Александр Сегень - Эолова Арфа

Но дочь только родилась при Сталине, а выросла при Хрущеве и втайне уважала его за космос, за Кубу и за то, что не дал Америке Третью мировую заварить, за целину, за молодежный фестиваль, да просто за то, что при нем она узнавала мир во всех его хороших и плохих проявлениях. А настоящее счастье встречало ее уже не на хрущевском, а на брежневском острове жизни.

Читала на радио, поступала в институт, училась на первом курсе, к английскому добавив изучение французского, очаровывалась студентами и даже сама кого-то стала очаровывать. Своим голосом, который юноши слышали и по радио, и вживую. Почему-то есть слово «воочию», но нет «воушию».

Настоящий ухажер с параллельного потока не блистал ни внешностью, ни голосом. Зато комсомольский активист, отличник учебы, далеко пойдет. И фамилия под будущую карьеру подходящая — Дрожжин. Сволочь последняя. Подошел к ней и напрямик:

— Пирожкова, будь моей девушкой.

— Во-первых, я не Пирожкова, а Пирогова...

— Это в радио. А по документам-то...

— И по документам в будущем стану Пироговой.

— В будущем ты станешь Дрожжиной.

— Вот еще!

— Ладно. А во-вторых?

Они шли по Метростроевской в сторону «Кропоткинской», хотя обычно Дрожжин шел в сторону «Парка культуры», он жил где-то на юго-западе, а она на северо-востоке, на Соколиной горе. От «Кропоткинской» ехала до «Библиотеки», пересаживалась на «Арбатскую» — и пять остановок до «Семеновской».

— Во-вторых, чего это я так сразу должна стать твоей девушкой и в чем это выражается?

— А что нам резину тянуть? Я не красавец, и ты не красавица. Учимся оба на отлично, люди перспективные. Вместе горы свернем.

— Так... И какие мои действия?

— В смысле?

— В смысле — твоей девушкой.

— А, ну это... Для начала я провожать тебя стану, в кино водить, в театр, в музеи разные, а там посмотрим.

— Эк у тебя все! Я, стало быть, мука, а ты дрожжи. И вместе у нас получится большой пирог. Так?

— Образно мыслишь, молодец.

— А знаешь, что бывает, если дрожжи в деревенский нужник бросить?

— Грубишь зачем? Не ожидал такой контратаки. Ладно, в другой раз пойду в наступление. — Он развернулся и почесал в сторону своего «Парка культуры».

В метро, опуская пятак в щель турникета, она подумала: «Хоть бы и ты так провалился».

Но Игорек Дрожжин никуда не провалился и вскоре снова повадился провожать выбранный объект. Сначала до «Кропоткинской», потом ехал вместе до «Семеновской».

— Теперь, как я понимаю, новый этап — до дома? — фыркнула Тамара, когда в очередной раз он на «Семеновской» не сел в противоположную сторону, а прыгнул впереди нее на эскалатор. — Еще пара недель — и в кино пригласишь, как я понимаю.

— Да ладно тебе форсить. Ты девушка трезвая, понимаешь, что я твоя судьба. Ну кто на тебя еще позарится?

— Я не трезвая, я пьющая. Слушай, Дрожжа! Хочешь, я тебя сейчас толкну и покатишься вверх тормашками по эскалатору?

— Не хочу. И ты не толкнешь.

Не успел он произнести это своим уверенным голосом, как она со всей силы пихнула его согнутыми в локтях руками, и он действительно опрокинулся, смял ряды стоящих на эскалаторе пассажиров:

— Ох ты, ёк-к-к!

— Да что это за безобразие!

— Молодой человек!

— Да его толкнули!

— Бессовестная!

— Да нет, это я сам, сам! — Он уравновесился, усмехнулся, доехал до выхода и, прежде чем вернуться в метро, крикнул:

— Дура же ты, Пирожкова! Но учти...

Всю ночь она горела негодованием, кусала губы и шептала:

— Хоть бы... Ну хоть бы!..

Где ты, фея-волшебница тетя Вера из Таганрога изобилия? Где же ты?! Зачем подарила чудесный голос, как хрустальные башмачки, но не предоставила ей принца, способного по-настоящему оценить все ее достоинства?

Чудеса случаются не только в сказках. На следующий же день в полдень, когда она готовилась к экзамену по французскому, в квартире Пирожковых зазвонил совсем недавно установленный телефон, и мамин голос строго пропел:

— А кто ее спрашивает?

Сердце замерло. Редко кто приглашал ее по утрам к телефону.

— Томуша, тебя какой-то незримый спрашивает. Кто такой?

— Незримый? Что за чушь! Понятия не имею.

Но, подойдя к телефону, она произнесла так, как умела только Марта Пирогова:

— Я слушаю вас.

— Божественный голос, ни с чем не сравнимый! — прозвучал в ответ приятный баритон.

— С кем имею честь? — еще пленительнее спросила она.

— Меня зовут Эол, фамилия Незримов. Хочется верить, что вы слыхали о таком. Алло, вы слышите меня?

— Да, я слышу вас. Вы — режиссер.

— О, хвала богам Олимпа! Она знает, кто я такой!

— В чем же причина вашего звонка?

— Я хочу с вами встретиться. Мне нужен ваш чарующий голос. Я хочу снимать вас в своей новой картине.

Эол. Лирический ветер Эллады. Воздушная стихия. Унесенная ветром, Тамара Пирожкова, она же Марта Пирогова, полетела по комнате в распахнутое июньское окно, в облака зеленой листвы, в кипение морской пены, в синеву морей и небес.

Боже мой! Сам Эол Незримов!

Во втором классе она вместе с отцом и матерью ходила в «Родину» на фильм «Разрывная пуля» и плакала, когда снайпер застрелил медсестру Булавкину, а хирург Шилов так и не смог ее спасти.

Через два года она не понимала, почему плачет мама, когда они смотрели фильм «Не ждали» и там тот, которого не ждали, уплывал на теплоходе, а за кадром звучало его письмо. А чего он хотел, если у его жены уже другой замечательный муж, герой войны, летчик, прекрасная семья, дети? Что все они ему достанутся, а герой войны, летчик покорно уйдет в сторонку? И потом в фильме началось вообще никак не понимаемое ею!

Года три назад, зимой, в «Родине» недолго шел фильм «Бородинский хлеб» и по-настоящему потряс ее, только она недоумевала, почему о нем так мало говорят, не показывают в главном кинотеатре Москвы «Россия».

А не так давно в программе «Кинопанорама», которую они смотрели уже на экране нового телевизора «Рубин-120», ведущий Зиновий Гердт говорил о кинорежиссере Незримове с удивительным именем Эол, и оказалось, что и «Разрывная пуля», и «Не ждали», и «Бородинский хлеб» сняты именно им. Правда, фильм «Звезда Альтаир» тоже его режиссура, а эта картина ей не очень понравилась, но сейчас, как сказал Гердт, Эол Незримов готовится к съемкам ленты о блокадном Ленинграде, обещающей стать настоящим событием в мире кино: «Говорю это с полной ответственностью, поскольку читал сценарий, очень ценю данного режиссера».

Этот Эол наверняка был уверен, что она ахнет и упадет без сознания.

— Алло! Вы слышите меня? Почему молчите?

— Вопреки вашим ожиданиям, я не упала в обморок.

— Я и не хотел никаких обмороков. Так что, мы можем с вами встретиться?

— Не вижу в этом ничего предосудительного.