Алексей Винокуров - Темные вершины [litres]

– Народ мой! – захохотал Мышастый с трибуны. – Народ боготворит меня, он сделает для меня все… Убить, убить!

Хабанера и генерал обменялись быстрыми взглядами. Хранитель сделал два шага назад, за спину Мышастому. В руке у него явилась рация, он негромко сказал в нее несколько слов.

Спустя секунду на площадь клином вошел отряд черных хранителей. Они рассекали толпу, как нож идет сквозь масло, как журавли буравят небо, двигались прямо к Бушу и небольшой группе рыцарей. Толпа подавалась трудно, но хранители колотили налево и направо жесткими дубинками, стреляли в воздух – и продвигались, продвигались неуклонно.

Бабочки вокруг Мышастого стали останавливать свой танец, затрепетали неуверенно, падали вниз, на площадь, растворялись в пустоте. Лицо его вынырнуло из пустоты, он обернулся на Хранителя.

– Зачем это? – сказал он тягуче. – Кто велел?

– Я, – отвечал генерал сухо. – Я велел.

– Не нужно! – раздраженно проговорил Мышастый. – Отзови их назад! Пусть его разорвут люди.

Хранитель только головой покачал сокрушенно.

– Нет, триумвир, никак невозможно. Он же наш базилевс.

Мышастый изумился, он все еще не понимал…

– Он предатель, изменник! Базилевс – я! Отзови их!

Но генерал только стоял и улыбался, сволочь, и глаза его из глупых, молодцеватых сделались вдруг пронзительными, ненавидящими. И Мышастый снова вспомнил, что генерала этого сосватал ему в суматошные дни кризиса сам Чубакка. Глуп как пробка, сказал, предан как пробка. Может быть, оно и так, может, и предан, да только не ему, Мышастому, и не Чубакке покойному даже, а предателю Хабанере. Вот оно как бывает, когда хоть на секунду доверишься другому человеку…

Прорвавшиеся сквозь толпу хранители уже подняли базилевса на руки, уже несли его прочь, к выходу с площади. По бокам их сопровождали растерзанные, но радостные рыцари Ордена.

Мышастый уставил на Хабанеру огненный взгляд. Но взгляд не подействовал, слишком много сил потратил он, управляя толпой. Хабанера ухмыльнулся, как бы даже немного сожалея.

– Прости, Мышастый. Ты – всего-навсего триумвир, – проговорил он. – К тому же бывший.

– Триумвир умер – да здравствует базилевс! – в отчаянии, словно надеясь еще на что-то, крикнул Мышастый. Но микрофон его был уже отключен, и никто его не услышал.

– Да здравствует, – согласился Хабанера. – Вот только базилевс – не ты.

Ах, предатель! Негодяй! Ведь он же хотел его уничтожить, хотел, но решил отложить до инаугурации…

И вдруг Мышастый, словно припомнив что-то, захохотал отвратительным лязгающим смехом. Хабанера посмотрел на него с удивлением.

– Что с тобой? – спросил он брезгливо. – Крыша от страха поехала?

Но Мышастый хохотал, закатывался истерическим бабьим взвизгом, не мог остановиться.

– Вы… вы… – захлебывался он, в горле булькало, текло, – вы идиоты! Вы ничего не поняли… А я все знал… я знал заранее…

Хабанера переменился в лице. Глядя на него, помрачнел и Хранитель, сам еще не понимая почему.

– Еще… еще древние все знали… – хохотал Мышастый, утирал кончиком пальца выступившие слезы. – Все предви… дели… ах-ха-ха! Хранители – да? Изменники-рыцари, да? Аха-ха… Они в ваших руках – и все решено? Да нет же, нет!

Он все хохотал, не мог остановиться. Но Хабанера уже не смотрел на него.

Откуда-то сверху, из-за низких облаков донесся тяжелый гул. Спустя минуту из мутного тумана вынырнули тяжелые бомбардировщики, медленно, как бы примериваясь, прошлись над площадью, сделали разворот, пошли на новый круг.

– Ты спятил? – кротко спросил Хабанера у Мышастого. – Собрался площадь бомбить? Но ведь никто же не уцелеет… Ни они, ни мы, ни ты – никто.

Толпа на площади тоже увидела бомбардировщики, запрокинула головы, застыла, ничего не понимая, думая, что, может быть, это что-то вроде торжественного пролета, как бывало всегда на военных парадах. Застыли в толпе черные хранители, и рыцари Ордена застыли вокруг Буша, прекратилось всякое движение, только, казалось, легкий ветер еще доходил от самолетов.

Мышастый тоже поднял взгляд, следил за полетом крылатых вестников смерти.

– Я же говорю: идиоты, – проговорил он презрительно.

Бомбардировщики, идущие клином, наконец достигли площади, и у них, словно по команде, стали открываться бомболюки. Толпа ахнула и присела, но из бомболюков на головы людям посыпались не бомбы – посыпался, развеиваясь в воздухе, обычный песок.

– Я похороню вас, – мстительно сказал Мышастый. – Похороню всех, кто предал меня. Поставлю в великую цепь – пусть кадавр захлебнется мертвецами.

Песок густо сыпался на людей сверху, запорашивал глаза, попадал в рот, в волосы, затекал за шиворот. Люди на площади кашляли и отмахивались, трясли плечами, словно сражаясь с невидимыми паразитами, забравшимися за воротник.

– Ты точно сбрендил, – сказал Хабанера Мышастому. – Каждый самолет – несколько тонн песка. Если взять их все вместе – ну пусть даже сто тонн. Этого не хватит на площадь, неужели ты не понимаешь?

Мышастый сверкнул на него глазами.

– Это только обряд, ритуал, – отвечал он. – Настоящая работа начнется сейчас.

Хабанера услышал, как на окраинах площади взревели моторы. Пока бомбардировщики отвлекали внимание толпы, площадь окружили танки. За ними возвышались гигантские карьерные самосвалы и огромные, похожие на чудовищных насекомых карьерные бульдозеры. Кузовы самосвалов были доверху полны грунтом, он тяжело громоздился, возвышаясь над краями, тихо осыпался вниз бурыми струйками.

– 450 тонн в каждой машине, – хвастливо заявил Мышастый. – Как полагаешь, теперь на всех хватит? Или кто-то все-таки останется непогребенным?

Хабанера не ответил, они с Хранителем в ужасе смотрели на то, как отъезжали танки, освобождая дорогу самосвалам. Те стали медленно вываливать непомерный свой груз по краям площади. Народ испуганно попятился к центру, не понимая еще, что происходит, кое-где раздались панические крики.

– О, – воскликнул Мышастый с восторгом, – мое правление начнется с чудовищной катастрофы! Оно запомнится потомкам на долгие века… Таких похорон еще не было в истории.

И снова залился диким, безумным смехом.

Тем временем, избавившись от груза, отползли назад и самосвалы. Их место заняли медлительные тупоносые бульдозеры. Уткнувшись массивными отвалами в горы земли, они медленно пошли вперед, гоня перед собой убийственную тяжкую волну грунта высотой в двухэтажный дом – земля наваливалась на толпу, текла, осыпалась, грозила похоронить.

Опомнившись от первого шока, люди бросились бежать. Но земля, подталкивая стопятидесятитонными монстрами, шла на них со всех сторон, словно очнулся от своего сна сам Великий мертвец, пришел, наконец, забрать своих поданных – всех до единого. Редкие переулки, через которые можно было ускользнуть, блокировали солдаты с автоматами: они давали очереди, едва кто-то из толпы пытался к ним приблизиться. С многометровой высоты трибуны было видно, как метались люди, словно мыши в яме. Многоголосый испуганный крик наполнил площадь, эхо гуляло и глохло между древних стен.