Эмма Страуб - Здесь все взрослые [litres]

Потом Джереми отвез ее домой, родителей не было. Зато в ее комнате торчал Ники, он покуривал травку, выдыхая в окошко, и ему – единственному – она все рассказала. Через год на празднике урожая будет новая королева. Девушки сменяют друг друга – как и полагается.

– Вон они, вон они! – воскликнул Ники.

Он показал на платформу, медленно плывшую по улице. Сесилия в длинном платье неловко вышагивала рядом, путаясь в собственных ногах, – это тебе не джинсы. Вместо того чтобы смотреть на толпу и весело махать рукой, как остальные подростки, шедшие рядом с платформой, она смотрела вверх.

Портер посмотрела туда же и увидела дочь Джереми, мрачную и посиневшую от холода, а рядом сияющую девушку в желтом. Август? Да. Портер вдруг задумалась: а какой самый отважный поступок в жизни совершила она? И после секундного раздумья положила руки на живот.

– Схожу в туалет, – сказала Портер Ники и Джульетте, которые просто замерли от счастья – их дочь участвует в городском празднике! – и что-то едва слышно хмыкнули в ответ.

Близнецы тоже пребывали в полном восторге, беспрестанно махали руками, а Венди и Эллиот радостно улыбались друг другу и всему миру. Как мало нужно, чтобы родители перестали хмуриться и засияли.

Туалет в здании муниципалитета был там, где всегда, и сквозь толпу Портер направилась туда по коридору. Кругом родители с детьми – папаши без зазрения совести говорят по телефону, будто не могут подождать хотя бы час, мамы, чуть согнувшись и вытягивая руки, отлавливают мелких отпрысков, которые носятся взад-вперед по коридору. В туалет собралась небольшая очередь, все обменивались улыбками и тут же забывали друг о друге.

Дверь из туалета распахнулась. Первым появился солидный живот, беременность во всем соку, почти полный круг, и Портер даже стало за себя неловко. Бугор обтягивало платье в вертикальную красно-белую полоску, эдакий гигантский человек-леденец, какой-нибудь персонаж из детского комикса. Взгляд Портер проследовал по телу женщины к ее голове. И она встретилась взглядами с улыбающейся Кристен Фогельман.

– Привет, – произнесла Кристен. Она показала на живот Портер. – Поздравляю. Джереми рассказал мне, что ты в положении.

– Точно. – Разум Портер взорвался, брань так и рвалась наружу, однако ей удалось сдержаться. Язык присох к гортани, будто его протерли бумажным полотенцем. Она просеяла слова, толкавшиеся в мозгу, и наконец выжала из себя целое предложение. Она показала на пляжный мяч Кристен. – А я и не знала.

– Нет? – Кристен стряхнула с рук остатки воды из-под крана. – Странно. Хотя третьим ребенком никого не удивишь. Лепестки с розы уже опали. – Она сморщила нос. – Впрочем, какая я сейчас роза? Скорее арбуз.

– Разница в возрасте будет приличная, – заметила Портер, вдруг представив, что отец ее ребенка – тот же Джереми. Нет, такое невозможно. Презервативами они не пользовались, уже четыре раза – сколько его крошечных сперматозоидов прячутся в ее теле, ищут ее яйцеклетку, обустраиваются, ждут, когда родится ребенок, а уж потом основательно пустят корни. Неужели она ничего не усвоила? – А он здесь? Джереми?

– Конечно. Сидни с подружками сегодня – маленькие королевы, такая прелесть! Так что сиделки у меня уже есть. – Она распрямила спину и подошла ближе к Портер. Остановилась прямо перед ней и наклонилась к ее уху, почти коснулась его. – Для полной ясности, – прошептала она. – Выбирать тебя он не собирался. Всем все известно, Портер. Ты единственная, кто считает это тайной. От этого еще печальнее, да? – Кристин положила руки под свой огромный живот. – Все нормально. Когда-нибудь повзрослеешь. Или нет. – Она отошла, покачивая бедрами, эдакая величественная слониха, которая точно знает свое место в царстве животных.

– Как получится, – отозвалась Портер.

За ней стоял хвост из женщин, терпеливо ждавших своей очереди. Портер не сразу вошла в кабинку, и женщина сзади – Портер узнала ее, она работала в кондитерской – пропищала:

– Вы идете? – Портер покачала головой, и женщина нырнула в дверь туалета.

Джереми приходил, потому что она его допускала к себе, а вовсе не потому, что он несчастлив в браке. Портер все-таки вошла в кабинку, когда она освободилась, уселась на унитаз. Снаружи доносились звуки парада, людям было весело. Детородную функцию после стерилизации у мужчин можно восстановить – еще один плюс для мужского самолюбия. Понятно, почему он ей ничего не сказал. Портер сделала из туалетной бумаги пакетик и попробовала дышать в него, крошечные волокна бумаги пробрались ей в горло. Она закашлялась, разразилась настоящим кашлем, забыв, что она в общественном месте, что ей придется подняться и выйти отсюда, встретиться со своей семьей. Вообще с людьми. С родителями Августа, которые вели себя абсолютно правильно, со своими братьями, они тоже старались быть на высоте положения. С Астрид, которая влюблена. Как же так получилось, что после всех испытаний в самой большой заднице оказалась именно она?

– Портер? – донесся голос по ту сторону кабинки. Астрид решительно постучала в дверь. – Портер, что с тобой? Все нормально?

– Привет, мама. – Портер поднялась и отперла дверь.

Мама внимательно оглядела ее, потом аккуратно шагнула в кабинку, протиснулась внутрь, чтобы можно было закрыть дверь.

– Так, – сказала она, нагнулась, и их лбы оказались на одном уровне, а колени стукнулись друг о друга. – Все будет хорошо. Ты сильная, смелая, ты будешь отличной мамой.

От этих слов Портер зарыдала еще горше.

– Это три самых прекрасных комплимента, которые я от тебя слышала. Можно выдавать их не все сразу.

– Постараюсь, – пообещала Астрид и обняла Портер за плечи, позволив дочери, как в детстве, приникнуть к ней всем телом.

Парад закончился, все слезли с платформы, и казалось, что королевой урожая стала Робин. Сидни Фогельман держалась в сторонке, но ее клевретки были среди тех, кто обступил Робин и поздравлял за смелость. Лизель сделала с ней селфи. Почти все семиклассницы толпились вокруг Робин и уверяли ее, что в этом платье она – просто отпад, что, в общем, являлось чистой правдой. В нескольких шагах от себя Ники увидел родителей Робин – носы текут, глаза сияют, – и подошел поздороваться. Портер и Астрид вышли из туалета и стояли в обнимку перед «Стрижем красиво». Все кругом тараторили, и Портер, вернувшись в лоно семьи, не сразу поняла – тут происходит что-то еще.

Эллиот наклонился к сестре и что-то шепнул ей на ухо. Сквозь шум Портер с трудом его поняла, и он чуть пригнулся, ожидая, когда станет тише. Подошел Ники, поговорив с родителями Робин, и тоже присел рядом с братом. Астрид смотрела на три головы – сверху хорошо видно, как эти головы схожи, такие же русые волосы, одинаковая форма затылков. Может, не так уж она и накосячила в жизни? И ей все-таки есть чем гордиться?