Шубханги Сваруп - Широты тягот

Тапа знает ответ благодаря своей прошлой деревенской жизни.

— Все произрастает из почвы, — говорит он. — Природа стран, даже человеческая природа. Разница между пустыней, джунглями и болотом кроется в почве. Мы отличаемся от белых людей потому, что выросли на разных почвах.

— Но зачем выбирать пустыню? — настаивает она.

Затем, что таково его представление о рае. Так, по его мнению, рай должен выглядеть и восприниматься человеком. Из всех мест, где ему довелось побывать, только в снежной пустыне испаряются все мысли и мечты, все живое и призрачное. В раю мы все беспричинны и незначительны. Разве возможна бо́льшая благодать? Этот ландшафт нельзя постичь через фильм или фотографию. Им надо жить.

— Хочешь увидеть пустыню своими глазами? — спрашивает он. Туда можно попасть по дороге в Индию, стоит лишь немного изменить маршрут. — Пойдем со мной!

Он вдохновлен. Кажется, такой финал будет получше!

— Ты могла бы начать в Индии другую жизнь, а эту закончить, как и хотела, — добавляет он.

Она отворачивается от него, чтобы выглянуть в умирающую ночь, реанимируемую неоновыми бликами.

— Дождя не было с тех пор, как мы познакомились, — говорит она. — Я по нему скучаю.

— А я думал, ты ненавидишь дождь.

— Я же дочь дождя. Как я могу его ненавидеть?

Она чувствует его улыбку.

— Но кто ты ? — спрашивает она. — Отец или кочевник?

В последние дни Тапа много об этом думал.

— Не знаю… Да какая разница? Я ведь все равно здесь, рядом с тобой.

Она подумает об этом, говорит Бебо за завтраком из лапши и поджаренного на масле хлеба. О финале — она о нем подумает.

Две ночи Тапа проводит один. Вот он — уже под шестьдесят, а сходит с ума по девчонке, которая годится ему во внучки. Посмешище, вроде танцующего карлика.

Тем временем к власти пришли марксисты, победив как полумертвую монархию, так и новорожденную демократию. Старик, который пропалывал ветхие крыши, нашел себе другую работу. Теперь он лазит по отхожим местам, удаляя из городской канализации пробки — трупы коз и овец. Как ни странно, чем больше он рискует жизнью, тем дольше живет. Голуби в долине превратились в стервятников; они жадно клюют обгорелые тела на участках, отведенных для кремации. Белая женщина успешно покорила Эверест с помощью команды из сорока человек. Это большое достижение, и она покупает в дьюти-фри непальского аэропорта дорогие духи, которые будут напоминать ей о горном царстве — подъеме на высочайшую точку мира и прогулке по Тамелю под руку с другом. Она знала, что все это кончится. Она распрощалась со своим романом, стоя на вершине. Вершина же готовится к катастрофе. Морские лилии и офиуры — вкрапленные в скалы окаменелости — уже зашевелились, пробуждаясь ото сна.

Но обитатели морских глубин еще не выползли во тьму. Теперь, когда роковой момент близится, вымершим хочется поразмыслить о том, каково это — снова быть живыми. Ибо осадочный слой, залегающий на целые мили ниже дна долины, не выдержал. Суша уступила морю.

На третью ночь Бебо стучится к нему в дверь.

— Я знаю конец! — кричит она.

В его истории Багмати спрашивает кочевника: “Зачем ты привел меня в пустыню? Ты сын солнца, а я — дочь дождя. Даже мы не можем преобразить это место”.

“Именно поэтому мы здесь, — отвечает кочевник. — Это единственное место на свете, где мы можем жить и любить без помех. Когда земля становится плодородной, на нее приходят люди — они нарушили бы наше уединение”. Люди губят большинство любовных историй, говорит кочевник жене. Багмати кивает. В доме своего отца она видела достаточно индийских фильмов, чтобы убедиться в этом.

Тапа смеется.

— Так как насчет Индии? — спрашивает он.

— Я кое-что скопила, — отвечает Бебо. — Через месяц у меня хватит денег, чтобы уехать с тобой.

— У меня хватит и на себя, и на тебя, — говорит Тапа. — Я зарабатываю вдвое больше того, что мне надо, да еще малость сверху. Когда доберемся до Индии, мы оба сможем купить себе мотоциклы и новые телефоны. — Помолчав, он добавляет: — Я научу тебя ездить на мотоцикле.

Бебо улыбается.

— В новой жизни я хочу иметь хотя бы одну связь, в которой не замешаны деньги.

Тапа прощается с ней на следующий день, под вечер, с обещанием вернуться. Он дарит ей коробки с хлебом, лапшу быстрого приготовления, печенье, конфеты и серебряные сережки в виде молитвенных барабанов.

— Можешь покрутить на досуге, — говорит он. — Так я добился ответа на свои молитвы.

Тапа покидает Катманду вместе с другом. Платон сопровождает его в течение двух дней, до самой пограничной заставы.

Скоро в дверь к Бебо стучится четырехлетний мальчуган. Он требует конфету и мячик. У нее новые соседи.

В Индию Тапа добирается без приключений. Если идти в другую страну по неохраняемым перевалам, можно нарваться на пулю из армейской винтовки. На такой риск согласны только террористы и беженцы, а контрабандисты предпочитают самый популярный маршрут. Подобно всем прочим, они останавливаются на пропускных пунктах, и их встречают там как дорогих гостей. В независимой республике бутылка-другая виски всегда действует безотказно.

Экспедиция продолжается уже четыре дня, и пока все идет по плану. Вернее, почти. По карте Тапа там, где и должен быть. Но он в одиночестве. Вдохновленные безлюдьем, его помощники одурманили своего предводителя снотворным и сбежали вместе с грузом, оставив ему только рюкзак и мула.

К счастью, осматривая местность в бинокль, Тапа замечает ухоженный клочок зелени. Насколько он знает, в этой промежуточной полосе, зажатой между крутыми склонами Тибета на севере и крутым спуском к Инду на юге, нет никаких поселений.

Оказывается, что возделанные поля принадлежат народу дракпо. Некоторые считают этих людей забытой армией Александра Македонского. Большинство относит их к прошлому, примерно как и самого Александра. Глядя на их бижутерию из английских монет и шляпы, украшенные засохшими гвозди́ками, Тапа не может сдержать улыбки. Странный народ с еще более странными обычаями. В обмен на солнечные очки Тапа получает от хозяина одного дома разрешение жить у него сколько угодно.

Тапа обдумывает ситуацию. Он не слишком переживает из-за похищенного товара и носильщиков. Он знает, что беглецы скоро найдут его сами, потому что они новички. А пока лучше всего покопаться в тайнах этой деревни — послушать байки о пропавших факирах и набегах монголов, о немецких туристах, которые надеялись опознать в дракпо своих арийских праотцев. Ему нужно копить вдохновение для неоновых тамельских ночей.

Наутро после своего прибытия Тапа получает приглашение от Апо, патриарха деревни. Старик желает видеть его немедленно. Всеобщий прадед, Апо взял за правило беседовать с каждым местным жителем, вернувшимся из большого мира, и каждым чужаком, посетившим их деревню. Последних мало, и забредают они сюда редко, почти никогда.