фима! А что, у твоего племянника золотые «бэйцим»?
«Бэйцим» с идиш на русский переводится как «яйца», и, конечно, дядин ответ был тут же отправлен обратно:
– Бриллиантовые. Фая будет их носить с гордостью на пальце, надевая на Пасху, Восьмое марта и День революции. В остальные дни такую красоту оторвут с руками.
Я представил себе эту картину и от страха как-то сразу весь вспотел.
Начался общий галдеж.
Под шумок ко мне подошла красавица Фая:
– Шурлик, – пропела мне невеста. – Я имею сказать тебе что-то важное и приличное. Выйдем уже на веранду.
На террасе, за летним столом сидела за чтением жутких по виду фолиантов абсолютная красавица (уже на мой московский вкус). Она протянула мне тонкую руку и как-то очень мягко с улыбкой сказала: «Софа. Бедная родственница».
– Папа сказал, что как только выдаст меня замуж, потом и тебя пристроим. Он даже добавил, что и приданое какое-нибудь сварганит.
– Мне надо сначала медицинский закончить и даже думать за мифическую свадьбу пока смысла нет. – Небесно-голубые глаза весело искрились. Оторваться от бедной родственницы не было никаких сил.
Между тем Фая крепко сгребла меня одной левой и потащила в темную глубину сада. Мне стало не по себе. «Послушай, мы до свадьбы ничего не можем, я дяде обещал, что ни-ни. Можно только чуть потрогать ради интереса, но не больше. И потом, твои родственники нас не поймут», – беззастенчиво врал я невесте, холодея от страха за следующий час моей жизни в этих недружественных объятиях.
– Зачни форточку, майн ингеле! Плиз…
Что в переводе с одесского означало: «Помолчи немного, мой мальчик!»
– Саша, я тебя очень прошу, стой там и слушай сюда. Я страшно люблю свою семью и тем более обожаю папу. И они уверены, шо я невинная девочка, и меня целовал только ветер на пляже. Но у меня есть Моня, он скрипач, но играет в опере на флейте, потому что у него нет хорошей скрипки. Я его очень люблю. Он из бедной семьи, ну и шо? «Разве любовь ищет деньги?» – я это придумала сама, но звучит, как будто я прочла у Шолом-Алейхема. Или ищет, Саша? Ты хочешь, шоб я ослушалась сердца или родителей? Как ты скажешь, так и будет. Ты красивый и умный, но его я буду любить всегда. И у тебя будет несчастная жена. А у меня будет несчастный Моня, даже если он станет (а он станет!) лучше Ойстраха. А лучше Ойстраха, как известно, не бывает. Если мое горе тебе надо, скажи «Да», и мы вернемся в гостиную. Я не смогу ослушаться папу.
Это было жутко трогательно и потрясающе красиво. Я обошел Фаю сбоку, чтобы не мешали сиськи, и поцеловал в теплую щеку, по которой текла слеза.
Мы мило болтали еще полчаса втроем вместе с бедной родственницей, пока нас не позвали домой взрослые.
– Дети! Вы будете смеяться, как на вечере Райкина. Мы обо всем договорились, кроме того, где вы будете жить. Или Саша переезжает в Одессу, а отсюда – в Париж, или Одесса переезжает в задрипанную Москву и оттуда – туда.
На прощание Фая все-таки сделала мне подарок, втихаря дав телефон Софы. С родственниками решено было поговорить по отдельности. Не при всех. Слишком веселый получился сегодняшний вечер.
Мы шли по ночному прохладному бульвару под звездами красавицы Одессы, и чуть пьяный дядя рассказывал мне, как хорошо он договорился с Львом Марковичем и всей капеллой. Всю дорогу я упорно молчал, набирая силы сказать дяде что-то важное. И перед самым домом наконец выпалил, чуть перефразировав Фаю:
– Дядя Фима! Мне не нужны деньги, мне нужна любовь. И потом, что делать, если мне больше понравилась Софа?
Дядя помолчал, глубоко вдыхая пряный воздух «самого синего Черного моря», а затем, прижав мою голову к своей небритой щеке, сказал:
– Я хотел как лучше, мой мальчик… извини. Но то, шо тебе понравился этот «фурункулез» вместо Файкиной груди, меня удивляет. Поедешь в Париж – сложи ее в рюкзак: если девочку еще немного ощипать, она сойдет за бабушкину курицу, которую тебе дали в дорогу.
Через месяц Софа перевелась в московский медицинский. Мы решили, что в Москве нам будет легче видеться. И в самом деле, в одной квартире и в одной спальне видеться намного легче, чем когда живешь в разных городах.
…Два года назад отдельно от своего чемодана я прилетел по делам в Тель-Авив. Пожитки застряли где-то в Москве, и «Аэрофлот» божился, что доставит мне мои вещи сразу после Шаббата. Пока что я не мог ничего купить, потому что с вечера пятницы все было закрыто. Я так и жил, изнывая от жары в мятом костюме и жеваной рубашке «хамелеон», так как она с удивительной скоростью меняла белый цвет на черный, постепенно проходя через всю палитру.
В субботу после обеда около ресепшена я услышал какой-то едва знакомый хрипловатый голос. Красивая женщина ругалась с менеджером, требуя скидки для непонятной делегации, и одновременно она в упор рассматривала мои очки.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: