Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

Но сейчас, вспоминая эти мысли и чувства, ей становилось стыдно и противно за себя. Она поймала себя на том, что отец Варлам совершил чудо, он не просто освободил ее от кокаиновой зависимости, но еще от многих недавних представлений, которыми было забито ее сознание. Это было странным, но девушка ощущала что-то вроде прояснения, словно какая-то короста отвалилась от ее души. И стало пусть немножечко, но полегче. Раньше ее постоянно что-то душило, она и к кокаину потянулась, чтобы ослабить эту удавку. А теперь это происходило без участия наркотика, само собой. И это ей нравилось.

Рената пела и играла так самозабвенно, что не слышала, как в ее комнату вошел Ростик. Он решил ей не мешать, а тихонько посидеть в углу, послушать и посмотреть. Такой двоюродной сестры он еще не видел, он даже не знал, что она может выглядеть столь одухотворенно. Ему даже показалось, что она стала красивей лицом. По крайней мере, прежнее выражение уныния и недовольства сменилось на радостное.

Внезапно Ростик закашлялся, Рената резко оборвала пение и повернулась к нему.

— Это ты? — удивилась она. — И давно тут?

— Почти полчаса, — честно ответил юноша. — Ты прекрасно пела и аккомпанировала себе.

— Тебе понравилось? — В голосе Ренаты прозвучало сомнение.

— Да. Ты станешь отличной певицей.

— Возможно, — задумчиво протянула Рената. — И все же я не уверенна, что пение — мое призвание.

— Почему? — удивился Ростик.

— Сама не знаю, — вздохнула девушка. — Но так мне часто кажется. Чего-то не хватает.

— И чего?

— Если бы я знала. Но я это чувствую. Знаешь, — задумчиво сказала она, — когда я пою, то у меня возникает странное ощущение, что я занимаюсь чем-то несерьезным. Как ты, Ростик, думаешь, почему? — пристально посмотрела она на него. — Если найдешь правильный ответ, я тебя поцелую.

Ростик покраснел и отвернулся от нее. Некоторое время оба молчали.

— Не знаешь, что сказать, — прервала молчание Рената.

— Я скажу, только не обижайся. Обещаешь?

— Обещаю. Давай.

— Понимаешь, вся твоя семья ничем полезным не занимается, она живет за счет других. И ты — тоже. Вот тебе становится и неудобно.

— Хорошо, я согласна про отца и про Виталия, я тоже иногда спрашиваю себя: есть ли польза от их работы? И отвечаю — нет. Но мама лечит людей, все считают ее хорошим врачом.

— Хорошо, твоя мама исключение, — согласился Ростик. — Но твой отец и брат не только не приносят пользы, они приносят много вреда. Для меня они враги.

— Но, Ростик, они же твои близкие родственники! — воскликнула Рената. — Что же, их убивать?

— Не знаю, — смотря в пол, произнес Ростик. — Я не хочу их убивать, но бороться с ними буду.

— Но удар по ним коснется и меня. Разве не так?

— Скорей всего, так, — кивнул головой Ростик. — Но этого можно избежать.

— Как?

— Порви с ними, — решительно сказал Ростик.

— Но это мои родители и брат, — растерянно произнесла Рената.

— Тем более, тебе следует с ними порвать. Так нередко бывает, когда дети рвут с родителями.

Какое-то время Рената молчала.

— И как ты себе это представляешь? Материально я целиком завишу от них.

— Будешь зарабатывать, — уверенно произнес Ростик.

— Чем?

— Точно не знаю. Например, давать концерты.

— Ты ничего в этом не понимаешь. Мне еще три года учиться, кто придет меня слушать. Я никому неизвестна. К тому же все это не просто, понадобится импресарио, чтобы все организовывать и пробивать, деньги на аренду залов. Ты что ли их дашь?

— Если понадобится, найду и деньги.

Рената рассмеялась.

— Ты говоришь глупости. Где ты их возьмешь, денег нужно много. У тебя их не хватит даже на то, чтобы напечатать афиши. А еще аренда зала, реклама в средствах массовой информации и много чего еще, о чем ты даже не подозреваешь. С таким импресарио мы оба умрем с голода.

— Если не концерты, так что-нибудь другое. Есть тысяча способов заработать деньги.

— Я их не знаю, я могу только петь. Так что этот твой проект не состоится.

— Это ничего не меняет, — упрямо произнес Ростик, — ты все равно должна порвать с предками. Придет время — и твоего отца будут судить.

— Ты с ума сошел! — воскликнула Рената. — За что?

— За все. Мы уже с тобой об этом говорили. Или ты полагаешь, что можно бесконечно воровать. А тут все ворованное, — посмотрел вокруг себя юноша. — Даже то, что на тебе сейчас надето, куплено на не честные деньги.

— Может, в таком случае мне сейчас раздеться и сидеть перед тобой голой? — едко проговорила Рената.

Ростик снова покраснел.

— Это совсем не обязательно. Но когда ты заработаешь честно деньги, будет лучше, если выкинешь все шмотки, что купила на родительские бабки, и приобретешь все заново на свои.

— У меня много вещей, которые мне нравятся. Можно я их оставлю?

— Нет!

— Неужели ты, в самом деле, такой непримиримый? — вдруг спросила Рената.

— Не знаю, — опустил голову Ростик. — Но по-другому нельзя, эту власть иначе не сковырнуть. Будет лучше, если ты порвешь со своим окружением.

— И примкну к твоему?

— Не обязательно, но я бы хотел. Мы будем вместе бороться.

Рената изучающе посмотрела на двоюродного брата.

— Я поняла, кто ты, ты — революционер. Такие, как ты, когда-то бросали бомбы в людей.

— Не собираюсь бросать бомбы.

— Наверное, те, кто их бросали, когда-то говорили то же самое, — задумчиво произнесла Рената. — Но затем бросали. Не боишься повторить их судьбу?

— Не знаю. Если начнется большая заварушка…

— А она начнется?

— Да, — кивнул головой Ростик. — И совсем скоро. Тебе надо спешить?

— С чем?

— Определиться, с кем ты? С нами или со своими, — кивнул Ростик на дверь. — Времени осталось немного.

— Ты хочешь, чтобы я начала борьбу против отца и матери?

— Да. Это будет самое лучше для тебя. Приходит момент, когда надо определяться.

— Ты забыл, что идет страшная пандемия.

— Она кончится. И тогда начнется… — скорее не сказал, а прошептал Ростик.

— Что начнется? — так же шепотом спросила Рената.

— Увидишь. — Ростик придвинулся к девушке. — Только ни к кому.

— Обещаю.

— Есть люди, которые готовят важные события. Больше ничего не скажу.

— Среди них твой отец?

— Нет, — после короткой паузы ответил Ростик. — Я бы хотел, но это не так.

— Все это ужасно. Неужели ты не понимаешь, как плохо это все обернется.

— Обновление не бывает простым и гладким. Рената, будь с нами.

— И что я должна буду делать? Стрелять?

— Нет. Если понадобится, для этого есть другие.

— Тогда что?

— Например, помогать больным вирусом. Добровольцев не хватает. Я уже тебе это говорил.

— А если я заражусь и умру? Тебе меня не будет жалко?

— Риск есть, — признал Ростик. — Но кто-то же должен это делать.