Матс Страндберг - Последняя комета

– Всего лишь неделя осталась, – отвечает Юханнес и закуривает новую сигарету. – Ты, пожалуй, разрушишь больше, ничего не делая.

Вдалеке на другом берегу люди начинают орать вместе с музыкой «Tills the world ends» [8] До конца света ( англ.). старую песню Бритни Спирс. Я делаю глоток ягодного вина и передаю пластиковую бутылку Юханнесу.

– Я разговаривал с Тильдой на площади в тот вечер, – говорит он. – В разгар матча. Это было после того, как мы с тобой потеряли друг друга.

Я проглатываю остатки вина во рту. Похоже на растворенный в воде сахар.

– Аманда рассказала ей о моих чувствах к тебе, – продолжает он. – Но Тильда уже и так сама все поняла. Еще задолго до того, как я разобрался в себе. – Он в очередной раз затягивается сигаретой, и я вижу слезы в его глазах. – Я думал, она будет злиться на меня из-за Аманды. Но она сказала, что, как никто другой, понимает, почему люди влюбляются в тебя. И потом она сказала… – Он кашляет. – Она сказала, что прекрасно знала, каково это – чувствовать, когда ты не можешь оставаться самим собой. По ее словам, она всегда пыталась быть идеальной и угождать всем и… И если слишком стараться, то в конце концов перестанешь понимать, кто ты на самом деле.

В темноте я вижу ее как наяву. Даже слышу голос.

Юханнес смотрит на меня. Долго выпускает дым, который поднимается вверх и растворяется в воздухе над нашими головами.

– Именно поэтому я наплевал на матч и направился прямо домой. Той же ночью я решил перебраться сюда. А до этого уже общался в Интернете с несколькими людьми отсюда. – Он смеется. Поднимает свой телефон с одеяла. – Посмотри.

Он проводит пальцем по экрану снова и снова. Одно за другим появляются сообщения. Они переписывались всю ту ночь.

– Я тем временем собирал вещи, – говорит он. – И остался бы, если бы ты попросил меня. Но я рад, что я здесь. И все благодаря Тильде. Мне очень хотелось бы, чтобы я мог рассказать ей об этом.

– Ну, вы идете или нет? – кричит Люсинда из воды.

Юханнес улыбается. Обнимает меня одной рукой и целует в щеку.

– Я пойду к остальным, – говорит он. – Приходите, когда захотите.

Я беру его за руку, сжимаю ее с силой, прежде чем отпустить. Потом сижу и слушаю, как его шаги затихают в ночи. Пытаюсь переварить сказанное. Относительно меня и его, Тильды и Люсинды.

Ничего не получается.

Тогда я встаю. Снимаю обувь и носки. Трава настолько холодная, что я начинаю сожалеть об этом, но все равно снимаю с себя всю одежду, за исключением трусов.

– Ты идешь? – кричит Люсинда.

– Попробую, по крайней мере!

Я спускаюсь вниз по скользким камням. Осторожно опускаю одну ногу в воду. Она просто ледяная. Но я опускаю вторую. Собираюсь с духом. Бросаюсь вперед.

От холода у меня перехватывает дыхание. От опьянения не остается и следа. Я делаю несколько гребков. Фыркаю.

Люсинда плещется вдалеке. Ждет меня. Она выглядит счастливой. Судя по блеску в ее глазах, она сейчас в другом измерении, где нет ни рака, ни кометы.

Я подплываю к ней, и наши колени соприкасаются. Черная, как нефть, вода, подобно шелку, плавно колышется между нами.

– Спасибо, – говорю я.

– За что?

– За все.

Она вытирает воду с глаз.

– Мы по-прежнему не знаем, кто это сделал, – говорит она.

– Мы хотя бы попытались узнать.

– Да, – говорит Люсинда. – Попытались. Но безрезультатно.

– Что-то это дало.

Если она спросит, что именно, я отвечу честно.

Ее глаза светятся в темноте. Короткие, мягкие волосы прилипли к коже.

Наши тела сталкиваются. Скользкие и невидимые под водой.

– Я рад, что ты поехала со мной, – признаюсь я.

– Я тоже.

Ее губы очень близко от моих. Я не могу оторвать от них взгляд.

– Я должна тебе кое-что сказать, – говорит она.

Ее лицо как-то изменилось. И я понимаю, что зашел слишком далеко. Слишком быстро. Юханнес ошибался. Она не чувствует то же самое, что и я.

Я дрожу в воде.

– Ты не должен сердиться, – говорит она.

Я чувствую, как мое тело начинает погружаться. Сильнее работаю ногами, чтобы не уйти под воду.

– В чем дело? – спрашиваю я, хотя не хочу знать.

– Мне нравится Юханнес.

– Ты тоже нравишься ему.

Люсинда с грустью смотрит на меня.

– Его не было на вечеринке, – говорит она. – И он был влюблен в тебя. Ты это знал?

Я чуть отплываю назад. Не хочу находиться так близко.

– Именно поэтому ты со мной поехала? – спрашиваю я.

– Нет. Не только.

Я поворачиваюсь и начинаю плыть к берегу. Но мне тяжело двигаться. Тело как будто наполнено камнями.

Она конечно же легко догоняет меня. Я чувствую себя таким же неуклюжим, как Бомбом, в то время как она буквально скользит по воде.

– Разве это сильнее притянуто за уши, чем когда мы разговаривали с Томми? Или с Манге? У Юханнеса был мотив.

Я не решаюсь спросить, что она имеет в виду. Мои ноги касаются дна, и я делаю еще несколько гребков, прежде чем начинаю карабкаться вверх по камням.

– Возможно, он надеялся, что у вас все наладится, если Тильда исчезнет, – продолжает Люсинда. – Но когда понял, что его чувства оказались безответными…

– Откуда ты знаешь, что они были безответными? – говорю я и разворачиваюсь.

У Люсинды расширяются глаза.

– Я… я просто подумала, потому что…

– Ты ничего обо мне не знаешь, – перебиваю я ее. – Мы друг друга не знаем.

Мой тон холоден. Взявшись за ветку, которая висит над водой, я выбираюсь на траву.

– Извини, – говорит она. – Я ничего не сказала раньше, потому что боялась, что ты не позволишь мне поехать с тобой.

Я иду к одеялу и натягиваю джинсы прямо на мокрые трусы.

– Да будет тебе известно, Юханнес только что рассказал мне, чем он занимался в ту ночь, – говорю я. – И я видел доказательства. Его алиби.

Я натягиваю футболку через голову. Слышу, как у нее стучат зубы, когда она выходит из воды.

– Я просто думала…

– Я знаю, что ты думала, – перебиваю я ее. – Не нужно было тебе приезжать.

Наши взгляды встречаются. Я первым отворачиваюсь в сторону.

– Ты прав, – говорит она. – Мы друг друга не знаем.

Мы едем на поезде домой, Симон не разговаривает. Он отказывается даже смотреть в мою сторону.

Теперь ты знаешь, что я чувствую к нему. Спасибо, алкоголь. Правда, теперь у меня так болит голова, словно она может треснуть в любое мгновение. Мы чуть не опоздали на поезд, поскольку я не могла бежать. Прямо не знаю, что мы делали бы, если бы не успели.

Я, возможно, описаюсь, пока пишу это, но не могу пойти в туалет, так как там все выглядит просто ужасно. Мне кажется, меня вывернет наизнанку еще до того, как я к нему приближусь. Мне и так нехорошо.