Александр Добровинский - Вы. Мы. Они. Истории из обычной необычной жизни

Так получилось, что я располагаю тремя письмами весьма интимного содержания, имеющими для Вас большую ценность. Не думаю, что стоит вступать в дебаты по поводу того, как они оказались там, где они оказались: надо лишь принять за должное, что они у меня в настоящий момент есть. Поэтому любые обращения в правоохранительные органы бессмысленны. Письма эти попали ко мне довольно случайно, но я, как образованный человек, хорошо понимаю, что они могут для Вас или для третьих лиц, желающих с ними ознакомиться, представлять, мягко говоря, большой интерес. Я приведу текст одного письма, и Вам, очевидно, станет ясна суть сказанного. Хотя лично я уверен, что содержание всех писем Вам прекрасно знакомо. Письма все на английском языке. Перевод на русский язык мой. Смею Вас заверить, что я, будучи профессиональным литературным переводчиком, сделал свою работу отлично. Вот этот текст.

«Мой дорогой! Так и хочется написать тебе: «Любовь моя!» Так и хочется крикнуть в разделяющие нас километры: «Хочу тебя как тогда!»

Итак, начну еще раз: я наконец решилась – я еду к тебе. Ты знаешь, как мне трудно было на это пойти: и ты, и я – очень занятые люди. Говорят, ты вообще стал в России звездой. Что же касается меня, то та девочка, которую ты когда-то (в общем-то, не так давно) нес на руках в гостиничный номер по скрипящим половицам, тоже чего-то достигла в жизни. Все мои дни, часы и минуты расписаны на год вперед (такова жизнь актрисы), однако я решила найти возможность приехать в Москву в этом году, чтобы снова прижаться к тебе, как в тот раз – весенним вечером, ночью и утром. В общем, если тебе нужны мои губы и руки – напиши: мы могли бы встретиться и раньше. Иначе в этом чудовищном бурном и все более и более сумасшедшем мире мы никогда не пересечемся. Ты хотя бы следишь за новостями?

Жду твоего подтверждения о том, что ты хочешь меня видеть. Или хотя бы просто хочешь.

Число. Инициалы».

Если эти письма представляют для Вас какой-либо интерес, то я мог бы продать их Вам. Сумма сделки – сто пятьдесят тысяч долларов США, по пятьдесят тысяч за письмо. Но брать придется все три разом. Если Вы не согласитесь на сделку, то я буду вынужден выставить их на публичный рынок. Для начала – в России. Собственно, для этого я их и перевел на русский язык. Мне кажется, они кое-кого могут заинтересовать. Хотя по многим причинам этого делать мне не хотелось бы. Я сторонник тишины. По крайней мере, в данном случае. И потом, у Вас совершенно точно должно быть право первого отказа. И ни у кого другого. Надеюсь, что мы поняли друг друга.

Низкий поклон Вашей супруге. Я с ней шапочно знаком.

С уважением,

Владимир»

Нервная испарина мгновенно прилепила рубашку к телу. Естественно, я знаю эти письма! Но представить себе, что я получу себе на почту после трусов с турмалином вот такое… Каков негодяй! Он выпустит их на открытый рынок? Пугать меня?! МЕНЯ?! Александра Добровинского?! Он болен. Глубоко болен. Но, с другой стороны, у него же эти письма есть. Последний шантаж, который со мной сработал, я помню очень хорошо. Это была угроза отобрать у меня «Трех мушкетеров» и какую-то еще книгу в случае, если я не доем манную кашу. Но это была мама, и я еще не ходил в школу.

Я протер очки и, сдерживая гнев, начал писать ответ.

В ожидании следующего раунда переговоров нервно и быстро уничтожалось содержимое ящика. Монастырский сбор от алкогольной зависимости покинул мир моей почты мгновенно. Но почему мне, человеку, который пьет не больше двух бокалов красного вина в месяц, присылают эту ахинею? За что? И кто дал координаты моей почты кретину, который предлагает мне зарабатывать до пяти тысяч рублей в месяц, сидя дома? Он что, не знает, что мой водитель Игорь каждые три дня заполняет полный бак Rolls-Royce на четыре тысячи? Как я буду жить на оставшуюся штуку? Правда, одновременно мне в следующем послании предложили избавиться от паразитов и глистов за тридцать дней. Может быть, исходя из этой логики, мне пока предложили посидеть дома и заработать пятерку? Я знаю массу паразитов в нашей стране, но так просто от них еще никто избавиться не сумел.

Увлекшись темой очистки почты от предложений по псориазу и косточек на ногах, я на какое-то время забыл о шантажисте Владимире. И вдруг снова бабахнуло.

«Уважаемый господин Добровинский!

Спасибо, что Вы так быстро ответили. Я почему-то был уверен, что мое предложение Вас заинтересует. Да, согласен, о цене мы можем поговорить и наверняка найдем общий язык. Я, конечно, не должен это писать, но мне действительно очень нужны деньги. Что же касается Вашего второго вопроса – то они попали ко мне через третьи руки. И точно не через хакеров. Шучу, конечно. Вот текст второго письма.

«Любовь моя! Осталось ровно три месяца, и моя мечта сбудется: я опять утону в твоих объятиях. Мне столько надо тебе сказать, ты даже не представляешь! Несмотря на наши отношения, очень хочу познакомиться с твоей женой. Ты знаешь – я без предрассудков. И все-таки интересно: она в курсе наших отношений и чувств? Или нет? Еще мне сказали, что твоя супруга на меня очень похожа. Это приятно. Значит, после того, как мы расстались, ты искал во всех своих историях только меня. Хотя говорят, что у большинства мужчин есть один и тот же тип женщин. Интересно, ты рискнул бы положить нас обеих в постель? Я не говорю – «смог», а именно – «рискнул».

Недавно я была в нашем кафе. С тех пор, как нас развела судьба, у меня было много всякого. И долгие связи, и короткие встречи. Но твоя рука под столом… твои нежные пальцы… и тот горячий шоколад, который стал в конце концов холодным. Ты думаешь, я могла это забыть?

Знаешь, я так испугалась года полтора назад, когда отношения твоей страны с Америкой резко обострились. Я думала, это конец всему. Война. И я тебя никогда не увижу. Но сейчас, по-моему, эта опасность ушла. Во всяком случае, я на это очень надеюсь.

Хотела тебя спросить кое о чем. Можешь не отвечать. Хотя нет – ответь! С момента нашего расставания все мои романы (да, их много было, ну и что?) начинались только для одного: я искала тебе замену. Иногда находила, не буду тебя обманывать. А ты? Ты изменял жене и мне? Да? Нет? Изменял? Как ты мог?! А если ты нам и не изменял, то тогда еще хуже. Как ты мог не изменять?! Фу, противно.

Ну ладно. Я скоро прилечу, и ты мне сам все расскажешь. Надеюсь, что у нас будет достаточно времени наедине. Для тебя, для меня, для нашей любви.

Нежно целую твои губы и руки.

Число. Инициалы».

…«Да, да. Все понятно. – У меня опять перехватило дыхание. – Эти письма могут… Нет, они должны быть только у меня! Негодяй Володя, он за все получит! Я просто так это не могу оставить. Там может быть что-то еще…». Все это лихорадочно проносилось через голову и закручивалось вокруг меня мстительным вихрем. Наконец я поставил точку, и письмо Владимиру отлетело.