Селеста Барбер - Вызов принят!

СМОТРЕТЬ «Друзей» было для меня чистым кайфом, но я никогда не ВИДЕЛА себя на экране. Мне даже в голову не приходило, что я могу иметь какое-нибудь иное отношение к этому сериалу, кроме как восхищаться им вместе со всем остальным миром. (За исключением мамы, папы и одного парня, с которым я позже училась в университете.)

Мысли о том, что я сама могла бы стать актрисой и получить роль в подобном проекте, у меня не возникало. Пределом моих мечтаний было каким-нибудь образом попасть в массовку: выпить фальшивый кофе в «Центральной кофейне» и искупаться в лучах славы Гантера. Этого мне бы вполне хватило. Я с удовольствием смотрела каждую новую серию, воображала, как однажды мне выпадет шанс оказаться статисткой на съемочной площадке, и продолжала оттачивать свои таланты в танцевальной студии.

Всю жизнь я была шумной и надоедливой, а эти качества смешны только в первые пять минут. От меня всегда ждут помощи, если в компании не слишком хорошо знакомых друг с другом людей вдруг повисает неловкая пауза. И именно я сумею выстебать хамского продавца в магазине и выбить всем присутствующим десятипроцентную скидку. Но при долгом общении моя надоедливость начинает людям эмм… надоедать.

Сериал «Друзья» показывал зрителям трех очаровательных леди, играющих трех очаровательных, умных, уверенных в себе и – какие там еще качества ожидаются от женского персонажа в комедиях? – героинь. Но в те времена я не понимала подобных тонкостей. Конечно, я страстно мечтала оказаться рядом с ними на экране. Этот пункт стоял в списке моих заветных желаний сразу за: «увидеть северное сияние», «дать интервью Опре» и «встретить близнецов Бейонсе».

Но меня было слишком много. И в прямом, и в переносном смысле. К тому же я как раз находилась в том возрасте, когда тебя не по-детски колбасит от того, что пришла пора переходить с трикотажного подросткового лифчика на бюстгальтер с косточками (Передаю привет всем дамам с размерами от четверки и выше!) и ни на что другое ни времени, ни сил уже не остается.

Каждый понедельник я старалась побыстрее покончить с ужином, усесться перед видеомагнитофоном (дорогие миллениалы, погуглите, пожалуйста, сами, что это такое, а то я без картинок и объяснить не берусь), ровно в 7.15 засунуть в него чистую кассету, а ровно в 7.29 нажать на «запись».

Я смотрела новую серию и одновременно ее записывала. По-моему, уже один этот факт доказывает, как трепетно я относилась к этому фильму. Разве стал бы миллениал возиться с видеомагнитофоном во время просмотра новой серии «Дневников вампира»? Сидеть с пультом наготове, чтобы не пропустить заставку, нажимать на «паузу» во время рекламы, а потом снова включать запись, чтобы ни одна из искрометных шуточек Фиби или Джоуи не пропала даром? Да ни в жизнь! Они слишком заняты тем, что фотографируют на телефоны свои члены и рассылают их друг другу, что, наверное, тоже можно считать определенной формой искусства.

А вот я до сих пор, когда остаюсь одна дома, включаю «Друзей» фоном, чтобы не чувствовать себя одиноко.

Во вторник я вставала пораньше, собирала школьное барахло и пересматривала серию (без рекламных пауз, конечно, ведь их я предусмотрительно вырезала). Я старалась выучить диалоги назубок, чтобы после разыграть их перед горсткой друзей, которых еще не распугали злобные неуверенные в себе вагины. (Передаю привет Шону и Дугу, моим постоянным зрителям.)

Одни умеют ходить на руках, другие – сворачивать язык трубочкой, но я , преданная фанатка ситкомов, подобными талантами не обладала. И все же у меня тоже был в запасе коронный номер, которым можно блеснуть на вечеринке. Я могла в лицах изобразить любую сцену из «Друзей», точно скопировав акцент и манеру речи каждого персонажа, а в финале эффектно выбежать из комнаты в стиле Росса. Чтобы окончательно всех сразить, у меня еще были припасены номера «Сердитый бегун» и «Танцующая старушка».

В тот судьбоносный вторник я, как обычно, сошла со школьного автобуса и двинулась по длинной, мощенной плитками дорожке к массивному кресту, прокручивая в голове эпизоды вчерашней серии и радуясь тому, как точно мне удается передать акцент одного из героев. Заметив Шона и Дуга, я подошла к ним и, как всегда и делала по вторникам, разыграла перед ними все тщательно отрепетированные сцены. Только в этот раз они не выразили особого восторга.

Раньше они всегда хохотали над представлением, которое я разыгрывала по пути на утреннюю перекличку (особенно Дуг, Шон был более сдержан). Но в этот вторник все было иначе. Дуг по-прежнему покатывался со смеху от каждого моего слова – он всегда был благодарным зрителем, но Шон даже не смотрел в мою сторону.

Я подумала: «Может, он просто в меня влюбился?» Ведь именно так обычно утешают себя старшеклассницы. «Если парень тебе хамит или грубит, значит, он точно на тебя запал».

(N. B. Херня это, вот что. Своим сыновьям я твержу: если девочка тебе нравится, не вздумай молчать в тряпочку, дай ей понять, что ее надежды и планы – о чем бы там она ни мечтала, хоть стать первой женщиной-президентом на Марсе, хоть продавать детокс-чай в Инстаграме – для тебя КРАЙНЕ важны! А если она решит, что у вас все серьезно, напяливай футболку «Будущее за женщинами» и заруби себе на носу, что ты обязан уважать ее право делать, чувствовать и носить все, что она хочет. Кстати, моему старшему недавно исполнилось шесть.)

Конечно, никто и не думал в меня влюбляться. Просто до Шона и Дуга добрались неуверенные в себе вагины, и меня вышвырнули на помойку. Как Бейонсе в свое время вышвырнула четвертую участницу Destiny’s Child.

Это меня просто убило. Не сам факт того, что мои последние друзья пали жертвами стервоз, но то, что нашу дружбу не спасли даже мои комические репризы – а ведь они были не менее выдающимися, чем оригинал.

В тот вторник все изменилось – по крайней мере для меня. Наверняка у других девчонок все осталось по-прежнему, да и жизнь неуверенных в себе вагин продолжала идти, как сказала бы Кэтрин Райан [14], «не то чтобы нормально, но вполне привычно». Однако для вскормленной стимуляторами будущей комедиантки этот день стал особенным. Барбер сосредоточилась.

Как завзятый любитель эффектно удаляться, я сорвалась с места и бросилась в кабинет актерского мастерства, свою Мекку, твердо зная, что просто зря тратила время, пытаясь впечатлить своим талантом испарившихся с первой же эрекцией друзей.

И там, в кабинете, нашла самого лучшего зрителя, на которого только можно было надеяться, в лице замечательной преподавательницы актерского мастерства Шэрон Синглтон. Пускай я была чудная и шумная, ей всегда это нравилось. И она старалась давать мне такие задания, где мои чудаковатость и надоедливость могли раскрыться в полную силу.