Александр Добровинский - Вы. Мы. Они. Истории из обычной необычной жизни

На экран выскочил самогонный аппарат «Добрыня», обеспечивающий себестоимость литра алкоголя в девятнадцать рублей. «Добрыня» был похоронен заживо в полной комплектации через десять секунд после появления на свет перед моими глазами. Мне показалось, что я очистил и почту, и самого себя от этих чудовищных посланий, но не тут-то было. Официальный дилер Maestro Love решил добить меня струйным оргазмом за тысячу сто девяносто рублей. К оргазму прилагалась инструкция на русском языке и небольшой рекламный ролик. Я посмотрел ролик, пришел к выводу, что всю жизнь переплачивал за это дело дорогими подарками и ресторанами, но все равно отправил ролик к «Добрыне». Моментально я обнаружил новое предложение: увеличить мой половой член за четыре сеанса. Прилагаемая фотография впечатляла. Логично было представить себе, что теперь после четырех сеансов я буду постоянно экономить по тысяче сто девяносто рублей от предыдущего предложения. Хотя интересно, что они делают с идиотами, которые к ним обращаются? Продают им «гирьку-оттягульку»? И тут пришла новая весточка от Володи.

«Господин Добровинский,

Как Вы и просили, посылаю Вам текст последнего или (как почему-то сейчас стали говорить) крайнего письма. Если Вас все устроит, мы можем назначить после этого встречу для совершения сделки. Оригиналы захвачу с собой. Уверяю Вас, что копий не существует: я никогда бы не позволил себе такого. Дайте знать, пожалуйста, по возможности в кратчайшие сроки о принятом Вами решении.

Предлагаю вашему вниманию текст третьего письма.

«Милый котенок,

Мне так нравятся ваши русские уменьшительно-ласкательные переделки имен. Просто прелесть. Для меня, как иностранки, это совершенно восхитительно. Алексей – Леша, Григорий – Гриша, Александр – Саша… Твое «маленькое» имя заканчивается на «ша», и это очень забавно. Как ты знаешь, «ша» по-французски – это кот. Вот я и решила называть тебя котенком. Ты не против?

Я провела три дивных дня! Спасибо, мой дорогой, тысячу раз спасибо! Из окон моего номера в отеле «Националь» была видна Красная площадь. Величественное завораживающее зрелище. И еще – ты у окна… твой родной силуэт.

Столько черной икры я не ела и уже не съем никогда в жизни. А котлеты a la Kiev – это что-то! Теперь о главном.

Я по-прежнему тебя люблю, тебя одного. Думаю, что ты же любишь нас двоих. Себя и меня. Хорошая шутка получилась, ты не находишь?

Я с большим интересом рассматривала твою супругу. Действительно, твоя жена чем-то на меня похожа. Стиль? Манеры? Образ? Нет, определенно что-то есть.

То, что она на меня смотрела глазами серийного убийцы, – это нормально. Она умная женщина и все понимает. Был один момент, когда ситуация почти вышла из-под контроля, помнишь, тогда, в ресторане, в конце ужина? Я знаю, что она знает, что я знаю: одно мое слово – и ты бы ушел ко мне навсегда. Я не сделала этого. А могла… Возможно, я буду жалеть об этом всю жизнь. Или не буду. Мы должны с тобой встретиться еще раз и все решить. В любом случае, спасибо за все: и за любовь, и за триумф. Обнимаю нежно и долго.

Инициалы. Дата».

Аферисты, предлагающие мне сотни миллионов долларов, которые я якобы получил в наследство; дешевая виагра; законодательство для пасечников; набор советских мультфильмов; средство от кишечного туберкулеза (до сих пор никто не знает, что это такое); письма о помощи многодетным отцам, матерям, вдовам всех войн, включая Столетнюю войну и Варфоломеевскую ночь; реплики и оригинальные золотые часы с турбийоном за сто долларов; помощь в обустройстве моего сайта; требования о погашении несуществующих долгов и прочая ересь остались на главпочтамте той же электронной почты в девственном виде.

Я распечатал все три письма мистического Владимира и взял в руки телефон. Пора было действовать.

Вчера я встретился с Владимиром Алексеевичем. Со ста пятидесяти тысяч евро мы благополучно сползли на сто пятьдесят тысяч рублей. Письма видел и мало того что видел – забрал их себе для проверки.

Действительно, в конце 1929 года в Берлине во время своего знаменитого путешествия с Сергеем Эйзенштейном Григорий Васильевич Александров познакомился с Марлен Дитрих. Слухи об их сумасшедшем романе никто не смог опровергнуть. Абсолютно бесспорно, что уже в союзе с Любовью Петровной Орловой он создает образ главной звезды СССР, потрясающе похожий на Марлен. В «Веселых ребятах» Орлова предстает перед нами в цилиндре и с фонарем в руке в виде точного образа героини Дитрих в ее первом шедевре, который и сделал из нее звезду: фильм «Голубой ангел» режиссера Джозефа фон Штернберга облетел весь мир в 1930 году. Кстати, первый фильм Александрова с Орловой в главной роли тоже сделал из нее звезду. В их втором фильме «Цирк» героиню Орловой зовут Марион Диксон. Марион Диксон – Марлен Дитрих… что тут еще скажешь? Молва говорит о том, что именно Александров познакомил Дитрих с великим Штернбергом. Если это так, то исключительно Александрову Марлен обязана своей карьерой.

В 1963 году Дитрих на самом деле приезжает на несколько дней со своими двадцатью четырьмя чемоданами платьев, чтобы дать три концерта в Москве. То, что она сделала с советским зрителем, – тема отдельного романа. А кто ее встречал и был с ней практически круглыми сутками? Конечно старый знакомый и незакрытая любовь – Гриша.

Несколько лет назад я приобрел уцелевший архив Орловой и Александрова. Там было полно феноменальных артефактов. Среди них масса разных вещей, указывающих на «дружбу» Григория и Марлен: фотографии, рисунки, журналы с подписью «AG FROM MD. LOVE&LOVE AGAIN». Но вот письма Дитрих (естественно, если они были), равно как и кое-что другое, исчезли. Внук Александрова продал часть архива, много чего украли арендаторы знаменитой дачи. Концов не найти. Приходится скупать разбросанные куски по всему миру. Такова судьба коллекционера.

На одном из фото того феноменального московского визита Дитрих 1963 года две женщины одного возраста: МД и ЛО. Одна рассматривает другую с явным интересом: «Кого же ты нашел, мой дорогой, после меня? И чем же она на меня похожа?» Вторая дама смотрит на иностранку с довольно нескрываемым презрением. Забавное фото.

Завтра я вылетаю в Париж в Музей кино. Там огромное количество рукописных текстов Марлен Дитрих. В частности, шестидесятых годов. Она прожила долгую и очень бурную жизнь. Наверное, поэтому в биографии одной из главных женщин ХХ века столь много белых пятен. Мы договорились, что работники музея разрешат и помогут мне сравнить почерк великой Марлен с тремя письмами, которые я привезу из Москвы. Посмотрим, а вдруг это и правда ее шедевры! Я представил себе холеные длинные пальцы, заклеивающие конверт со шлейфом Chanel № 5, и потом – руку в перчатке, доверяющую свое самое сокровенное какому-нибудь почтовому ящику на авеню Монтень, рядом с домом, где она жила. Из проезжающего мимо кабриолета доносятся слова песни: «Another Spring, Another Love»… Как романтически, как давно это было…