Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Все дело в Соланж, мне она нравится, — сказал Азаров. — Я хочу, чтобы она была бы со мной.

— Быстро же! Если память мне не изменяет, вы знакомы-то всего несколько дней.

— Это не столь важно. Она удивительная.

— Ты хотел сказать красивая?

— Красивая — тоже, но в первую очередь — удивительная. Она очень глубокая, мне почему-то кажется, что среди артистов такие личности встречаются редко.

— А я, значит, неглубокий. Правильно тебя понял?

— Не знаю, Святослав. Мы крайне редко общаемся.

— А мои фильмы? Они не говорят о моей глубине?

— Мне — нет.

— Вот как! Объяснись.

— Твои фильмы актуальны, резки, беспощадны к действительности. Но они о поверхностных слоях явлений, а не об их сути. Они полезны, как иллюстрация процессов, но не дают ответа ни на один вопрос.

Святослава внезапно пронзила обида. Такой отзыв от Алексея он не ожидал. Тоже мне великий кинокритик.

— Я не википедия, чтобы давать ответы на все вопросы. Но поставить вопрос тоже крайне важно.

— Я не отрицаю. Только всему свое время. Невозможно все время только ставить вопросы, когда-то пора давать на них ответы. Не то мы так и застрянем на одном месте, пока с нами не случится нечто ужасное. Ты отстал от времени как минимум на один шаг.

— Знаешь, есть и другие мнения…

— Я и не спорю, но сейчас ты говоришь со мной. Но, если быть честным, меня сейчас волнует не кино.

— Понятно, Соланж.

Азаров кивнул головой.

— Хочу, чтобы от тебя она ушла ко мне.

— Твое желание меня нисколько не удивляет. Такую женщину тебе во второй раз уж точно не встретить.

— Дело в не в этом…

— В этом, — не дал ему досказать фразу Святослав. — И только в этом. Это же престижно иметь такую любовницу.

— Глупости, престиж тут ни при чем, — раздраженно произнес Азаров. — Мне она нравится, как человек.

— А давай все решим в честной спортивной борьбе, — вдруг хлопнул Святослав брата по ноге.

— Это как? — удивленно посмотрел на него Азаров.

— Проплывем двести метров. Кто первый к финишу придет, тому Соланж и достанется.

— Ты с ума сошел, мы же не на ипподроме, не на лошадь ставим.

— А чем бассейн хуже ипподрома, а Соланж — племенной кобылы. К тому же ставка весьма высока. Я бы на твоем месте не отказывался, шансы у тебя хорошие. Ты моложе меня и спортом регулярно занимаешься. Не отказывайся. Потом жалеть будешь.

— Уговорил, Святослав. Идем на старт.

Они встали рядом, каждый на своей дорожке.

— Прыгаем! — сказал Святослав.

Одновременно братья бросились в воду. Заплыв начался. Азаров понимал, что все это ужасно некрасиво и не достойно. Но одновременно уж очень хотелось победить. Если бы он знал, что ему предстоит такое испытание, то не плавал бы так долго перед ним, а берег силы. А теперь есть шанс проиграть.

Азаров скосил глаза на соседнюю дорожку и обнаружил, что Святослав плывет плечо в плечо с ним. Получается, что его преимущества пока не работают. Он попытался ускорить движение, но почувствовал, что сил на это почти нет. Им вдруг овладела паника. А что, если он проигрывает заплыв?

Они закончили один круг, и пошли на второй. Азаров видел, что соперник не отстает. И откуда только у Святослава столько сил? Или это нежелание отдавать Соланж дополнительно придает их ему.

Финиш неуклонно приближался, а положение соперников не менялось, они по-прежнему плыли на одной линии. Азаров собрал последние силы для заключительного рывка. Но их уже почти не осталось.

Они коснулись стены бассейна почти одновременно. Оба были совершенно без сил. Выползли из воды и растянулись на влажном полу. Несколько минут лежали молча и неподвижно, приходя в себя.

Первым ожил Святослав. Он приподнялся на локтях и посмотрел на брата.

— Кто же из нас победил? — задал он вопрос.

— Не знаю, — честно ответил Азаров. — Мне кажется, мы пришли одновременно.

— Так не бывает, кто-то все равно был первый. Пусть даже на секунду.

— И кто? Здесь же нет фотофиниша.

— Да, задачка, — протянул Святослав. — Придется признать ничью. Как же тогда делить Соланж?

Азаров встал и направился к раздевалке.

— Пусть она сама решает, — ответил он и скрылся в раздевалке.

Святослав вошел в комнату. Соланж лежала на кровати и читала что-то на мониторе. Он заглянул в него и обнаружил, что это был роман «Братья Карамазовы» во французском переводе. При других обстоятельствах он бы не оставил этот факт без внимания, но сейчас им владели совсем другие мысли и чувства.

Святослав сел рядом с ней.

— Представляешь, что мне только что заявил мой брат.

Соланж оторвалась от книги и скосила на него глаза.

— Какой именно? — спросила она.

— Разумеется, Алексей. Он заявил, что мои фильмы поверхностны. Это он сказал о режиссере, которого критики считают одним из самых серьезных на сегодняшний день.

Соланж положила книгу рядом с собой.

— С чего это вы вдруг заговорили о кино? Я заметила, что вы не слишком много общаетесь.

— Так получилось, встретились в бассейне.

— И что вы там делали?

— А что можно делать в бассейне — только плавать.

— Я как вижу, вы там не только плавали.

— Да, мы разговаривали, — как-то неопределенно проговорил Святослав.

Француженка пристально посмотрела на него.

— А ну, выкладывай, что там у вас произошло? Кажется, вы там не просто общались. Я хочу знать правду.

— Когда люди узнают правду, они обычно жалеют об этом, — усмехнулся Святослав.

— Так бывает, — согласилась Соланж. — Но я все же рискну. — Она вдруг задумалась. — Послушай, вы там не повздорили? Иначе он бы не стал отзываться негативно о твоих фильмах.

— Почему так думаешь?

— Он не стал бы обижать тебя без причины. Если сказал такое, значит, разговор зашел далеко. О чем вы говорили? Я требую, чтобы ты сказал мне правду.

Святослав пожалел, что затеял этот разговор, но было уже поздно давать задний ход. Он уже сказал слишком много.

— Сейчас все немного взвинчены, — все же попытался он уйти от прямого ответа.

— Не говори ерунды, я тебя знаю. Что у вас так произошло? — Соланж вдруг задумалась. — Постой, я, кажется, догадалась, вы говорили обо мне. И поругались из-за меня. Только не ври, для тебя это унизительно. — Она пристально посмотрела на своего собеседника.

— Ты права, мы говорили о тебе.

— Святослав, говори конкретно.

— Мы поспорили о том, кому ты будешь принадлежать. Мой брат хочет сделать тебя своей женщиной. А возражал.

Соланж то ли от возбуждения, то ли от возмущения вскочила с кровати.

— Что значит, спорили о том, кому я достанусь. Я что ли вещь из магазина?

— Не кипятись, Соланж, все было немного не так.

— А как? Говори все, как было. Иначе поссоримся уже мы с тобой.