Матс Страндберг - Последняя комета

Я, папа и Миранда вошли в освещенный солнцем зал. Его лучи, пробившись внутрь сквозь листву растущих за окнами деревьев, тенями нарисовали причудливые узоры на противоположной стене. Пожилая женщина играла на органе. Гроб Тильды был накрыт покрывалом, оставшимся у меня в памяти после похорон мамы. А сверху лежали цветы из сада Каролин. Розы и астры, названия сортов из которых я не помнила. Перед гробом стояла фотография Тильды с победной улыбкой на губах.

Среди общего шума я сразу различила голос нашего тренера. Мой слух был по-прежнему настроен на него. Слишком уж много раз мне приходилось ловить инструкции, которые Томми выкрикивал с края бассейна. Он хорошо смотрелся в своем костюме, но явно чувствовал себя в нем неловко. Я быстро нашла глазами Аманду и Элину. Остальные члены клуба наверняка тоже присутствовали, как и другие представители мира плавания, которых я раньше могла встречать на соревнованиях. Но я с трудом узнавала их, особенно парней, ведь прежде мне приходилось видеть их почти всегда только в плавках и шапочках для плавания. Стулья скрипели, когда люди оборачивались, чтобы посмотреть на меня. И я слышала, как шепот распространялся по залу. Мы сели далеко позади, и я старалась смотреть на Миранду, лишь бы не встречаться с другими взглядами. Делала вид, как будто ей нужна была помощь, хотя на самом деле она требовалась мне.

Скоро, однако, священник встал далеко впереди, и я смогла облегченно перевести дух, поскольку все повернулись в ту сторону.

Тогда я сконцентрировалась на фотографии Тильды, попыталась осознать, что именно она лежала в гробу. Мне стало интересно, как она выглядела. Скрестили ли ей руки на груди? И в каком состоянии находилось тело? Оно ведь пролежала на улице несколько дней под дождем и солнцем. Не пострадало ли от четвероногих обитателей Норры? Наверное, источало неприятный запах?

Я ненавижу свой мозг за излишнее любопытство.

Священник говорил о Тильде так, словно хорошо знал ее. Любимая дочь, популярная девушка, которую, пожалуй, ждало прекрасное будущее, умница в школе, целеустремленная в спорте. Наверное, Каролин рассказала ему о ней. Ее всхлипывания эхом отдавались в часовне. А я смотрела на склоненный затылок матери Тильды, где мелкие пушинки блестели, подобно крупицам золота в падающем от окна свете, и мне тоже хотелось расплакаться. Но я не могла. Мой мозг был заблокирован моими собственными переживаниями.

Священник рассказывал о том, как родители еще маленькой привели Тильду в секцию плавания. «Она не имела врожденного таланта, но уже тогда у нее хватало упрямства, и ей хотелось получить все значки отличия», – сказал он. Я услышала сдавленный, похожий на воркование смех Молли. Святой отец, однако, продолжил говорить, словно не заметил этого. В конце своего монолога он заявил, что Тильда считала необходимым в любом деле всегда выкладываться по полной, и призвал всех следовать ее примеру в оставшееся нам время.

Конечно же он говорил об идеальной Тильде.

И мне тогда сразу вспомнилось, что она сказала однажды после соревнований. В тот раз Тильда закончила со временем, которое для большинства из нас считалось хорошим. Но не для нее. И она чуть не довела саму себя (и, честно говоря, меня тоже) до истерики, размышляя, где допустила ошибку. Несколько часов спустя, когда, как я думала, Тильда уже успокоилась, она посмотрела на меня и сказала: «Люди говорят, что всегда надо стараться изо всех сил, только тогда якобы можно быть довольным собой. Но как определить, что выкладываешься полностью?» И я не знала, как ей ответить. Мне просто стало ее жалко.

А потом я думала об этом несколько лет.

Пока звучали псалмы, я, воспользовавшись случаем, огляделась по сторонам. Вглядывалась во все лица. Хотя на что я, собственно, надеялась? Думала, кто-нибудь будет выглядеть виноватым? Измученным угрызениями совести? Если бы все было так просто.

Текст одного из псалмов адресовался непосредственно усопшему. Он содержал строчки вроде «он ждет тебя вечером», «из вечности он назначил встречу здесь» и «есть скрытая мглой гавань, ты не видишь ее сейчас, но направляешься туда». И, слушая его, я подумала о том, что кто-то ведь ждал Тильду в темноте. Интересно, с кем она договорилась увидеться?

Когда всех затем пригласили выпить кофе в Линдгордене, папа спросил, не хочу ли я поехать вместо этого домой.

– Все поймут, – сказал он. И это звучало так, словно ему самому хотелось сбежать.

Но я подумала, что у меня свое задание и поэтому мне пришлось посетить приходской дом. Я сделала этот ради Тильды.

И там все получилось не так ужасно. Даже наоборот. Я встретилась с Амандой и Элин. И мы говорили о живой Тильде. О той, какой она была до лета. И, к собственному удивлению, мы получили огромное удовольствие, вспоминая ее. Да и себя тоже в ту пору. Как мы посмеивались тайком над нашими одноклассниками и их неловкими, неумелыми движениями в бассейне на уроке физкультуры. Мы сильно отличались от них. Годы тренировок сделали нас существами, приспособленными для жизни в воде.

Я немного поболтала с несколькими их друзьями. Большинство было знакомо мне по социальным сетям. И мои догадки относительно их во многом подтвердились. Элин явно влюблена в парня по имени Али, но он не видит никого, кроме Моа. А их товарищ, Хампус, оказался именно таким противным, каким я и представляла его себе. Он постоянно пытался шутить и явно только что покрасил волосы в синий свет и покрыл ногти черным лаком, как бы демонстрируя всем своим видом: «Смотрите, какой я бунтарь, на что осмеливаюсь, когда весь мир вот-вот перестанет существовать».

Томми, как ни странно, старался держаться на заднем плане. Я обратила внимание, что Каролин почему-то почти не смотрела на него, и собиралась поговорить с ним позднее. Помимо прочего, спросить об этом странном поведении. Но ничего не получилось. Мне так и не представился случай.

В конце концов, устав от всех впечатлений, обрушившихся на меня, я пошла к папе и села рядом с ним, но так и нашла там вожделенного покоя. Постоянно кто-нибудь подходил к нам и спрашивал у него совета по поводу какой-то болячки. Я делала вид, что не замечала, как они с любопытством косились на меня. Миранда вышла на улицу вместе с Молли, поэтому я не могла заняться ею. Хорошо еще, что священник потом начал читать послания от родственников и друзей семьи, которые не присутствовали на похоронах. Это заняло довольно много времени. Ведь вряд ли кто-то из живущих не в городе смог приехать. Сейчас поезда ходят только где-то раз в день, и, если надо делать пересадку в пути, ехать можно несколько суток. И мало кому удается сохранить столько отпускаемого в ограниченных количествах бензина, чтобы добираться до нас на машине.