Эмма Донохью - Притяжение звезд

– Нет, поверни, чтобы я смогла увидеть ртуть.

Она так и сделала.

Термометр показывал 41 °C. Снова повысилась.

– Проверь, пожалуйста, осталось ли у нее виски в чашке.

– Там еще много, – доложила Брайди.

– Тогда положи ей на затылок полотенце, смоченное ледяной водой.

Она побежала выполнять.

Я потянула за панталоны Делии Гарретт и пояснила:

– Их придется снять.

Она недовольно запыхтела, но подняла ноги, чтобы я могла их стянуть.

– Раздвиньте колени, пожалуйста, только на минутку.

Мне даже не нужно было до нее дотрагиваться. На паховых волосах виднелась запекшаяся красная корка – мы называли этот процесс отхождением слизистой пробки, и это был верный признак близких родов.

Стоявшая у меня за спиной Брайди издала испуганный вскрик, но его заглушил новый стон Делии Гарретт.

Я вынула часы из кармашка: с момента прошлой схватки прошло всего пять минут. События развивались слишком быстро.

Родившийся на тридцать второй неделе младенец был бы сильно недоношенным. Все, что мы могли сделать с такими детьми, это поместить их на неделю в теплый бокс наверху, а потом отправить домой и – особенно если это были мальчики, как правило, очень слабенькие – скрестить за них пальцы в надежде, что первый год жизни они переживут.

Самое главное – позаботиться о матери, напомнила я себе. Следить, чтобы давление у Делии Гарретт не прыгнуло слишком высоко.

Я взяла ее за запястье. Подушечками пальцев ощутила, как ее пульс скакнул, точно прорвавшая дамбу река. Я взбила ей подушки.

– Сядьте, дорогая, и привалитесь к подушкам.

Беспомощно моргая, она повиновалась.

А Брайди как стояла, раскрыв рот, с термометром в руке, так и застыла.

Я попросила ее продезинфицировать термометр – просто чтобы отправить к раковине. Сама же пошла следом и зашептала ей в ухо:

– Знаешь, что самое главное для медсестры?

Брайди смешалась.

– Руки? Ноги?

Я указала пальцем на свое лицо и придала ему невозмутимое выражение.

– Если медсестра выглядит озабоченной, пациентки начинают нервничать. Так что всегда следи за своим лицом!

Обдумав мое замечание, она кивнула.

Я обратилась к Делии Гарретт:

– Думаю, вы скоро родите.

Впервые за все время в ее голосе послышался страх.

– Не может быть! Она должна появиться на Рождество!

Постаравшись говорить как можно веселее, я произнесла:

– Значит, она считает, что ей надо родиться на Хеллоуин.

– Ой!

Обернувшись к Брайди, я заметила, какое у нее перепуганное лицо: по ее руке поползла алая струйка.

– Что такое? – строго поинтересовалась я.

Она смотрела на меня, чуть не плача.

– Простите, я все сделала, как надо, я положила его в кастрюльку с кипятком, но он, наверное, стукнулся обо что-то… я его вытащила…

Я же хотела, чтобы она промыла термометр в карболовой кислоте. Какой надо быть дурехой, чтобы не знать, что в кипящей воде тонкая стеклянная трубочка лопнет?

Но я закусила губу. Неужели я понадеялась, что эта молоденькая девушка всего за пару часов овладеет всеми премудростями профессии медсестры!

– Извините, я оставлю вас на минутку, – обратилась я к Делии Гарретт.

Она зарылась лицом в подушку и застонала.

Я пересекла палату, взяла руку Брайди и слегка потрясла ее над кипящей водой, смахнув с кожи мелкие осколки. Потом убрала пламя спиртовки, чтобы пары ртути из разбитого термометра не распространились по помещению. Насухо вытерла стерильной салфеткой кровоточивший палец и помазала порез антисептическим карандашом, который лежал в кармашке моего фартука, чтобы ранка побыстрее закрылась и кровь не закапала все полы в больнице.

– Так-то лучше. А теперь беги наверх в родильное отделение и найди там сестру Финниган. Скажи ей, что у меня тут начались преждевременные схватки…

Проклятье, Брайди никак не могла запомнить незнакомые термины.

– Экстренные роды, – поправилась я.

Может быть, мне стоило написать для нее все эти слова на листочках?

– Скажи сестре Финниган, – продолжала я, – что у миссис Гарретт схватки происходят с интервалом в пять минут и нам нужен врач. Если новый врач еще не подошла, пусть она пришлет хоть кого-нибудь. Запомнишь?

– Экстренные… пять минут… любого врача, – повторила Брайди взволнованно.

И опрометью бросилась из палаты.

– Да не беги ты! – крикнула я ей вслед.

Делия Гарретт заявила сердито:

– Мне надо выйти!

Но я потянулась за судном, которое достала Брайди.

– Только не это!

– Вам нужно отдыхать и беречь силы, миссис Гарретт.

(На самом же деле я думала вот о чем: а вдруг она родит прямо в коридоре или сидя в туалете?)

Нехотя она позволила мне поднять ей ночную рубашку и подложить под нее судно, но, как я и предполагала, ничего не произошло.

– Давайте, пока вы лежите, я вас подмою, – предложила я.

Она не стала возражать, а только закрыла глаза и села над судном на корточки. Я тщательно обмыла ее промежность сначала мыльной водой, потом теплым дезинфицирующим раствором, чтобы удалить бактерии, которые могли проникнуть в ее организм и заразить ребенка в момент родов.

Когда Делию Гарретт охватил очередной приступ боли, она уронила голову и издала утробный стон, который превратился в каркающий кашель.

– Вы можете дать мне обезболивающее, сестра Джулия?

– Я уверена, когда придет врач…

– Сейчас!

– Боюсь, медсестры не уполномочены назначать лекарства.

– Тогда на кой черт вы вообще нужны?

На это у меня не было ответа.

– Я помогу вам лечь, миссис Гарретт. На левый бок, это нормализует кровоток.

(Если роженица при схватках ложится на правый бок, матка может пережать полую вену).

– И старайтесь глубже дышать, – посоветовала я.

Я достала из шкафа свежую пеленку и смочила ее в кипятке. Когда она остыла, я ее выжала, сложила вчетверо и подошла к Делии Гарретт.

– Поднимите колени вверх, так чтобы я видела нижнюю часть вашего тела.

Она недовольно заворчала, но повиновалась.

– Накладываю горячий компресс, – предупредила я и приложила влажную ткань к промежности.

Она охнула.

– Давление в нижней части таза, которое вы чувствуете, – скорее всего, головка малыша.

– Вы можете это прекратить?

Интересно, подумала я, сколько тысячелетий женщины понапрасну просили об одном и том же.

– Но это же прекрасно, миссис Гарретт. Это значит, что скоро начнется.

(И где же эта врач, будь она неладна?!)

А на средней кровати Мэри О’Рахилли, скорчившись, превозмогала свою боль. На ее лбу выступила испарина, черные волосы маслянисто блестели, под глазами проступили темные круги. Роды, подумала я, всегда как бросок игральных костей; родовые схватки могут причинять женщине невыносимые муки на протяжении многих дней либо же стать тяжким, но быстрым потрясением, как удар молнии.