Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— У нас в семьи все хорошо поют. Слышали бы вы, как это делает мама. Правда, только когда выпьет.

— Ты не хорошо поешь, хорошо поют многие. У тебя уникальный голом. Мы еще поговорим об этом. А теперь пойдем в каминный зал, там тебя ждут. Надо будет что-то исполнить на бис.

Возвращение Кати было встречено овацией. Внезапно к ней подскочил Виталий и поцеловал в губы. Девушка от неожиданности отпрянула от него и испугом посмотрела на молодого человека. Тот хотел не то что-то сказать, не то повторить сделанное, но его оттер от Бухаровой отец. Он сурово посмотрел на сына.

— Виталий, веди себя подобающим образом, — строго проговорил Михаил Ратманов. — Сядь на место. — Затем больше не обращая внимания на сына, подошел к Кате и нежно взял за локоть.

— Ничего не бойся, Катенька, — произнес он. — Я в восторге от твоего исполнения. Я был не прав в отношении тебя, прошу извинения.

Ошеломленная Катя молча смотрела на него, не зная, как реагировать на его слова.

— Так я прощен? — не дождавшись ответа, спросил Михаил Ратманов.

— Михаил Германович, вы ни в чем не виноваты, это я совершила плохой поступок.

— Даже не хочу о нем больше вспоминать. Будем считать, все забыто, ничего не было. А сейчас спой еще, все тебя просят. — Он обернулся к залу. — Попросим нашу солистку порадовать нас еще раз своим пением. Предлагаю это сделать хором.

Раздались голоса, просящие продолжить выступление. Катя растерянно посмотрела на Ренату. Та кивнула головой.

— Мы с Катей больше номеров не готовили. Но если вы так хотите, мы сейчас с ней посоветуемся и что-нибудь исполним, — пообещала Рената.

После концерта Ростик и Рената проводили Бухарову в дом для прислуги. Катя вошла в свою каморку и понуро села на кровать. Ростик и Рената пристроились рядом с ней.

— Ты молодец! — похвалил Катю Ростик. — Не любил раньше оперу, а теперь полюбил. И все благодаря тебе.

Катя как-то безрадостно улыбнулась, затем посмотрела на Ренату.

— Мне надо переодеться, вернуть вам платье, Рената, — тусклым голосом произнесла Бухарова.

— Оставь его себе, пусть это будет твоим первым концертным костюмом, — ответила Рената. — Карантин кончится, мы тебе купим настоящее, под твою фигуру.

Катю отрицательно замотала головой.

— Это ваше платье, мне оно больше ни к чему. Утром я снова стану горничной, а у горничных совсем другой наряд.

— В самом деле, ты же должна утром приступить к своим обязанностям, — удивленно произнес Ростик. — Это невозможно, ты не будешь этого делать.

— А что я должна делать, по-твоему? Петь?

— Именно петь, — подтвердил Ростик.

— Концерт окончен, больше мое пение тут не нужно.

— Ростик прав, ты не должна больше нас обслуживать, — поддержала Ростика Рената. — Поговорю с папой, пусть он тебя освободит от этих обязанностей.

— Мне деньги платят за них, а не за пение, — возразила Катя. — Поэтому утром я снова стану горничной. Рената, очень вас прошу, не надо обо мне говорить с Михаилом Германовичем. А сейчас прошу вас подождать за дверью, я переоденусь и отдам вам, Рената, платье. И, пожалуйста, не спорьте, я так решила.

Ростик и Рената переглянулись между собой, и вышли из комнаты.

Катя уже почти засыпала, когда в дверь тихо постучали. Она подумала, что это опять пришли Ростик и Рената или кто-то один из них уговаривать не работать больше горничной. Но она не собирается их слушать.

Катя накинула халатик на ночную рубашку и открыла дверь. На пороге стоял Михаил Ратманов. От неожиданности и изумления у девушки даже подкосились ноги.

Ратманов, не спрашивая разрешение, переступил порог. Катя непроизвольно отскочила в сторону. Но отступать было почти некуда, комната была слишком маленькой.

Михаил Ратманов почувствовал ее состояние.

— Катенька, ничего не бойся, я пришел с миром и добром. С твоего разрешения я сяду.

Ратманов сел на кровать. Катя по-прежнему жалась к противоположной стене.

— Садись рядом, — мягко, но одновременно требовательно проговорил Ратманов. Катя не осмелилась проявить непослушание и села рядом с ним.

Михаил Ратманов посмотрел на нее и улыбнулся.

— Я в восторге от твоего пения, Катенька. И не только от него. Ты очень привлекательная девушка. Странно, что я это сразу не разглядел. Я хочу помочь тебе стать певицей.

— Правда? — недоверчиво взглянула Катя на Михаила Ратманова.

— Разумеется, правда. Неужели ты думаешь, что я стану тебя обманывать. За кого ты меня принимаешь?

— Я не знаю, — растерянно пролепетала Катя.

— Все будет у нас хорошо, — пообещал Ратманов. — Но и ты должна кое-что сделать для меня.

— Что именно?

Михаил Ратманов зачем-то внимательно оглядел комнату, словно опасаясь, что кроме них здесь есть еще кто-то, затем прислушался к звукам из коридора. Но там было тихо. Внезапно он положил руку на ее плечо.

— Ты очень красивая девушка, очень соблазнительная. Будь со мной нежной — и ты будешь иметь все! — Последние слова Михаил Ратманов проговорил с надрывом.

— О чем вы? — Катя попыталась встать, но он силой ее удержал.

— Тебе пора уяснить: ничего в мире не дается бесплатно. Сделаешь мне, как я хочу, я сделаю то, что тебе больше всего сейчас нужно. Иди ко мне, ты не пожалеешь.

Михаил Ратманов притянул к себе Катю, но та вырвалась из его рук.

— Я не хочу! — крикнула она.

— Тише! — злобно прошипел Ратманов. — Ты всех разбудишь. Глупая, не хочешь стать знаменитой певицей?

— Хочу, но не так.

— Дура, другого пути не существует, уясни себе в своем маленьком мозгу. Иди ко мне. — Он встал с явным намерением снова обнять девушку.

Катя схватила со стола кухонный нож и выставила его перед собой.

— Я не дамся, я не хочу, как мама. Умоляю, уйдите. Я никому ничего не скажу.

— Попробуй сказать, уничтожу, — пригрозил Ратманов. Несколько секунд он то смотрел на нож, находящийся в полуметре от его груди, то в лицо девушки. И понял, что она действительно способна его ударить, об этом говорил ее отчаянный и одновременно решительный взгляд.

— Ладно, я пойду, — сказал он. — А тебя попрошу не забывать про свои обязанности горничной. Будешь плохо их выполнять, накажу сурово. Тебе понятно?

— Да, — едва слышно произнесла Катя.

— Ты еще очень пожалеешь об этом, — произнес Михаил Ратманов. Резким движением он отворил дверь и вышел.

Виталий увидел выходящего из флигеля для прислуги отца и спрятался за углом здания. Он проводил Михаила Ратманова взглядом, пока тот не скрылся в главном доме.

Эта едва не состоявшаяся встреча удивила Виталия, он прекрасно знал, что отец считал ниже своего достоинства посещать место, где обитает обслуживающий персонал. И потому никогда там не бывал.