Игорь Рыбинский - Графиня Монте Карло

Надо было бы заплакать от счастья или засмеяться, но не получалось ни того, ни другого. И тогда Любовь Петровна решила на днях зайти в какой-нибудь храм и поставить свечку перед иконой Богородицы. Она и заснула с этой мыслью, и сон к ней пришел ласковый, только откуда-то издалека, сквозь занавешенную пространством грусть, с прокуренной кухни донеслись пьяные голоса:

Анечка вернулась домой утром — не то, чтобы особенно торжественная и счастливая, но все же таинственно-молчаливая. Легла в постель и накрылась с головой одеялом, чтобы не слышать, как в коридоре звенят пустыми бутылками соседи. Вечером она сообщила матери, что на лето устроилась в экскурсионное бюро гидом-переводчиком. О Филиппе и о том, что произошло между ними, не сказала ни слова, была спокойна, как обычно. А через день уже пошла работать, где и пропадала до глубокого вечера. Филипп не появлялся и не звонил. Так прошла неделя, и наконец Любовь Петровна не выдержала.

— Что-то Филипп не появляется, — сказала она как бы невзначай, словно ее не интересует вовсе, где пропадает молодой человек.

— У него сейчас защита диплома, — ответила Аня.

И лицо ее даже не дрогнуло.

Филипп защитился блестяще, и по этому поводу был банкет в ресторане. Аню по вполне понятным причинам не пригласили, ведь там будут родители, преподаватели, руководство банка, в котором молодому человеку придется трудиться — одним словом, должны собраться очень нужные, влиятельные люди. Филипп сообщил об этом, сказал, что он не сможет расслабиться, а рядом с ней он никого не будет замечать, а это чревато последствиями.

— Но я тебя люблю, — шепнул он.

— Я тебя тоже, — ответила Аня и поцеловала вылетающие из трубки короткие гудки.

Конечно, она для него главное. Девушка даже не сомневалась в этом. Карьера его — ей не соперница. И потом приятно будет сознавать, что муж у тебя известный финансист, которого все знают и уважают. Да и с бытовыми вопросами все будет улажено — еще немного, и она забудет нынешних соседей, даже эту квартиру, в которой прожила всю жизнь — тоже, хотя именно квартиру будет жалко. Но у них будет своя — просторная и светлая, в которой найдется достаточно места и для приема друзей, и для детей, конечно, которых у них будет…

— вопили за стеной соседи.

Когда это кончится?

Он все-таки приехал, тогда и предложил отдохнуть вместе с ним в Италии.

— У меня работа, — сказала она.

Он вздохнул, но не настаивал. Вот если бы Филипп намекнул о свадебном путешествии. Она все бы бросила. А поехать очень хотелось, ведь столько языков выучила, а за границей ни разу не была. Можно было бы и сейчас, но для отдыха нужно приобрести столько мелочей: летние платьица, брючки, маечки, сумочки, не говоря уже о косметике и разных других штучках. А где денег взять? Бог с ней с Италией! Будут потом и другие поездки, они посетят еще много стран — в этом Аня не сомневалась. Только хотелось, чтобы счастливое время наступило как можно быстрее.

Филипп вернулся из Италии, начал работать в банке. Они встречались, как и прежде: когда реже, когда чаще, созванивались почти ежедневно и порой болтали по телефону долго, пока он не говорил:

— Ну все, пора бежать; управляющий вызывает.

Так продолжалось два года, даже чуть больше. До того сентябрьского дня, когда Аня встретила доброго старичка, но, впрочем, это был самый обычный день, важнее оказался вечер, когда ее целый час дожидался в подъезде Филипп, усталый, но ищущий ее губы и ждущий ее тепла.

Но все получилось так нескладно, хотя и этот вечер не последний в жизни, а следующий должен быть самым важным: почему-то Ане казалось, что именно в день Веры, Надежды и Любви ее избранник сделает ей наконец предложение.

Главное было уговорить соседей погулять в этот вечер на другой кухне. Любовь Петровна подошла к этому вопросу со всей ответственностью. Утром на кухне она, дождавшись, когда к столу вылезут Борис и Виолетта, словно не заметив их, произнесла вслух:

— Надо бы на кухне сегодня убрать, чтобы они ничего не подумали.

Соседи за ее спиной переглянулись, и Борис показал жене глазами на Любовь Петровну, постучал себя по лбу согнутым указательным пальцем.

— Приду сегодня пораньше, вымою все до их прихода.

— А кто придти должен? — встрепенулся сосед, — праздник, что ли, у Вас какой?

Любовь Петровна вздрогнула от неожиданности и обернулась.

— А, вы здесь, — словно только что заметила их присутствие, — никто к нам не собирается. Это я так…

— Нет уж, договаривайте, — оглянувшись на мужа, быстро протараторила Виолетта, — а то пригласите незнамо кого. У нас здесь приличный дом и люди солидные бывают.

Борис поднял майку и поскреб пальцами волосатый живот.

— Ладно уж, чего скрывать. Говори, Любовь Петровна.

Анина мама вздохнула и, пригнувшись к соседям, шепотом произнесла:

— Вчера участкового встретила, только он просил вам ничего не говорить.

— Что такое? — одновременно спросили Борис и Виолетта.

— Какая-то милицейская проверка сегодня вечером будет. Сигналы на вас в милицию поступают, будто вы за комнату не платите, а сами каждый вечер гулянки устраиваете. Они хотят акт о выселении составить.

— А ты, Петровна, что им сказала? — тоже перейдя на шепот, спросил Борис.

— Сказала, что гости к вам заходят, но ведут себя прилично, нас не трогают.

— А то, что мы здесь иногда выпиваем, сообщила? — прищурилась Виолетта.

— Нет, не сообщила, но участковый не поверил, сказал, что сам зайдет посмотреть.

Борис поглядел на жену.

— Во люди! Какие сволочи! А я ведь знаю, кто накапал. Позавчера Жердяя встретил, он все какой-то долг спрашивал. Говорил: «Когда двести рублей вернешь?» Потом угрожать начал, говорил, мол, еще пожалеешь, что мои двести рублей зажал.

— А я давно подозревала, что он стукач, — набросилась на мужа Виолетта, — сколько раз тебе говорила, а ты все…

— Ладно, — махнул рукой сосед, — надо что-то придумать.

Он посмотрел на жену, а потом на Любовь Петровну. Вздохнул и снова почесал живот.

— Слышь, Петровна. Мы сегодня с Виолеттой свинтим отсюда, перебьемся где-нибудь, а ты, когда менты нагрянут, скажи, что, мол, у нас все в порядке, а соседи поехали за грибами: они, дескать, природу очень любят, цветочки мне всегда привозят… грибы разные…

— А если Жердяя встретим? — озабоченно спросила мужа Виолетта, — ведь встретим же!

Борис почесал небритую щеку, а потом поскреб живот. Взял со стола жестяную консервную банку, превращенную в пепельницу, выбрал окурок подлинней, поднес к губам.