Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Хорошо, — вдруг открыл глаза Ратманов, — давайте поговорим. Но строго конфиденциально.

— Можете не сомневаться, Михаил Германович.

— Тогда слушайте.

Последующие пятнадцать минут Ратманов обрисовывал сложившуюся ситуацию. Он старался обходиться минимальным количеством подробностей, опускал имена интересантов, но при этом ясно осознавал: из сказанного, Шевардин получает вполне ясное представление о сущности всей аферы. Для этого не требуется знать все детали. По сути дела, своим рассказом он берет его в долю.

— Да, ситуация не простая, — оценил Шевардин рассказ Ратманова.

— То есть, вы считаете, сделать ничего нельзя?

В ответ Шевардин улыбнулся.

— Ну что вы, Михаил Германович, сделать можно и немало. Я уже вижу возможности, как подвести эту комбинацию к нужному нам финалу.

Ратманову не понравилось местоимение «нам», но он решил не придавать этому значение. Он же сам все ему рассказал.

— Значит, я могу надеяться? — спросил Ратманов.

— Конечно, Михаил Германович, если мы решим с вами один маленький вопрос.

— Какой?

— Оплата моих услуг.

— Разумеется. Какие ваши условия?

— Двадцать процент от суммы всей сделки.

Ратманов даже привстал.

— Но это будет…

— Да, это будут хорошие деньги, — не дал ему докончить фразу Шевардин. — Я за копейки не работаю.

— Но подождите, тут ваш оклад по сравнению с этой суммы почти ничто.

— Вы правы. Не стану докучать ваш подробностями моей биографии, лишь скажу, я к вам устроился потому, что мне понадобилось надежное место.

— Хотите сказать, что для вас работу тут — это что-то вроде укрытия.

— Что-то вроде того. Но могу уверить, вам при этом ничего не грозит. Да и свои обязанности выполняю добросовестно.

— Хочется верить, — пробормотал Ратманов.

— Я так и не услышал вашего решения, — напомнил Шевардин.

— Верните мне бутылку, хочется выпить, — попросил Ратманов.

Шевардин не без колебания отдал бутылку. Ратманов быстро налил и так же быстро осушил бокал.

— Ну что? — произнес Шевардин.

— Черт с вами, согласен.

Шевардин встал с кресла.

— Уже совсем скоро, Михаил Германович, вам сообщат приятные вести, — пообещал он. — А теперь извините, надо возвращаться к своим повседневным обязанностям по дому.

Шевардин склонил голову в почтительном поклоне и вышел.

После обеда Герман Владимирович довольно долго решал, чем бы заняться. По натуре он всегда был человеком крайне деятельным, и даже возраст серьезно не умерил его желание постоянно чем-то себя занимать. Он терпеть не мог пассивного времяпрепровождения, любил загружать либо мозг, либо тело чем-нибудь полезным или интересным. Но сейчас, как на грех, ничего не мог придумать. В бассейне он уже поплавал еще до завтрака, затем переместился в тренажерный зал, где хорошо размял суставы. После еды почитал книгу, очередь дошла до «Бесов» Достоевского. Роман он читал в юности и изрядно подзабыл. И был изумлен тому, что с момента его написания так мало изменилось в родной отчизне. Интерьер, обстановка вроде бы другая, а бесы все те же. Они никуда не исчезли, а перешли дружною толпою в новую эпоху, вселились в новое поколение людей.

К нему пришла странная мысль: если бы он перечитал роман в те времена, когда работал вице-премьером правительства, то, возможно, вел бы себя иначе. Хотя как именно, не слишком ясно представлял. По крайней мере, лучше бы знал, с какими процессами следовала бороться. В том числе и в самом себе. Грустно сознавать, как многое он упустил, не понял, не сделал, хотя до определенной степени повлиять на ситуацию возможность была. Но он не предпринял и половины того, что следовало бы предпринять.

После обеда желание продолжить чтение у Германа Владимировича не возникло, у него еще будет время прочитать весь роман, решил он. А пока хочется переключиться на что-то другое, мрачных мыслей и воспоминаний хватает и без этого произведения.

Внезапно пришла мысль — а не посмотреть ли фильм сына. Об его последней картине: «Свет и тени» немало говорят. А он все откладывал ее просмотр. Причем, причину этого не в состоянии объяснить, какое-то внутреннее незримое препятствие мешало ему это сделать.

В Интернете фильм был представлен только англоязычной версией, из чего Герман Владимирович сделал простой вывод, что в России он пока нигде не показывался. Впрочем, это даже и лучше, при переводе нередко возникают искажения текста и смыслов, а так он получит более точное представление о замысле Святослава.

Герман Владимирович нашел Михаила в каминном зале. Рядом с ним на столе стояли две опорожненных бутылки виски. Их результат был налицо, сын посмотрел на вошедшего отца осоловевшими глазами.

Герман Владимирович поморщился. Он сам пил немало, но вот напивался в жизни всего несколько раз. И то по большому поводу. Например, когда получил известие о своем назначение вице-премьером правительства. С радости влил в себя едва ли не две бутылки коньяка. Это уже потом он понял, что если уж выпивать, то скорее следует с горя, потому что эта должность принесла ему больше огорчений, чем радости. Но кто может предвидеть свою судьбу, особенно в момент ее триумфа? А ему тогда казалось, что он переживает именно такой момент.

Герман Владимирович сел рядом с сыном.

— Миша, ты говорить можешь? — на всякий случай спросил он.

Ратманов-младший в подтверждении кивнул головой, но получилось это у него не слишком убедительно.

— Ты слишком много пьешь, — констатировал Герман Владимирович, смотря на батарею из двух бутылок.

— Ту все много пьют, — не без труда ворочая языком, — отозвался сын. — Не успеваешь пополнять бар.

— Зачем ты выезжал в город? — поинтересовался Герман Владимирович. — Ты поступил опрометчиво.

— Срочное дело по работе, — вдруг нахмурился Михаил.

— И что за дело?

Сын пристально взглянул на отца.

— Я не могу тебе сказать, это конфиденциальная информация.

— Но ты хотя бы с пользой съездил? Решил вопрос?

Какое-то время Михаил молчал, по его виду было заметно, что он о чем-то усиленно размышляет, и этот процесс дается ему не просто.

— Не волнуйся, папа, я все решил, — произнес он. — Ты же меня знаешь, я всегда решаю все вопросы. И этот решу.

— Значит, еще не решил, — сделал вывод Герман Владимирович.

— Я же сказал: решу, — упрямо произнес Михаил Ратманов.

— Ладно, не стану тебя больше пытать. Я пришел по другому поводу.

— Да? — почему-то удивился Михаил. — И по какому?

— Я только что посмотрел фильм твоего брата: «Свет и тени». Ты случайно его не видел?

— Нет.

— Там есть, что обсудить.

— Обсуждайте, — пожал плечами Ратманов-младший.

— Именно об этом я и подумал: почему бы вечером не устроить общий просмотр фильма, а потом его обсуждение. Это лучше, чем глушить виски.